Здесь могут водиться фейри

Глава 4

   Время летело слишком быстро. Особенно для Айне. И когда лес затопило благоухающее море колокольчиков, она уже была вдвое выше Риннон. Девичьи бедра по-женски округлились. Грудь налилась. Лицо вытянулось, утратив трогательную пухлость. Филида предполагала, что на человеческий счет внучке что-то около четырнадцати лет, и все чаще с ужасом думала о том, что же будет дальше... Сколько ей отпущено?
   Любые попытки расспросить Пэка успехом не увенчивались. Он либо отрицал, что что-то знает, либо упрямо отмалчивался. И здесь не помогали даже добавки каши. А на предложенную двойную порцию крови он и вовсе обиделся.
   Хвала создателям Священных гор, хоть не приходилось беспокоиться из-за поиска нового убежища - пещера была просторной. Порой филиде даже казалось, что к этому причастны не столько боги, сколько маленький хозяин. Всякий раз, когда внучка возвращалась домой, свод словно становился выше, а стены - шире.
   Тощий щенок тоже изменился, превратившись в огромного матерого хищника. Память друидов сохранила поэмы о королевских волках, что некогда населяли здешние леса и горы, еще до Великого переселения фейри. Те звери по мощи, ярости и размерам втрое превосходили обычных волков. Говорят даже, что Фаррел Синий по прозвищу Милосердный самолично приручил одного из них. Однако барды склонны приукрашивать события, особенно когда те касаются вождей. А эту историю передавали из уст в уста десятки поколений, значит, за правдивость не мог бы поручиться ни один жрец. Но как бы там ни было на самом деле, в современном мире никто этих легендарных зверей не встречал. Да и мертвая волчица в овраге, насколько сумела разглядеть Риннон, на королевского хищника никак не походила, чуть крупнее обычной.
   Впрочем, не столь важно, принадлежал ли Малыш королевскому племени или нет. Филида просто радовалась, что Айне нашла себе достойного спутника и преданного защитника. Девочка и волк подолгу пропадали в лесу, а иногда даже ночевали под открытым небом. И бабушка не беспокоилась... Почти.
   Айне заботилась о родном лесе, собирала лекарственные травы, коренья, редкие грибы, умело готовила настои, порошки. И хотя больше не проявляла желания спуститься к деревне, все свои снадобья она делала для селян. О матери Айне тоже больше не говорила. Зато по-прежнему замирала на рассказах о Волшебной стране, даже на тех, что знала наизусть.
   Кинния прийти не смогла. И филида не раз воздавала благодарность богиням-матерям, что удержали ее тогда от порыва. Вести королева передавала с Крумом. Из них Риннон и узнала, что диаронги дважды попытались осадить Серый замок, но Лиин оказался достойной сменой родителям - сумел не только отстоять вотчину, но и серьезно проредить вражеские ряды, за что и был назначен правой рукой Ангуса. Но самым тревожным оказалось известие о том, что диаронги готовят поход на Зеленый замок. Филида хорошо знала, что подобраться к нему легче всего со стороны гор. Конечно, вряд ли кто-то решится подступиться к тропе Великанов. Но вероятность, хоть и крохотная, оставалась всегда.
  
***
  - Малыш! - позвала Айне, затягивая шнурки на пузатом холщевом мешке.
   Огромный зверь бесшумно выскочил из густых изумрудных зарослей, смазанных закатных заревом. Остановился. Ощерился. Припал на передние лапы, словно готовясь к прыжку. Под густой шерстью напряглись канаты мышц. Желтые глазищи уставились на хозяйку, как на жертву, гипнотизируя.
   Айне медленно поднялась, нащупала правой рукой ножны.
   Блестящая серая шерсть на загривке стала дыбом. Сквозь острые как кинжалы клыки пробилось утробное рычание, способное обездвижить любую дичь.
  - Спокойно, Малыш. Спокойно, - Айне выставила левую ладонь вперед. - Назад.
   Рык стал громче. Лапы оттолкнулись от земли, выбросив мощное тело вперед.
   Не опорожненные ножны упали на мягкую траву. Айне потеряла равновесие от резкого толчка и повалилась навзничь, увлекая волка за собой. Человек и зверь с визгом и рычанием кубарем покатились со взгорка. Каждый пытался подмять под себя другого.
   Волк оказался сильнее.
