Жаждущая против бесчувственного. Как стать счастливой!

Сотрудничество

  Сквозь темный и мрачный сон до меня доносился противный звук. Мне казалось, что я только-только заснула! А тут кто-то нагло тревожил мой сон! Он и так еле держался на плаву сознания, а сейчас и вовсе рассыпался, как карточный домик.

  А звук все раздражал, становился все громче и громче, заставляя меня при этом фантазировать нечто неприятное, тягучее, то от чего я так старалась спрятаться. И пряталась я от этого звука до тех пор, пока резко не подскочила на месте, и в голове не щелкнуло: «Кто-то жрет!»

  Это было чавканье! Культурное «ест» здесь не находило себе место. Такой голодный звук просто нельзя было интеллигентно охарактеризовать!

 - Просыпайтесь, доходяги, чайник уже вскипел.

  Поморщившись и разлепив веки, я сонно взглянула на довольного Алека, сидящего за столом недалеко от нас и с аппетитом поглощающего свой завтрак, да так, что умудрился обляпать весь подбородок, но его это не смущало. А вот я на его тарелку даже смотреть не могла, боялась провести еще одну ночь у «заветной дверцы».

  Кстати, о ней. Я сидела около стены, карауля эту самую дверь. Только теперь отбиваться, ломиться и пытаться опередить еще четверых рвущихся туда же, куда и я, не было необходимости - пепельных и след простыл.

  «Мы что провели всю ночь здесь, на полу?» - прищурившись, перевела я взгляд на прикорнувшую на моем плече Милу, что не спешила просыпаться. Ее бледность прошла, и на щеках появился здоровый румянец.

  Ну, слава Творцу! Ей было хуже всех и, после «явление Дара народу» она у нас была вне очереди в сартир.

 - Умойтесь пока, а я отвар разолью, - пробурчал Алек, чуть смущенно, но в то же время, нахмурив густые брови, и скрылся на кухне.

  За окном уже вовсю сияло солнце и слепило глаза. Таверна еще спала, и я сладко зевнула и потянулась, разминая спину. Немудрено, что я не замерзла сидя на дощатом полу возле стены, ведь я сидела у Дариана на коленях, что с любопытством наблюдал за моим пробуждением.

  Выглядел он растрепанным, его волны, казалось, закрутились еще сильнее и стали еще пушистее, что придавало ему сходство со львом с пышной золотой гривой. Ясные глаза говорили, что проснулся он намного раньше меня, и то, что притаилось в глубине этих глаз, а именно нечто невероятно теплое и светлое, как и утро за окнами таверны, я со страхом совершить ошибку назвала бы любовью.

  Так отец смотрел на меня, когда я шалила. Так дедушка умилялся, когда я отрывала новую книгу и задыхалась от восторга. Так Дариан смотрел на меня, когда мы остались одни и открылись друг другу, заставив второй камень сиять. Любовь она ведь такая разная в своих проявлениях, в своих оттенках, но суть у нее одна!

  Это была глубокая привязанность и желание быть с другим человеком (существом), идти рядом по жизни, примечать каждое движение, делить каждое наполняющее тебя чувство с любимым, который становится частью тебя и делать все это с искренним интересом. Это чувство подобно тяге, подобно любви к солнцу. Как можно не любить столь яркое небесное светило? Вот и он не мог, а я вдруг почувствовала себя тем самым солнцем, ловя на себе его говорящий взгляд.

  Я солнце? Я солнце! То, что освещает каждый день тысячи чужих жизней. И мне, словно доверили всего одну жизнь, но такую драгоценную, бесценную для меня. Доверил не кто-то, а он – Дариан.

  Ну, надо же! Мне очень хотелось в это верить, но не верилось до конца, поэтому я просто смотрела ему в глаза, не говоря ни слова, словно могла передать ему все свои чувства и эмоции мысленно, как это делали окаменелые в их мире до ужасной трагедии.

 - А я то думал, что наконец-то высплюсь этой ночью. У Талта, как ты помнишь, мне такая возможность выпадала редко. Но...,- уголок его губ заметно дернулся, и он прикрыл глаза, мотнув головой, словно вспоминая что-то забавное и приятное, а затем: «С тобой не соскучишься, - нежно шепнул он, объятый солнечными лучами, мягко касаясь губами щеки.

  Бессонная ночь забылась, как будто ее и не было. Было так тепло и уютно в объятьях своего Дара, что я разомлела, подставляя лицо навстречу солнцу. Новый день, снова в путь, навстречу новым приключениям…вместе!

 - Мм? – я вдруг почувствовала себя кошкой, которой нестерпимо хотелось замурлыкать после ласки хозяина. Этого я сделать не могла, но вот улыбнуться, глядя в сияющие изумрудами глаза и, подавшись вперед, потереться носиком об благородный нос с горбинкой любимого окаменелого, все же решилась, чем заслужила еще один утренний поцелуй уже в другую щечку. А хотелось-то в губы! Очень хотелось! Мне даже ему в глаза смотреть было не надо, чтобы убедиться в силе своего желания. Поэтому, блаженно опустив веки и приблизившись к лицу Дариана, я только легко коснулась родных губ, как тяжесть с моего плеча исчезла, и мы услышали громкое и писклявое: «ОЙ!».

  Мила так резко отшатнулась, что влетела спиной в дверь, которая за ночь хождений туда и обратно уже громко и возмущенно поскрипывала.

 - Как ты себя чувствуешь? – спросила я девушку, надеясь, что мой голос звучит дружелюбно, а не раздосадовано.

 - Спасибо, Кия, - скромно улыбнулась Мила и неловко поднялась, не смея взглянуть на Дариана. – Мне уже гораздо лучше. А тебе?

  Поднявшись следом и прислушавшись к своим ощущениям, я пришла к выводу, что боль и тошнота отступили, а вот усталость и сонливость сговорились прийти им на замену.