Зельепад

Зельепад

Они гнали лошадей, соревнуясь с самой природой. Дождь, наведенный, искусственный, водяными плетками хлестал спины всадников, охаживал круп вороного жеребца патронессы и каурой Алвина. Молодой человек, что есть сил, сжал коленями бока лошади – страшно было сорваться, упасть и тогда уж точно остаться навсегда посреди горной дороги.

Еще страшнее - не успеть. Ледяной бич ударил его спутницу, сорвал с головы капюшон и черные волосы патронессы разлетелись по плечам вторым плащом, мокрым и рваным. Молния разрезала небо пополам, как кусок пирога, и Алвин зажмурился. Дорога под ногами лошадей разъезжалась скользкой глиной, потоком воды увлекая вниз мелкие острые камни, за секунды готовая превратиться из тропы в полноводную реку.

- Так-то ты встречаешь гостей, – сквозь зубы прошипела Алисия Фон Штейн, вновь и вновь стуча пятками в бока вороного.

Впрочем, подгонять коня не было смысла – он летел вперед, едва касаясь земли, как на крыльях. В какой-то момент Алвин заметил, что начинает отставать и испугался, понимая, что сам ни за что не найдет путь в хаосе разбушевавшейся стихии.

Каменная кладка крепостной стены возникла перед ними неожиданно, как-то вдруг, и молодой человек даже не успел обрадоваться. Часто моргая, чтобы сбросить тяжелые капли с белесых ресниц, он смотрел, как спешивается, спрыгивает с коня патронесса. Резким движением профессионального фехтовальщика забрасывает полу плаща на руку и, по колено утопая в густой кашеобразной чмокающей жиже, шагает вперед. Что есть сил ногами и руками колотит дубовые доски ворот, ругает стражу и в хвост и в гриву, пытаясь перекричать ветер.

Их услышали. Им открыли. Наблюдая, как несколько разновозрастных мальчишек под грозным командованием конюшенного снуют меж загнанных лошадей, распрягая вороного и кобылку, очищая грязь, оттирая сухими тряпицами спины и бока животных, снимая притороченные сумки, ненароком проверяя их на предмет «чего-ценного», - лишь тогда Алвин осознал, что он в безопасности. Стоит столбом под потоками дождя в шаге от тепла, сытного ужина и сухой мягкой постели. Что он благополучно достиг цели путешествия. Что все закончилось.

Он поискал глазами патронессу и нашел ее, целеустремленно шагающей к ярко освещенному постоялому двору со смешной, на восточный манер, двухскатной крышей, крытой кровельной дранкой. Острые края кровли закручивались вверх, словно вздернутые носы зарвавшихся вельмож, но в остальном внешний вид двухэтажного добротного дома дарил уверенность случайному путнику на постой и ночлег.

Алвин окинул взглядом пристройки попроще: конюшня, пара однотипных домов, несколько сараев, скромный деревянный помост. Очевидно, в хорошие времена он служил сценой для выступления заезжих комедиантов, а в плохие – эшафотом. Поднял взгляд выше и обомлел. Инородным отростком в небо вздымалась башня, иссиня черная, нереальная на фоне темно-серого грозового неба. Мрачная, невозмутимая, словно окружающий мир ее не касался, словно она была монолитной частью гор. Башня несколько сужалась к вершине и там, подобно цветку, распускалась балконами открытых площадок.

Значит, патронесса не шутила. Маегеш и впрямь, закрытая от посторонних взглядов, магическая академия. Маегеш – «Острие копья» - имя, больше подходящее оружию эпохи Черных Лет, шутил Алвин, но тогда он еще не видел башню, не знал, насколько точно она соответствует названию.

Но кто же живет здесь? Неизвестный миру маг, далекий от ученой суеты и придворных интриг. Столь могущественный, когда остатки магии утекают из мира, словно вода в песок. Живущий затворником, отчего властная, не привыкшая ждать, Алисия Фон Штейн сама пустилась в рискованный путь. Налегке, без охраны и слуг, в непогоду рискуя если не загнать лошадь, то поломать ноги, а то и себе шею на горных непроторенных тропах.

Алвин терялся в догадках. Ответы, которых он ждал, могла дать лишь патронесса, и он поспешил за ней, в тепло и уют постоялого двора. Пригибаясь, чтобы не приложиться о притолоку низкой двери, молодой человек старательно шаркнул о порог грязными подошвами и шагнул в зал. Здесь было душно и даже жарко. Из открытой двери кухни поднимались к сальному потолку и растекались дразнящие запахи копченостей, луковой похлебки и мятных трав. Суетился вокруг Алисии немолодой седовласый хозяин. Оттирал пухлой вспотевшей рукой края толстоногого стола, наспех накрытого льняной скатертью. Заискивающе улыбался. Алвин поморщился.

Всегда так. Несмотря на мокрый потрепанный вид патронессы, ее сосульками свисающих волос, перепачканного до потери цвета плаща, одного лишь взгляда на девушку хватает, чтобы понять: перед тобой особа голубой крови, представительница высшего света. Алвин видел ее разной: игриво-небрежной, лавирующей среди знати в роскошном платье, ловко огибая неприятных собеседников. Растрепано-азартной, в распоротой свободной рубахе, со шпагой в руке и сумасшедшим огнем в глазах. Сосредоточенной, собранной в единый пучок нервов, на том самом эксперименте, что ставил мастер Лорфин. Ругающей стражу, как последний пропойца, по колено в грязи всего несколько минут назад. И никогда, ни разу она не выглядела жалкой или несчастной. Всегда уверенная в себе, гордая и прекрасная.

Сверкающая, словно бриллиант, которому не нужна оправа, чтобы доказать свою ценность.

Алвин отвел взгляд, сглотнул тугой комок в горле. Снял грязный плащ, присел на лавку рядом с патронессой, огладил ладонями влажный ученический костюм. Попытался оттереть безнадежно запачканные манжеты и плюнул, полумерами тут не обойтись.

Принесли ужин. Крепкозадая подавальщица лукаво взглянула на худощавого мальчишку - чумазого, несчастного, нахохлившегося, словно воробей под дождем – и поставила блюдо со свежей выпечкой прямо перед ним. Алвин рефлекторно отщипнул теплую хрустящую корочку хлеба, отправил в рот и незаметно для себя повеселел. Жизнь-то налаживается!