   Комок из шерсти и человеческой плоти замер. Лапы прочно пригвоздили плечи к земле. Приоткрытая пасть, полная смертоносных зубов, оказалась в опасной близости. В ноздри пробралось смрадное дыхание хищника, час назад заглотившего трех зайцев.
  - Малыш, пожалуйста, не надо, - умоляюще прошептала Айне.
   Но волк уж все для себя решил.
   На юное лицо с россыпью задорных веснушек обрушилась сотня волчьих поцелуев. Влажный теплый язык лизал дрожащие веки, щеки, губы, шею.
  - Щекотно! - хохотала Айне. - Хва...
   Клокочущее в груди веселье не давало толком говорить.
  - Хва-а-ат-тит!
   Как Айне ни пыталась, справиться с таким пылким проявлением чувств не удавалось. В желтых глазах плясали задорные огоньки. Казалось, если бы волк умел, он бы хохотал вместе с ней.
  - Не-ет. Опять все волосы будут в твоих слюня-я-ях... ха-ха-ха... Малы-ы-ыш...
   Она извивалась, уворачивалась, но десять из десяти поцелуев все равно ее находили - смех не хуже стрелы ослабляет тело.
  - Пусти же...
   Наконец, волк убрал морду. Но мощные передние лапы по-прежнему вдавливали в душистый влажный мох.
  - Ну, давай, слазь уже! Тяжеленный. Дышать нечем, - притворно нахмурилась Айне.
   Зверь, словно нашкодивший щенок, заскулил и отодвинулся.
  - Ладно-ладно, пошутила я, - Айне почесала друга за ухом. Желтые глаза довольно сощурились. - Ну, а теперь мыться!
   У Малыша подкосились лапы.
  - Смельчак, - усмехнулась Айне. - Нож принеси. И мешок.
   Матерый волчара, рассекая кусты и высокую траву, понесся обратно на взгорок и вернулся с добычей.
  - Умница!
   Малыш завилял хвостом. Тисненые ножны вернулись на поясную цепь. Мешок примостился на девичьем боку.
  - Это не означает, что мойка отменяется.
   Волк наклонил голову на бок и снова заскулил.
  - Знаю-знаю, но я обещала Пэку. Ты ведь знаешь его, - вздохнула Айне. - На порог не пустит.
   Малыш снова заскулил.
  - Нет, мы и так с тобой две ночи под звездами провели. Мешок набит травами до отказу. Пора целебные порошки и настои готовить. Да и бабушка наверняка волнуется. Поэтому мыться!
   Волк игриво припал на левую лапу, затем на правую, а затем рванул вперед. Айне поспешила следом. Вековые деревья чинно расступились, открыв взору блестящую оранжевую ленту - быстрая горная река словно напиталась краской купающегося в ней солнца.
   Айне без устали любовалась сменой светил вместе с Малышом. Иногда прямо тут, у полноводной реки, иногда, поднимаясь выше в горы. Они вместе вдыхали пряный весенний воздух, наблюдали, как плотный туман заполняет щели, забивает разломы, выбеливает долины. С замиранием сердца смотрели, как тьма отвоевывает землю, как последний солнечный клинок пронзает черное небо и падает за горизонт - битва снова проиграна, но не война... Восхитительное зрелище!
   Айне сбросила мешки и огляделась - Малыша нигде не было видно. Неужели все-таки сбежал? Она сняла обувь, трижды перешитое и доточенное, но все равно короткое платье, сорочку. Неуверенно ступила в ледяную реку - даже весеннее солнце оказалось неспособным согреть ее. Тело мигом покрылось пупырышками. Девушка присела и принялась умываться, задыхаясь от холода. А в следующий миг разобрала плеск и быстрые тяжелые шаги. Обернулась.
   Волк несся к ней прямо по мелководью. Его мокрая шерсть блестела, мощные мышцы перекатывались под толстой шкурой.
   Айне замотала головой, разгадав коварную задумку. Подалась назад, но бежать было слишком поздно.
  - Нет, Малыш! Не надо!
   Зверь, остановившись всего в трех футах, принялся рьяно отряхиваться. Стена брызг, переливающаяся в остатках солнечных лучей, накрыла Айне с головой.
  - Фу-у-у! - запищала она и резко топнула, обдавая друга ответной волной. И еще и еще. - Вот тебе! Вот!
