Завтра будет новый день

Завтра будет новый день

1

Вляпался недавно в скверную историю – угодил в больничку.

При виде местного населения душу охватывает уныние. По лицам сразу читается – публика собралась нездоровая.

В маленькой комнатушке приютилось шесть мужчин разного возраста, но есть ещё свободные койки. Пожилая медсестра успокаивает:

- Не переживайте, тут все тихие.

Ну, как «тихие» – кто поёт, а кто истории рассказывает. Один, правда, сидит молча, зато с таким лицом будто замышляет массовое убийство.

Каждый на своей волне. В нашу сторону раз глянули и сразу забыли. Индивидуумы настолько преисполнены собой, что никого вокруг не замечают.

- Больные с разными расстройствами, – добродушно поясняет медсестра, – по сравнению с большинством из них у вас, по-видимому, лишь лёгкое недомогание. Надолго не задержитесь.

Позднее выяснилось, что тут своего рода «обезьянник». Всех небуйных новоприбывших свозят в одну палату, а затем дежурный врач, наблюдая их некоторое время, определяет — кого куда переселить, кого, возможно, отселить в другой отдел, либо вообще выселить.

- Что, уже не нравится у нас? — спрашивает участливо.

Как ни пытался в ответ что-то из себя выдавить, подходящих слов не нашлось.

- Ничего, привыкнете, — утешает, присаживаясь в ногах пустой кровати, похлопывая ладонью по одеялу. — Пойдите сюда. На какое-то время эта койка станет вашей. Вещички пока под низ. Прилягте. Ну, же. Смелее!

Хочется броситься наутёк, но обратной дороги нет. Хоть в чём-то повезло – медсестра на первый раз попалась сострадательная. Есть тут и другие.

- Сейчас быстро уснёте, — пояснила, вытаскивая из кармашка халата запакованный шприц и флакон с прозрачной жидкостью, — а завтра…

Грамотно отвлекая болтовнёй, сделала лёгкий укол:

- Завтра будет новый день. Станет полегче. Утро вечера мудрёнее.

Она меня, конечно, обманула. Проснуться внезапно в дурке вместо родной квартиры, находясь под действием лекарств с ничего не соображающей головой – то ещё потрясение.

Но привыкать всё равно пришлось.

*

Распорядок строгий, как в армии. Семь утра – общий подъём. В каком бы тяжёлом душевном состоянии ты ни был – обязан встать и застелить постель. Станешь упираться – «помогут» санитары. Затем время туалета, умывания, курения. Утренний обход, завтрак, пересменка персонала.

С десяти до одиннадцати – врачебный приём.

- Эй! – кричит с порога медсестра. Не та, что была вечером. – Тебя вчера по скорой привезли?

- Да.

- Чухай к доктору.

- Это куда?

- Ходи за мной, покажу.

Выводит в пустой коридор с множеством закрытых дверей и одной единственной, распахнутой настежь.

- Это туда. Только постарайся не заблудиться, хорошо?

Стоило сделать пару шагов по коридору, как одна из дверей, расположенных между мной и кабинетом врача, неожиданно открылась. Из палаты возникла невысокая фигура с пластиковой кружкой в руках.

Лицо нежное, округлое. Стрижка короткая, но тёмно-русые волосы уже начинают неровно отрастать. Глаза большие, серо-синие, бесконечно измученные. Маленький носик, веснушка на правой щеке, узенькие губы, ямочка на подбородке.

Тонкие пальцы столь бережно удерживают чашу, будто та наполнена до краёв, хотя на самом деле пуста.

Я слегка опешил: «Что она здесь делает? В мужском отделении…»

- Это парень, парень, – подталкивая меня в спину, разъясняет медсестра, – двигай давай, доктор ждёт. Ты тут не один на приём.

Наткнувшись на неожиданное препятствие в моём лице, хрупкая особа застыла, рассматривая новичка. Взгляд преобразился - стал растерянным, заметно удивлённым, как у совёнка с картинки.

- А ты чего застрял? – вызверилась на «птенчика» медсестра.

- За водичкой… – голос жалобный, забитый. Но тембр пленительный - трогает нежными, мягкими обертонами.

- Вот и топай себе.

- Хорошо, – отвечает послушно.

Но вместо того, чтобы уйти, продолжает мяться на месте, поедая незнакомца глазами.

- Быстро давай! – командует медичка.

Кружка стремительно проносится мимо меня.

- Какой же это парень? – почему-то говорю шёпотом, провожая фигурку взглядом, пока не пропадает за углом в конце коридора.

- Самый обыкновенный, – раздражается сестра. – И нечего тут!..

- Но…

- Кстати, там в приёмной, куда он пошёл, – резко переводит тему разговора, – Бутыль с водой, чайник. Это для общего пользования. Можешь себе чаю при желании наколотить.

- Так нет у меня чая.

- Ну, пока нет, – вскипает от моей бестолковости. – Но будет же, родные привезут.

- Думаете?..

