Жатва

Жатва

ЖАТВА

День первый

… Состав пригородного поезда мерно покачивается. Народа в электричке полно, отчего в вагонах царит негромкий гул от их встревоженных разговоров и суетливых передвижений. Некоторые, как и я бродят из вагона в вагон, вглядываясь в лица попутчиков. Я ищу кого-то, а кого – не помню! Но, с нарастающей болью в сердце понимаю, что непременно должна найти… Боже, да я и себя не помню! Кто я?

Постепенно, в отчаянии,  словно боясь упустить нечто, я ускоряю шаг и вот уже начинаю метаться, несясь из вагона в вагон быстрее и быстрее, толкаю, сбиваю пассажиров. Но никто не злится на меня – на лицах людей читается растерянность. Сердце колотится, во рту становится горячее, я понимаю, что теряю кого-то безвозвратно! В ужасе начинаю понимать, что может те, кого я ищу, просто не успели на поезд?..

Внезапно останавливаюсь в абсолютно пустом от людей и кресел вагоне, где мгновенно возникшую тишину нарушает едва уловимый перестук колёс. Я приникаю к толстому оконному стеклу, за которым далеко-далеко внизу мелькают заснеженные леса, поля, селения, словно состав несётся в вышине над землёй. Неожиданно становится труднее и труднее дышать …

- Ма-ма, - вырывает из сна детский голос.

Мне требуется некоторое время для осознания – кто я, где я и кому принадлежит голос. Разум ещё цепляется за реальность, в которой я существовала только что, в ушах ещё звучит шум поезда…

- Ну, мама, мы уже все тебя заждались. Ты будешь вставать?

К первому голосу присоединяется второй, и я уже осознаю, что это голос моего мужа Гены:

- Вставай, соня. Завтрак остывает.

Наконец, я открываю глаза с принятием новой, нет, на этот раз всамделишной реальности. Здесь я домохозяйка. Да, надомница – шью на заказ любую одежду, что позволяет семье сводить концы с концами. У меня муж – учитель физики и трое детей. Один сын учится в пединституте на историка, второй – на физмате – идёт по папиным стопам. Тринадцатилетняя дочь учится в школе.

Со вздохом запахнув бордовый фланелевый халат, бреду в ванную. Гляжу на себя в зеркало, словно вспоминаю свой облик. Да, слегка полноватая шатенка с каре, тонкий нос, ямочка на подбородке, синюшные круги вокруг серых глаз – вчера допоздна… нет, вернее сегодня почти до утра доделывала заказ – завтра сдавать платье заказчице. Сегодня времени не будет – сегодня я воцаряюсь в семье.

Немного приободрившись, бреду к столу, ютящемуся в пятиметровой кухне. Здесь минимализм – буфет и холодильник громоздятся в коридоре, так что вся семья усаживается вокруг небольшого стола, где, кроме пяти чашек и пяти крошечных тарелочек, не помещается даже блюдце с хлебом. Но в тесноте, да не в обиде. Маруся деловито разливает кипяток по чашкам, растворяя содержимое  – у кого чай, у кого кофе.

Позавтракав, торжественно водружаем на телевизионный столик гаджеты. В нашей семье существует давний уговор – в воскресенье никакого телевизора, никаких компьютеров и тем более телефонов. Вся электроника выключена и оставлена на столике до понедельника. И никаких гвоздей! 

Сегодня выходной и мы, как давно заведено, всей семьёй едем в парк-заповедник, где за небольшую плату берём напрокат лыжи, у знакомого мужа Димыча – однокурсника, который вылетел из института с кафедры физмата ещё на втором курсе, а теперь работающему на выдаче экипировки. Муж перебрасывается с другом несколькими фразами, из которых слышу, что Димыч бьётся над очередной теорией извлечения электричества из альтернативного источника и близок к обнародованию результатов исследований. Гена сочувственно качает головой и я понимаю, что его друг-недоучка опять потерпел неудачу. Я выхожу на мороз, где наши дети, дурачась, толкая друг друга в сугробы, пытаются застегнуть лыжи. Наконец выходит и Гена. На его грустном лице расплывается улыбка:

- Ну, что, семья! Горы нас зовут! Вперёд, покорять вершины!

 Ритуальный сигнал отца семейства дан. Мы с детьми заливаемся хохотом, а затем уносимся по лыжне и катаемся несколько часов на заснеженных холмах парка среди пушистых сосен, гигантских разлапистых елей, а так же каких-то разнообразных заиндевелых деревьев.

Затем, вернув лыжи вечно угрюмому Димычу, покидаем его грустную обитель под названием «Пункт выдачи инвентаря». У выхода из парка, в большом, снятом с колёс, вагоне-ресторане, переоборудованном под импровизированное кафе с названием «Горка», наливаем чай из электрического самовара, и с наслаждением пьём ароматный напиток с мёдом и напудренными пампушками. Мы счастливы, смеёмся, вспоминаем смешные казусы нашего катания, ещё раз заказываем чаю, перебрасываемся забавными байками с другими семьями, заполнившими кафе.

Едва начинает смеркаться, мы возвращаемся домой. Выходной завершается лёгким ужином в виде бутербродов с баклажанной икрой и настольными играми. Муж зорко следит за тем, чтобы никто не прикасался к гаджетам – что-то старший сын Серёжа нервничает, бросая нетерпеливые взгляды на телефон. Но семейный уговор – святое дело.

День второй

…Я опять бегу по вагонам. На этот раз я помню, кто я. В вагоне Гена что-то объясняет Машке. Дочь сидит растерянная смотрит то на папу, то на меня. Кто-то трогает меня за рукав. Оборачиваюсь и встречаюсь с полным ужаса взглядом младшего сына Юры:

- Мам, Серёжа не успел. Я на ходу втягивал его в вагон за руку, а какой-то мужик оттолкнул брата, я сам едва не выпал.

Я не верю, бегу к дверям, распахиваю их и вижу, как вдалеке поднимается яркий ядерный гриб, а вслед за ним ещё один и ещё…

Я ожидаю ударной волны, знаю, что она непременно последует, но поезд всё так же летит по бескрайнему простору заснеженной тайги или степей – я не понимаю, где мы - и неожиданно въезжает в пространство холмов, переходящих в гигантские горы, вершины которых закрывают яркую фантасмагорию апокалипсиса…