   Малыш подходил ближе и отскакивал в самый последний момент, пока Айне не улучила момент и не затянула его на глубину.
  - То-то же! - победно захохотала она, наблюдая, как в следующий миг матерый волк выбрался на берег в самом жалком виде. Мокрая шерсть липла к бокам, делая хозяина едва ли ни вдвое тоньше.
   Разгоряченная Айне окунулась с головой, вынырнула, спешно обмыла тело и выскользнула из ледяных объятий реки на берег. Растерлась тряпицей и принялась одеваться.
   Внезапно откуда-то донеслись едва различимая чудная мелодия. Серые уши завращались.
  - Ты тоже слышишь?
   Волк негромко рыкнул в ответ.
   Многоголосное звучание волынки лилось, огибало камни и деревья. Мелодия то завораживала мягкими красками, лишая возможности двигаться, то проникала в самое сердце - и слезы были готовы сорваться с глаз, то ускорялась - и ноги сами бросались в пляс... Она отражалась от гор, вилась меж стволами...
  - Как красиво, - восхищенно прошептала Айне. - Будто эльфы играют.
   Зверь тонко заскулил. Девушка спешно обулась. Подхватила мешок.
  - За мной, Малыш!
   Чуть дребезжащая, как качающийся на сильном ветру листок, музыка будто вела за руку. Манила, влекла. Ее волшебству невозможно было противиться. Айне бежала и бежала, волк не отставал. Но когда волынка стала звучать слишком громко, бег сменился крадущимся шагом. Как ни была прекрасна музыка, Айне не забыла своей первой встречи с людьми. И хотя вряд ли человек сумел бы так подчинить своенравный инструмент, осторожность не помешает. Уж больно низко они спустились.
   Лес стал редеть. И совсем скоро Айне смогла разглядеть плато, зелень которого почти полностью скрылась за серыми и белыми спинами откормленных овец. Она примкнула к широкому буковому стволу. Осторожно выглянула.
   На краю пастбища сидело двое. Мужчина сжимал волынку. Его щеки то и дело раздувались. Девочка, совсем крошечная, с упоением внимала каждому звуку.
   Айне велела Малышу оставаться на месте, а сама рискнула подойти ближе.
   Музыка, к сожалению, стихла, но зато появилась возможность рассмотреть лицо трубкодува, пока еще не стемнело. Им оказался не мужчина, скорее юноша с льняными волосами и глазами, черными точно погасшие угли. Красивый. И хоть вместо дивного звучания воздух заполнил овечий гомон, сердце Айне отчего-то затрепетало. Юноша, как и девочка, был одет в серую мешковатую одежду.
   "Пастух" - догадалась Айне и перевела взгляд на покоящуюся рядом волынку, мешок которой обтягивала ткань в серо-зеленую клетку.
  - Еще! Еще! - радостно захлопала в ладоши девочка.
  - Может, сначала перекусим? - предложил юноша. Его голос оказался высоким и звонким, почти таким же красивым, как и та мелодия. По телу Айне побежали мурашки. Она невольно потерла плечи. - Мать узнает...
  - Ну, братик, ну, пожалуйста. К тому же мамы тут нет. Можно делать, что хочешь. - Светлые бровки жалобно надломились.
  - Что хочешь, не выйдет - надо за стадом следить. И ты обещала слушаться.
  - Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Лухта... Лухточка!
  - Ладно, - смилостивился юноша и подобрал волынку. - Снова Соту?
  - Ага, - кивнула девочка.
  - И как только она тебе не надоест?
   И снова дивные звуки заполнили пространство. Сердце Айне рвалось из груди. Она, не мигая смотрела, как краснеет лицо трубкодува, как его руки сжимают меха...
   "Лухта" - проговорила она одними губами. "Лу-х-та" - проскакал по небу язык.
   Сумерки покинули горы. Ночь опустила черные крылья на землю. Но Айне не отводила взгляда.
  - Ну, все, теперь точно пора есть. - Волынка вернулась на землю. - Замерзла?
  - Нет, - тихо ответила девочка, все еще не освободившаяся от волшебства музыки.
  - А чего дрожишь тогда?
   Пастух укутал кроху меховым плащом.
  - Сейчас костер разожгу. Потерпи.
