Жёлтый фонарь, или Ведьмы играют честно!

Глава 11.1. "Роза на якоре"

Навагрем

Итак, «Роза на якоре». Дешевая таверна, где публика менялась постоянно. Здесь новички не могли привлечь внимание по самой прозаической причине – большинство посетителей впервые переступали порог этого заведения. Мало кто решался возвратиться в место, где обдирали, как липку, зато каждый, наученный горьким опытом, стремился порекомендовать «Розу» новоприбывшим.

Цены были более чем приемлемые, однако хозяин получал тройную прибыль. В довольно-таки тесном помещении кроме столов для еды стояли небольшие столики, за которыми шла игра. Нет, считалось, что играют исключительно посетители для собственного развлечения, на интерес, а если захотят – то и на деньги. Закон не запрещает. Да и нет в Мелосе законов, только неписаные… Но даже их можно обойти. Например, держатели игорных домов были обязаны отстегивать на уборку кладбища, поскольку там покоилось много тех, от кого на миг отвернулась судьба. А разве назовешь простую таверну, где кому-то вздумалось поиграть, храмом Везения?

Здесь не признавали никаких заумных игр вроде клетчатки или десятки[1]. Зачем напрягаться, если все в руках ветреной удачи? Сребрик имеет две стороны, и на одной из них твой выигрыш. Повезет – не повезет, пятьдесят на пятьдесят, да – нет…

Главное отличие «Розы на якоре» заключалось в том, что проигравшемуся до нитки разрешалось получить деньги в залог. И залогом могло стать что угодно.

Сколько раз поутру, когда выветривалось из головы мелоское пойло, вчерашние игроки спешили на невольничий рынок, чтобы узнать – их «залог» благополучно продан и отбыл в неизвестном направлении? Таков обычай вольного города – кто первый, тот и остался на свободе. И неважно, что предмет торга играл рядом, но не успел (или не захотел, такие совестливые тоже бывают) произнести ритуальную фразу:

– Ставлю жизнь!..

Слово – не воробей, особенно когда оно вылетело в Мелосе.

Хозяин таверны редко покидал свое заведение, а если ему приходилось куда-то выходить, то исключительно в сопровождении амбалов, способных не только отбить нападение отчаявшегося бывшего игрока, но и закрыть широкими спинами от стрелы того, кто предпочитает мстить на холодную голову.

Возле главного входа возвышался деревянный якорь высотой в человеческий рост. Вокруг него в подобии танца извивалась девица, одетая в красное платье. «Розы» менялись каждый час, как и их наряды, однако посетителей это не смущало.

А еще в таверне не было ни одной штатной шлюхи, поэтому жены немногочисленного контингента местных завсегдатаев, любивших наблюдать, как других обдирают до нитки, могли не волноваться. Кстати, коренные мелосцы не отличались азартом. Разве что в работе. Но именно в работе – не в игре.

– Любишь цветы, малыш?

Подвижную эльфийку, чуть ли не узлом завязывавшуюся вокруг якоря, сменила роскошная человеческая женщина, увы, не первой молодости. Эта никаких акробатических трюков не выделывала, просто стояла, небрежно прислонившись спиной к деревянному изделию, и поигрывала поясом. На нее засматривались все без исключения. Именно она как никто другой подходила на роль розы – величественная, прекрасная и знающая себе цену.

– Не из гербария.

Мое сердце на миг замерло – показалось, будто кощунственные слова произнес я.

– А вы, господин, разбираетесь в гербариях?

Какой же у нее голос! Глубокий, бархатный, словно проникающий в душу. Да она настоящая роза, выросшая в цветнике дикарей!

– Только если растения экзотические. – Карран галантно поклонился и положил руку мне на плечо. – Как вы, например. Госпожа, я никогда не видел столь прекрасного цветка, оторванного от родины.

Женщина рассмеялась. Звонко, молодо, и, кажется, искренне.

– Неужели у оборотней ритуал ухаживаний не изменился? Сколько раз я попадала на эту удочку! Сначала оскорбить, потом сделать вид, что имеешь в виду нечто совсем иное, и сказать несколько приятных слов. Пора уже менять тактику!

– Я слишком стар, чтобы меняться, но вот мой сын…

И легко толкнул меня вперед.

Красавица ошеломленно захлопала ресницами, силясь что-то сказать. Наконец выдала:

– Мне много чего предлагали, и некоторые говорили такое, за что поплатились жизнью, но нянчить ребенка… Это нечто новое. – Она широко улыбнулась, показав ровные белые зубы. – Ты мне нравишься, оборотень. Надолго к нам?

– Пока не наполнится кошелек. Или не опустеет, как получится.

С лица женщины вмиг слетела улыбка.

– Идем, малыш. Твоему отцу предстоит многое узнать.

Неожиданно сильные пальцы сжали мое запястье. Такой оборот мне совсем не понравился. Мы ведь должны были ждать Маргета. Увидеть его сообщников. Что-то предпринять. А я опять оказался в положении ребенка.

Осторожно (по крайней мере, старался!) выдернув руку, я подлетел к Каррану с намерением сказать все, что думаю насчет его тактики, да и стратегии заодно.