- Шуруй уже в кабинет! – гаркнула, едва сдерживая ругательства.

Не дожидаясь новых приказов, решил благоразумно последовать совету.

*

У доктора лицо запойного пьяницы. Зато человек он мягкий, внимательный, предрасположенный к долгим беседам.

Есть здесь, конечно, и другие врачи. Но пациенты, судя по разговорам, их не очень жалуют. Предпочитают этого. Возможно, чувствуют родственную душу.

Короче, с лекарем мне тоже повезло.

- Опишите своё самочувствие. С чего началось? Как дошло до нынешнего состояния? – задаёт наводящие вопросы. – Почему решили к нам обратиться?

Вопросы вроде простые, но так сразу и не найдёшься...

Самочувствие самое мрачное. С чего началось? Хм.

- Трудно сказать, сам не знаю.

Это, конечно, не ответы. Врач молчит, смотрит благожелательным взглядом, ждёт откровений. Пытаюсь собраться с мыслями.

В памяти проносится длинная утомительная череда спотыканий и неудач. Нелады в семье, проблемы с отношениями. Отсутствие настоящего тепла и поддержки, ощущение вечного одиночества. Работа ещё эта…

Да, вот с неё то, пожалуй, все по-настоящему и началось.

Моя задача на кухне – готовка в печи. Многочасовые изнурительные смены. Постоянные переработки, редкие выходные. Бдение у огня забирает столько времени, что для досуга остаётся мало места.

Поначалу, когда полон энтузиазма, убеждаешь себя, что практически обрёл смысл жизни. Рабочее место становится вторым домом. Точнее, по сути, первым. Тем более персонал собрался весёлый, неконфликтный. Будто находишь настоящую семью. Встречаешь долгожданную любовь…

Но хороший коллектив ещё не означает подлинной близости.

Ребята стремятся к лучшему, постепенно разбегаются кто куда. Находят для себя более выгодные места. «Закадычная» дружба оказывается недолговечной, «неразлучные» отношения разрываются. «Семья» распадается.

Один ты продолжаешь упорствовать – прожигать жизнь у печи, грустя о прошлом. Хотя сам уже не тот, что прежде – постепенно обгораешь, как свеча. Ощущаешь себя полным неудачником.

Текучка в ресторане бешеная. Каждые следующие друзья кажутся не такими яркими как предыдущие, а очередные попытки завязать отношения заранее выглядят бесплодными.

Работа всё больше утомляет, кажется невыносимой. Постоянно испытываешь стресс и давление. Сил терпеть дальше нет, но и уволиться сложно – денег вечно не хватает. Нарастает ощущение безысходности. Пусть даже с каждой получки получается немного откладывать, однако страх терзает. Надолго ли хватит тех копеек если вдруг что случится?

А что-то нехорошее рано или поздно должно обязательно случиться. Мир лихорадит, ситуация нестабильна. Так или иначе каждый следит за новостями, слышит угрозы, доносящиеся со всех сторон. Сотрудники постоянно обговаривают между собой вероятность грядущих потрясений – поначалу смело, громко, потом почему-то шёпотом, прячась по углам и замолкая на всякий случай при виде посторонних.

Окружение, охваченное постоянным беспокойством, постепенно разобщается.

Всё чаще чувствую себя чужим среди своих. Полумрак около печи и жаркие отблески пламени в глубине очага – вот что осталось от семьи. А в друзьях теперь только искорки, вечно пляшущие перед глазами.

Однажды так заработался, что забыл пообедать. Перехватил на ходу пару лепёшек и доволен.

Впрочем, не в первой. Когда посетителей много – втягиваешься в стряпанье и обычно опоминаешься уже после закрытия.

Но в тот раз обернулось по-другому – головокружение, слабость, острая боль в груди. Взволнованный возглас официантки, то и дело прибегающей за следующим блюдом:

- Что-то ты слишком бле…

Оклемался, раскинувшись на полу. Надо мной – сосредоточенная женщина в халате, а выше - испуганные физиономии сотрудников.

- Сколько тут платят? – поинтересовалась врач неотложки, когда окончательно привела меня в чувство, а персонал успокоился и занялся привычными делами. – Неужели ради этих денег стоит умереть? Слишком молод ты ещё.

Конечно, не стоит. Пришлось увольняться, тем более что кроме зарплаты уже давно ничего там не держало.

Поначалу испытал облегчение. Засел дома, надеясь прийти в себя, собраться с мыслями, а со временем поискать другое занятие.

Но навязчивые размышления о том, что рано или поздно придётся вернуться на кухню, не давали нормально расслабиться. Ещё одной подобной работёнки организм точно не выдержит. Проще сразу удавку на шею накинуть.

Чем дальше, тем сложнее не то, что найти новую работу, но даже приступить к поискам. Да и новости из внешнего мира стали поступать настолько безумные – на улицу лишний раз выйти страшно.