   Всего несколько ловких движений - и огненные языки уже жадно лизали стенки котелка. Пастух встал, расправил плечи. Айне лишь подивилась, как он высок. Хотя... куда ему до нее. Лухта внимательно оглядел стадо. Собаки исправно несли службу. Но волка не чуяли. И Айне не чуяли тоже.
  - Сейчас ужин сготовлю. Овес принесла?
  - Ага. И сыр тоже. И еще колбасу. Кровяную!
   Желудок Айне жалобно заурчал. От одного представления, как зубы впиваются в кровянку, рот наполнился слюной. В мешке оставалась еще треть почерствевшей лепешки, но разве может она сравниться с такими яствами? Правда, когда в нос ударил аромат овсяной каши, сила воли испарилась, и рука сама потянулась за мешком. И тут же пришло запоздалое понимание - пожитки-то остались возле Малыша. Девушка обернулась. Родная темная чаща вдруг показалась такой неприютной.
   Брат с сестрой черпали ложками кашу, смаковали сыр, запивали молоком. Они ели так вкусно, им было так весело и хорошо друг с другом, что Айне внезапно ощутила себя... Одинокой? Нет, конечно, у нее есть бабушка, и Малыш, и Пэк.
   Но это другое...
  - Расскажи мне сказку! - попросила девочка.
  - Да ты их уже по сотне раз слышала каждую. Впору самой рассказывать.
  - Ну, Лу-у-ухточка, ну, ми-и-иленький.
  - Ладно, - сдался юноша. - Но не сказку.
  - А что?
  - Легенду про Зеленый замок.
  - Зеленый замок? Тот, в котором живет наш король?
  - Да.
  - Вот здорово! - легко согласилась малышка. Деревянная тарелка опустилась на землю. - Рассказывай! Рассказывай скорее!
   Айне оглянулась на черную чащу. Пора возвращаться в пещеру...
   Но вопреки мыслям села на траву.
  - Только если ты будешь есть.
   Девочка подхватила тарелку и тут же отправила в рот полную ложку каши. Лухта улыбнулся и начал рассказ:
  - Давным-давно, еще до того, как деды Дивикона Черного, Элбана Бурого и Фаррела Синего появились на свет, эти горы населяли фейри. Им не были чужды эмоции и чувства. Они умели любить и ненавидеть, прощать и помнить обиды... И однажды меж двумя старейшими кланами - эльфами и гномами - возник спор за право обладания здешними землями. Горячая свара переросла в страшную войну. Две великие армии эльфов и гномов схлестнулись в ужасающей бойне. Они бились не на жизнь, а насмерть. Звенела сталь, пела тетива, воинственные крики и стоны раненых смазывались до гула, разрывающего голову. Воины обеих сторон отчаянно сражались. И все ж гномы проиграли и были вынуждены уйти.
   Король эльфов разрешил унести раненных, но при условии, что гномы выстроят ему замок в шесть лет. Да такой, чтобы никто и ничем не смог его завоевать. А если замок еще и покорит его сердце, то он подарит обоз золота, чтобы поверженные смогли обустроить себе пристанище в иных землях.
   Долго думали гномы, как справиться с задачей. День и ночь пытались изготовить такую эссенцию, чтобы сращивала валуны в единый монолит. Но ничего не выходило. Когда же проверку не прошел последний раствор - и собранная стена с грохотом развалилась с третьего выстрела катапульты, один из гномов в сердцах сбросил свою шапку и воскликнул: "Хоть ты этот замок из самой горы режь!"
   Разом захохотали его братья - все это время выход был у них под носом - одинокая гора, словно некогда отделившаяся от общей гряды по обиде, была высока и неприступна. На ней не росло ни одного кустика, ни одной травинки. Не вили птиц гнезда. Только цепкий лишайник укутывал, словно зеленым одеялом.
   Пришли гномы к горе, ударили по ней своими кирками из дивного железа. Но с жалобным звоном отскочили инструменты, до селе не знавшие поражения ни перед одним камнем, разве что лишайник и сковырнули. И снова ударили упрямые гномы, и снова завыл металл - не по зубам ему оказался горный монолит. И в третий раз ударили гномы - и в третий раз отскочили кирки, а некоторые и зазубринами покрылись. В замешательство пришли гномы - не случалось прежде такого. А один из них в сердцах бросил свою шапку наземь и воскликнул: "Хоть ты эликсиром каким кирки окропи!"
