Жемчуг

Глава 10

Роща вокруг спокойно покачивалась, шурша листвой. Лапа кустарника настойчиво лезла в лицо, но Варг не обращал внимания.

Он смотрел вниз с холма, на лагерь ксилматийцев.

Огни костров мигали среди бесконечных рядов палаток и шатров. Весь лагерь казался частью бредового багрово- жёлтого сна, куски которого выплывали из темноты.

И люди. Маленькие точки, что возникали в кругах света и исчезали в бездне ночи.

Люди внизу. Солдаты. Убийцы. Нет, солдаты. Убийца – это он. Когда он брёл прочь из лагеря, он видел их усталые, равнодушные и даже грустные лица. Они убивают не потому, что им хочется. Не потому, что это приносит им наслаждение. Просто потому, что так надо. Это их ремесло. И они своим к нему отношением облагородили его, насколько это возможно. 

А он – просто убийца.

Варг с исступленным лицом сделал ещё два быстрых росчерка, пытаясь найти нужные слова. Не то, не то…

Он чёркал пером ещё и ещё, с чувством горечи зачёркивая ещё не законченные строки.

Это не то! Всё не…

Лист бумаги с мерзким треском порвался.

Злость наполнила тело яростью. Он вскочил и с рыком швырнул скомканный лист прочь.

- Ну почему?!- жгучая ярость сменилась отвратительной печалью и досадой.- Почему не получается?!

Если доводило до отчаянья собственное бессилие. Тем более там, где до этого у него не возникало сложностей.

Он взял в эту рощу на холме всё, что помогало ему раньше – немного келморского виски, которым щедро поделились наёмники, лютню, фонарь и письменные принадлежности. Он уже выпил достаточно виски, чтобы дело шло. Он уже спалил несколько свечей в фонаре.

Но работа не шла.

- Боги, почему?- простонал он, поднимая взгляд вверх.

Между кустистых ветвей было видно звёздное небо. Вечная бездна, по которой бороздили корабли небесных мореходов. Так говорили жрецы у него дома.

В Коллегии он узнал, что это – ложь, и что звёзды – всего лишь небесные тела. Как луна, как и солнце.

Раньше вид звёздного неба вдохновлял его. Стоило лишь поднять взгляд на небо -   и он чувствовал приток какой-то странной силы. Грустная улыбка сама набегала на лицо.

А теперь он чувствовал лишь холодный ветер и боль в заднице из- за сидения на неудобном бревне.

С усталым вдохом Варг глотнул ещё виски.

Тепло расползлось по всему телу. Только вот Варгу оно больше не казалось таким приятным, как раньше.

- Твою мать,- глухо выругался он в темноту. Облегчения не наступило и теперь.- Паскудство.

Ещё и обидел Пёрышко и Синга перед уходом. Они ведь действительно тревожились за него. Не хотели отпускать. А он огрызнулся.

Вина под очередным глотком виски разрослась ещё шире.

Это он виноват. Не надо было позволять Сингу начинать эту глупость. Надо было выловить эту глупую Лесте и заставить её дать нормальное задание. Дурацкие жемчужины. Все они, философы, ненормальные. Надо было просто рыкнуть на неё, как иногда зло рычал на молодых студиозок. Но он не сделал этого.

Надо было, в крайнем случае, отговорить Синга. Он же мягкий, этот Синг. Капризный временами, своевольный, слегка отрешённый и ехидный – но мягкий, как мокрый хлеб. Лепи что хочешь. Но нет, он не сделал этого. Ему хотелось, мать его, приключений. Ему хотелось вырваться подальше от грёбаной Коллегии, в которой он чувствовал себя неловко.

И он втянул в это Пёрышко. Позволил втянуть, втянул – в случае Синголо это не важно. Он позволил Сингу обратиться к ней. А она ведь абсолютно не умеет удерживать себя от… Ну, всякого такого.

А теперь оба его лучших друга увидели войну. Увидели то, что он поклялся сам не видеть никогда.

- Просто великолепно,- он смачно и зло харкнул в темноту и вновь припал губами к бутылке, жадно глотая обжигающий напиток.

Когда он уходил, Синг, бледный и подавленный, сидел у жаровни и тихо читал что-то из книг Пёрышко.

А она… Она рисовала. Сжавшись под тёплым походным одеялом, сидела и чёркала углём по бумаге.

Он едва заставил её, протестующую и шипящую, накинуть это одеяло. Она была очень, очень странной. Иногда ему казалось, что она не чувствовала ни боли, ни холода.

Иногда, потому что она сама так говорила. А он не верил тому, что она говорила. Слова могут лгать.

- Пёрышко,- глупо пробормотал он, глядя на лагерь. В одной из таких же палаток, как там, внизу, она и его лучший друг. Сидят и мёрзнут… Ну, Синг-то точно мёрзнет.

А он торчит тут. Пьёт виски. Смотрит попеременно то на тихий и угрюмый ксилматийский лагерь, то на гуляющее пёстрое пятно лагеря наёмников.

Кажется, он снова против воли предал их.

- Идиот,- прошипел он и снова сделал добрый глоток.

Работа не шла, как надо. Точнее, не шла вообще. И это убивало Варга.