Жемчуг

Глава 13

Истина где-то посередине

Варг поцеловал её прямо в губы.

Жар. Холод. Стыд. Наслаждение. Боль. Сожаление.

Сожаление?

Она вскрикнула и широко распахнула глаза от боли – Варг больно укусил её за губу.

Он отстранился от неё. Весь в крови, почему-то с мечом.

Его лицо озлобленно искривилось, щёки подрагивали.

- Хватит…- прохрипел он и отшвырнул её от себя.

Пёрышко вскрикнула, когда холодная земля врезалась в спину.

Лес вокруг тревожно шумел. Вековые деревья едва проступали в темноте. Пахло хвоей.

- Варг?- Тириарес осторожно поднялась на ноги. Вокруг не было никого. Только деревья.

Ноги больно кололо иголками.

Почему она голая? Почему так холодно?..

Налетевший ветер заставил её сжаться, обнять себя и оглянуться.

Страх растекался внутри, заполняя все углы рассудка. Что-то было в лесу. Что-то, кроме неё.

- Тириарес?- знакомый голос из- за ближайших деревьев.

Отец! Узнавание обожгло её. Спотыкаясь и тихо шипя от боли, она двинулась сквозь темноту.

- Тириарес!- голос раздался ближе.

Голос Синга.

- Тириарес!- просящий, умоляющий голос Варга.

Она побежала, наплевав на боль.

Странно, ведь обычно она боли почти не чувствует.

Впереди забрезжил свет.

А сзади нахлынуло отвратительное, обжигающее, но ледяное касание ужаса.

Задыхаясь, она вбежала в свет ровно тогда, когда что-то сзади почти настигло её.

Её келья. Маленькая и заваленная книгами. Разными. Много пыли. Мало света.

Синг сидит на полу. Роется в её вещах – осторожно достаёт монеты и кладёт их в стопки, остальное выбрасывает прочь. Небрежно комкает рисунки. Варг стоит рядом. Смотрит на это.

- О, не волнуйся!- алхимик улыбнулся ей – дружественно, поддерживающе.- Мне ничего от тебя не нужно. И ты не нужна. Только твои деньги.

Она кивает – логичные и правильные слова.

- Не волнуйся,- эхом подхватывает Варг. Одним движением оказывается рядом с ней, хватает её за плечи. Она и не думает сопротивляться – слишком ей это нравится.- Мне ничего от тебя не нужно. И ты не нужна. Только твоё тело.

Его руки быстро скользят по её спине. Больно сжимают её задницу.

Пёрышко зажмурилась. Это всё слишком грязно, слишком неправильно.

- Моя ведьма,- гордый голос отца. Она резко открывает глаза.

Его старый кабинет. Головы трофеев развешены по стене за креслом. Напоминает ей о всех совместных охотах. Огромный стол, заваленный договорами и контрактами. Справа – их семейный портрет. На столе – её, Пёрышко, миниатюрный потрет в рамке.

- Где Варг?- она ощущает, что он должен быть рядом с ней. Ей пусто без него.- Как я тут оказалась?

- Не волнуйся,- отец улыбается. Обогнув стол, он становится рядом с ней. Поправляет пышный воротник платья.- Мне ничего от тебя не нужно. И ты не нужна. Только наследие.

Она кивает. Он ведь прав, как всегда. Отец с улыбкой протягивает ей что-то, и она с благодарностью принимает старый, потёртый журнал.

- Не знаю, зачем он тебе,- белозубая улыбка отца заставляет её улыбнуться в ответ. Только он и Варг могут так – своей улыбкой заставить улыбнуться её.- Ты ведь всё равно ничего не найдёшь. Ничего не добьёшься.

Пёрышко с улыбкой кивнула. Да, разумеется. Так и есть. Как приятно, когда кто-то разделяет твоё видение мира!

Отец мягко улыбнулся и похлопал её по плечу.

Она кивнула ему и уставилась в журнал.

В её келье этим летом было особо жарко. И одиноко.

Слова в журнале расплывались. Странные символы не складывались. Смысла не было. Она перевела уже столько страниц – но теперь не могла сдвинуться с места. Незнакомых символов стало гораздо больше, а закономерностей в них не было совсем.

Устало вздохнув, она отпила из бутылки. Вино приятно жгло внутренности. Бутылка была тяжеловата для её худых рук и слегка подрагивала.

Когда она сделала последний глоток, злость больно прижгла что-то внутри.

И бутылка полетела в стену. А ей вслед – её злой крик.

Она так хотела найти другие дневники. Какой идиот зашифровал их? Почему он узнавал обо всём прежде, чем об этом узнавали оккультисты по всему миру? 

Ей хотелось узнать, кто он. Найти след. Пройти его путём. Сделать великие открытия.

Вместо этого она взяла новую бутылку и припала к ней.

Слова в журнале, расплываясь и смешиваясь, всё же сложились в одно слово.