   Разом захохотали его братья - выход-то был прямо у них под носом - лишайник, что единственный сумел покорить черную твердь.
   Собрали гномы удивительное растение. Заварили, да настаивали вместе с четырехлистным клевером пять месяцев под несмолкающие звуки арфы. А потом обмакнули свои кирки в настой и снова ударили по неуступчивой горе. И, о, диво! Покорило железо твердую породу. Пять лет, пять месяцев и пять ночей звенел металл. Пять лет, пять месяцев и пять ночей без устали трудились гномы, скребя, долбя, режа, словно масло, плоть горы. Успели к сроку.
   Король эльфов приказал великанам снести замок. Но как ни старались, как ни налегали исполины, даже не оцарапали его. Тогда приказал владыка взять замок штурмом ведьмам да колдунам. Но и их волшебство не смогло навредить великолепной твердыне. Доволен остался король. Прочен и красив был замок из черной породы, переливающейся в свете яркого солнца, словно редкий алмаз. Освободил король узников, но пожалел золота.
  - Но-о-о... - опешила девочка, - ты же сказал, что расскажешь про Зеленый замок.
  - А я про него и рассказываю, - на красивое лицо пастуха набежала заговорщицкая улыбка.
  - Ты же только что сказал - из черной породы, - непонимающе захлопала глазками сестричка.
  - Слушай дальше. Королю очень нравились черные чертоги. Не проходило и часа, чтобы он не прикоснулся к арке, колонне, не погладил резной орнамент. Ни у кого не было такого замка из блестящей и твердой породы. Но шло время. Сначала исчез блеск, затем на наружных стенах расцвели зеленые пятна. Как ни боролся король эльфов с осадой лишайника, но эту войну он проиграл.
  - Поделом ему! Препротивный король! - воскликнула девочка.
  - Жадность хорошо не заканчивается.
  - А почему в Зеленом замке теперь живет король Ангус?
  - Это уже совсем другая история, ее я расскажу тебе как-нибудь потом.
  - А я ведь никогда еще Зеленого замка не видела, - мечтательно протянула девочка.
  - Успеется. Теперь же пора спать.
  - Ладно, - зевнула малышка и устроилась на войлоке. Пастух подоткнул меховую накидку и, пожелав сестричке спокойной ночи, встал. Снова оглядел угомонившееся стадо, собаки, растянувшись на земле, беспокойства не проявляли, вернулся к костру. Пошевелил палкой угли, подкинул хвороста. Огонь радостно вспыхнул оранжевым, рассыпал красные искры. Лухта плеснул в кружку из фляги. Отпил.
   Айне, словно выброшенная из яркой сказки в тихий мглистый лес, поняла, что больше тянуть нельзя - пора возвращаться. Нехотя поднялась, разминая затекшие конечности, и случайно наступила на сухую ветвь. Чащоба тут же выплюнула зычный хруст. Ветер понес его над пастбищем.
  - Кто там? - настороженно спросил пастух, вглядываясь в лес слепыми от яркого огня глазами. Его кисть легла на древко лука.
   Айне замерла, сердце подпрыгнуло и забилось где-то в горле.
   Собаки продолжали хранить молчание. И Лухта, пожав плечами, оставил тщетные усилия.
   Айне осторожно попятилась, теперь с особой тщательностью выбирая путь к отступлению, благо тонкая подошва позволяла. Отойдя незамеченной на безопасное расстояние, она ускорила шаг. Малыш встретил хозяйку отчаянно виляющим хвостом и влажными поцелуями. Но Айне будто не заметила его радости. Задумчивая и поглощенная в себя, она подобрала сумку и направилась к пещере.
   Зеленый замок - каков он из себя? Надо будет непременно посмотреть. Но только не завтра. Завтра она вернется сюда, к пастбищу...
   Лу-х-та... Все-таки он очень высок для обычного человека.
   Айне припустила вперед, позабыв о мохнатом друге. Волк вопросительно заскулил. Если бы девушка обернулась, то заметила бы непонимание, отпечатавшееся на его морде, но она не обернулась. Перед ее глазами стоял Черный замок с зелеными пятнами... и высокий пастух с льняными локонами.
  
***
  - Здравствуй, бабушка! - Айне склонилась к Риннон и легко прикоснулась губами к бледной щеке. - Вот.