Тот самый случай, когда проще притвориться будто вне квартиры ничего больше нет. Потому что за её пределами начинается хаос и ужас, какой ни осмыслить не в силах, ни хоть как-то упорядочить в голове. Слишком много снаружи происходит вещей, о которых лучше вообще не знать.

Незаметно приходит зима - унылая, тёмная, нескончаемая.

Прячешься под тёплым одеялом, пялишься в телевизор, смотришь одни и те же серии «Друзей», «Теории большого взрыва», «Парков и зон отдыха». Наслаждаешься выдуманными мирами, в которых так легко, светло и свободно живут вымышленные персонажи. Где не существует настоящего вероломства и торгашества, а любая серьёзная ситуация сводится по итогу к уморительной шутке.

Утопаешь в меланхолии.

И вроде как отдыхаешь, набираешься сил. Но почему-то организм частенько охватывает странная слабость, а всё вокруг словно в тумане. Надо бы выйти в магазин, но даже до туалета иной раз дойти сложно.

По ночам приходят неприятные, навязчивые сновидения. Поначалу разные, но одинаково тревожные. Некоторые потом повторяются, а в конце концов концентрируются вокруг одной-двух замкнутых ситуаций.

То бредёшь по коридору и никак не получается найти выход. То пешкаришь вверх по винтовой лестнице – но почему-то не можешь дойти до вершины. Ноги ватные, каждый следующий шаг сделать всё сложнее. В конце концов они затекают и отнимаются. Онемение медленно перекидывается на остальной организм. Когда доходит до того, что ощущаешь себя абсолютно беспомощным – начинаешь задыхаться.

Резко просыпаешься. Оказывается, проспал лишь час или два. До утра далеко. С огромным трудом засыпаешь вновь – сон с лестницей вскоре повторяется. И так по нескольку раз за ночь.

Жутко утомляет.

Наутро совершенно не чувствуешь, что отдохнул. Голову от подушки бывает тяжело оторвать. Сердце бьётся остро, болезненно. Сядешь на кровати – сразу головокружение охватывает. И тяжёлая одышка.

Чтобы поскорее прийти в себя, включаешь ТВ – хоть какая-то компания, средство разбавить одиночество. Пытаясь отвлечься, делаешь что-то по хозяйству – завариваешь кофе, готовишь горячие бутерброды или просто немного прибираешься.

Но страх не улетучивается вскоре после пробуждения, как раньше. Он теперь всегда с тобой. Выжидает подходящего момента.

Стоит донестись пьяному голосу с улицы, стукнуть мячу по полу соседской квартиры, где часто играют дети, и сердце сразу сжимается, а вниз по спине пробегает холодок.

Пусть в реальности нет бесконечных коридоров и лестниц. Просто торчишь в комнате, пялишься в экран… как внезапно возникает чувство, будто ты не один.

«Ничего, - подбадриваешь себя, пытаясь отмахнуться от нелепых ощущений. - Скоро весна. Солнце, тепло, свежий воздух. Всё пройдёт. На душе станет легче…»

А сам начинаешь приглядываться к окну комнаты. Нет-нет, да и пронесётся в голове нехорошая мысль.

Не нужно забираться на подоконник, чтобы знать – ничего хорошего на улице не увидишь. Беззвёздное, затянутое тучами небо наверху и жёлтый свет одинокого фонаря во дворе. Можно, конечно, расплыться кровавым пятном на асфальте у подъезда, в сиянии этой рампы, соседям на потеху, но лучше не стоит.

«Зато, если сделать один только шаг, - уверяет внутренний голос, - страх мигом исчезнет.»

Мысль полна смелости, которой не обладает разум. Тем и притягивает.

Но тут же опоминаешься - нет, нет. Ни за что туда не полезу. Я же не сумасшедший! Да, страшно. Даже, бывает, жутко... но это ещё не повод.

Пока размышляешь подобным образом, руки сами тянутся к оконной ручке. Тело движется как заведённый механизм. Оно словно следует программе, больше не подчиняясь сознанию. К счастью, ноги опять отнимаются, не позволяя даже взобраться на подоконник.

Внезапно просыпаешься на диване. Оказывается, просто задремал перед телевизором. Это был сон, всего лишь дурной сон. Какое облегчение!

Вот только окно почему-то распахнуто настежь и холод успел порядочно остудить комнату.

Тут уже захлёстывает настоящий ужас. В груди сдавливает так, будто сердце готовится лопнуть. Дыхания не хватает. Ещё чуть-чуть и окочуришься от страха.

Либо… вот же он, спасительный выход – специально открыт, дополнительных приглашений не требуется.

Преодолевая слабость, кутаясь в одеяле, встаёшь, захлопываешь чёртово окно.

Помалу приходишь в себя.

Интуиция подсказывает – опять курил в щёлочку и не закрыл как следует. Вот и распахнулась ставня от сильного ветра.

Разумный вывод, но чем ближе к вечеру, тем тягостнее на душе. Ещё один такой приступ паники можно и не пережить.

Выбирая между прыжком в неизвестность и помощью, набрался смелости позвонить в скорую.