   Филида взяла мешок, испускающий травяные ароматы, и внимательно вгляделась в веснушчатое лицо:
  - Что-то случилось?
  - Нет, - замотала головой слегка порозовевшая внучка, - с чего ты взяла?
  - Да так, - оступилась бабушка. Померещилось? Просто они не виделись целых два дня - небольшой срок для людей и огромный для Айне. - А я как знала, что ты сегодня вернешься - твою любимую похлебку сварила. Или тебя ее запах и приманил?
  - А? - рассеянно отозвалась внучка, присевшая на валун, застланный войлоком. Малыш лег на полу у входа. - Верно, он и приманил.
  - Ой-ей! В носу засвербело. Сейчас опять чих налетит! - зазвенели недовольные восклицания. - Снова этого пса притянула! Говорил же - аллергия у меня на шерсть. Пчхи! Вон! Гоните его вон!
   Малыш заскулил и пополз к хозяйке, ища защиты. Риннон выжидающе поглядела на внучку, но та невидящим взглядом рассматривала приподнявшийся свод и не замечала происходящего. Хотя, может, оно и к лучшему. Уж больно часто Айне задирает маленького хозяина. А всем известно, что память у фейри длинная, особенно на обиды. И порой не важно, была ли та обида на самом деле. С Пэком же и того труднее: промолчишь - рассвирепеет сильнее, осадишь - найдет другую причину для склоки. Взбалмошный, капризный.
  - Насколько я помню, ноги многоуважаемого Пэка тоже шерстью покрыты, - осторожно напомнила Риннон, сортируя добытые травы, коренья, листья и прочие ингредиенты для снадобий, добытые внучкой. "И не только они", - про себя добавила женщина. - Пото...
  - Что-о-о?! Шерсть? Какая шерсть? - не дал договорить невидимка. Раздался звонкий цокот - фейри спрыгнул с излюбленной ноши. - Нет у меня никакой шерсти! Это волосы! Густые рыжие волосы! Как у всякого зрелого мужчины!
   Филида усмехнулась. Но Пэк продолжил бушевать:
  - Это ж надо сравнить меня... МЕНЯ с псиной! Пусть и королевского рода! Не думал, что доживу до подобного унижения...
   Фейри перешел на визг, но филида уже не слушала - выходит, права она была - Малыш, как есть, из племени королевских волков. Вот почему он в три раза больше обычного матерого и вырос так быстро. Хотя, если верить Пэку, вырос-то не полностью.
  - Да хватит причитать, - пришла все-таки на выручку другу девушка. - Уже забыл, как Малыш приструнил твоего соседа-оборотня?
  - Тоже мне защитник! - фыркнул маленький хозяин. - Я и сам бы справился.
  - Я так и подумала, - улыбнулась Айне, - только вот, в пасти медведя-боуги ты что делал? Отдыхал?
  - Зубы считал! - Копыто громко скрежетнуло об пол. И как только искры не высекло? - Он уверял, что их восемьдесят четыре. Мы поспорили - и я полез проверять.
  - Надо же, - изумилась Айне, не сводя взгляда с невидимки. - Горазд же ты врать!
  - Не вру я! - оглушающее завизжал Пэк. - Фейри никогда не врут!
  - Ты, похоже, исключение, - заметила девушка.
  - Айне, - мягко одернула внучку Риннон.
  - Чего ж ты тогда вопил из его горла, что у тебя левая нога уже наполовину переварилась? - с невинным видом спросила Айне.
  - Мне так показалось - щипало сильно, - невозмутимо пояснил невидимка.
  - А зачем вообще к нему в пасть полез? Зубы и на расстоянии посчитать можно.
   Фейри промолчал.
  - Попался? Выходит, не было никакого спора.
  - Был! - громко стоял на своем Пэк, и тут же куда тише добавил, - просто проиграл я его.
  - Значит, Малыш тебя все-таки спас, - хитро сузила глаза Айне и указала на мохнатого друга, накрывшего свою голову здоровенными лапами.
  - Ладно! Ладно! Пусть остается! - сдался фейри, но прозвучало это так гневно, будто завтра же всем жильцам следовало убраться из его пещеры. - Все настроение испортила напоминанием об этом премерзком соседе-жулике!
   Бабушка многозначительно посмотрела на внучку. Та со вздохом покинула валун и склонилась в неуклюжем реверансе:
  - Прошу прощения, господин, что была так непочтительна.
   Пэк важно крякнул.
   Риннон подошла к незатейливому шкафу, самолично сбитому, достала из горшка горсть сладких плодов и протянула их на раскрытой ладони:
  - Возможно, эти лакомства поднимут настроение нашему многоуважаемому хозяину.
  - А ну-ка, а ну-ка. Покажи. Подгнили, похоже. Вон плесень.
   Айне закатила глаза, но промолчала.
   Сливы мгновенно исчезли. По пещере эхом пронеслось громкое чавканье.
  - И, кстати, Малыш сегодня мылся, - запоздало вспомнила Айне.
  - Снова на реку ходили? - нахмурилась Риннон.
  - Ходили, - созналась внучка.
  - Айне, там могли быть люди, - филида поморщилась, словно от боли.
  - Не волнуйся, бабушка, там не было людей. Они не поднимаются выше нижнего плато. Да и Малыш всегда рядом, - внучка обвила плечи Риннон, не позволив заглянуть себе в глаза. - На реке такие красивые закаты.
  - Пожалуйста, будь осторожна. Одно дело - дети, и совсем другое - взрослые. Их страх куда опаснее.
  - Да, - выдохнула Айне и чуть крепче сжала бабушку. Та, чувствуя, как хрустят кости, сдавленно предложила:
  - Давай-ка поедим.
  - Давай, - охотно согласилась внучка, разжав объятия.
  - К столу!
   Бабушка сняла с очага котел и принялась разливать похлебку, одним запахом будоражащую желудок, по мискам. Самая маленькая предназначалась ей, три другие, значительно больше, - Айне, Малышу и Пэку. Поначалу Риннон серьезно опасалась, что крошечный фейри может лопнуть от такого количества пищи. Но зря волновалась - прожора будто впрок набивал брюхо.
  - Завтра поднимемся выше в горы. Научу тебя собирать корни мандрагоры. Та, что растет у тропы Великанов, наливается чистой магией и способна помочь в самых трудных случаях.
  - Завтра? - переспросила Айне. Ложка с похлебкой, не донесенная до рта, зависла в воздухе. Взгляд коричных глаз заметался по пещере.
  - У тебя были другие планы?
  - Нет. Конечно, нет, - старательно улыбнулась внучка и отправила ложку в рот.
  - Тогда и над твоим реверансом поработаем. Да и Шан-нос8 пора освоить.
  - Бабушка, зачем мне учиться всему этому? Реверансы, танцы... Где это пригодится? Я ж не при дворе живу.
  - Хорошее воспитание - это благо. И далеко не каждый имеет возможность его получить, - филида расправила плечи и посмотрела на Айне. Под этим пристальным взглядом внучка как-то вся сжалась. "И я обещала твоей матери, что научу тебя всему", - мысленно добавила Риннон. - Жизнь каждого должна быть полноценной настолько, насколько это возможно. А танцевать можно и для себя.
  - Да, бабушка, - опустила голову Айне.
  - К тому же, разве не ты хотела научиться всему, что умеют филиды? - смягчилась Риннон. - Кстати, если хочешь, можешь даже приготовить настойку.
  - Хочу! - искренне обрадовалась та.
  То, с каким энтузиазмом Айне уплетала любимую еду окончательно рассеяло подозрения Риннон, возникшие по возвращении внучки.
  
***
   Рассвет застал путников в пути. Малыш трусил впереди. В ярких лучах его густая шерсть едва отливала серебром. Айне с неподдельным интересом внимала каждому слову филиды. Сходу выучила новую поэму. А еще с тоской поглядывала на бабушкину лиру, которая перестала слушаться непомерно больших рук и слишком сильных пальцев. Вот уже как полтора месяца Айне не имела возможности играть, когда пожелает. Поначалу она твердила, что немного терпения - и инструмент сдастся. Но три порванные струны - все, чем увенчались старания.
   Риннон понимала, что это настоящая трагедия для чуткого сердца, трепещущего от одного упоминания о музыке. Она очень хотела помочь. В деревне даже имелся мастер. Но пойти к нему и попросить лиру в три раза больше обычной... Да после того происшествия с детьми...
  - А у меня есть для тебя подарок, - Риннон подтянула к себе сумку.
  - Какой? - оживилась Айне, все еще разглядывая отложенный инструмент, скользя взглядом по изогнутому корпусу, обвитому растительным орнаментом и сверкающим сапфировыми "глазками".
  - Лира, конечно, прекрасна, но вовсе не единственная. Вот, возьми
   Внучка покрутила в руках узкий длинный мешок из зеленого бархата, растянула тесьму с медными бусинами на кончиках, и чуть не задохнулась от радости, выудив на свет бузинную свирель с восьмью отверстиями. Та была почти черной, гладкой и источала своеобразный аромат.
  - Думаю, этот инструмент тебе впору. Его музыка будет радовать тебя. А священная бузина, из которой он вырезан, оберегать от напастей.
  - Спасибо, бабушка!
   Риннон улыбнулась и слегка наклонила голову, принимая благодарность. Хотя сияния коричных глаз внучки было больше чем достаточно.
  - Осталось только научиться играть, - Айне крутила трубку, словно примеряясь к ней.
  - Это не трудно, - улыбнулась филида. - У свирели только один недостаток.
  - Какой?
  - Ты не сможешь петь вместе с ней.
  - Это не страшно! - отмахнулась девушка и тут же попыталась сыграть. Бабушка напутствовала недолго. Тому, кто чувствует музыку душой, не нужны советы.
   Айне и свирель быстро нашли общий язык - и узор из нежных звуков окутал полянку, полетел к тропе Великанов. Риннон не переставала восхищаться внучкой - та безошибочно исполняла мелодию. Надо же. Не каждый опытный бард и с пятой попытки так сыграет.
   Малыш, не разделяя непонятной страсти женщин, самозабвенно ловил разноцветных бабочек, громко клацая зубами.
  - Великолепно! - похвалила филида, когда внучка отвела свирель ото рта. - А мне почему-то казалось, что я еще не играла тебе Соту.
   Айне слегка порозовела и потупилась. Внезапно замерший Малыш тихонько заскулил.
  - Вот и старость подкралась незаметно, - сделала вывод она и улыбнулась. - Скоро и вовсе позабуду, чему тебя учила.
  - Ничего ты не старая! - воспрепятствовала внучка. - Ты у меня самая молодая и самая красивая!
  - Спасибо, милая. Сыграй-ка еще.
  - Что?
  - А что сердце поет?
   Айне снова поднесла свирель к губам.
  - Шан-нос! - узнала задорную мелодию филида, скидывая зеленый плащ. Затем встала и принялась танцевать. - Запоминай движения!
   Девушка только диву давалась, как движется Риннон, как перебирает ногами, стучит пятками, как белые руки, словно крылья, рассекают воздух, а лицо молодеет. Но вдруг взгляд внучки метнулся в сторону, и тут же восторг в коричных глазах потеснило изумление. Мелодия стала прерываться, а затем и вовсе сникла. Айне засмеялась.
  - Что такое? - остановилась разгорячившаяся бабушка. Внучка указала куда-то вправо. Риннон различила ритмичные постукивания. Пэк?
   Словно в подтверждение догадки на тропинку, усеянную булыжниками, упала шапочка, предательски выставив на всеобщее обозрение своего хозяина. Вошедший в раж Пэк лихо отплясывал Шан-нос. Вот только прыгал он на руках, обутых в подаренные ботинки.
   Риннон улыбнулась.
  - Чего-о-о смеетесь? - спросил фейри, его налившееся кровью лицо уже немного отливало лиловым. - Между прочим, как танцор я на хорошем счету в Стеклянном городе. Один из лучших!
  - Лучший из тех, кто танцует на руках? Да еще и в башмаках? - снова прыснула Айне.
   На лиловую мордашку набежала обида. Фейри тщетно попытался подцепить башмачком свою шапочку, похоже, и не помышляя опуститься на ноги.
  - Ничего ты не понимаешь, балда рыжая! - фыркнул маленький хозяин. - Я следы путаю. Огра отваживаю! От тебя, между прочим!
   Наконец, усердие увенчалось успехом - шапочка вернулась на огненновласую голову.
  - Добрый я слишком! - пробурчал невидимка. - Такие обиды терплю! Такие унижения! Насмешки! Да после этого... К ужину меня можете не ждать!
   Риннон и Айне лишь переглянулись.
  - Оставьте мою порцию на столе!



Отредактировано: 24.12.2016