Жена дроу Книга 2

Старые Дубы

Ника стояла на коленях в траве, ощупывая, беспорядочно вырывая целые ее охапки с осыпающейся с корней землей, и поднося к своему лицу. Коленями она ощущала мягкость земли, и вдыхала резкий ее запах. Из-за плотно зажмуренных глаз потоком лились безудержные слезы. Слишком яркой оказалась для нее звездная ночь, чуть не ослепив. Дорган ушел, сказав ей: "Потерпи" и она плача, дожидалась его, обрывая вокруг себя траву, разминала, растирала в ладонях, с наслаждением вдыхая знакомый незатейливый запах.

Вернувшийся Дорган, расстелил на земле свой плащ и, уложив на него Нику, положил ей на глаза, резко пахнущие листья, какого-то растения. Резь в глазах успокоилась, слезы иссякли.

- Что это за растение? - поинтересовалась Ника, удержав руку Доргана в своей.

- Доролес. Она унимает сильное раздражение и успокаивает, как-нибудь я покажу ее тебе.

- Прости, - вздохнула Ника, чувствуя, что он прилег рядом. - Я не послушалась тебя... и теперь наказана. Попасть на поверхность и так обложатся. Если бы не ты... Ты так терпелив со мной, что иногда просто не понимаю, как тебя хватает на то, чтобы разгребать навалившиеся проблемы, да еще возится со мной...

- Я люблю с тобой... возиться, - тихо засмеялся Дорган, прижавшись лицом к ее влажному от слез лицу.

Его пальцы легонько погладили ее грудь и чуть касаясь, добрались до ложбинки, пристроив в ней прохладный стебель цветка, чей прохладный поникший бутон лег на ее разгоряченную кожу и она уловила его слабый аромат увядания. Склонившись к ней, эльф поцеловал ее многострадальные глаза.

- Ты излечил их и они уже больше не болят, - улыбаясь, прошептала Ника.

- Не могу понять: я все время хочу быть возле тебя, хотя точно знаю, что магия здесь ни причем. Тогда, что же меня так тянет к тебе?

- Это так важно? - сонно вздохнула Ника, пристраивая голову на его плече.

- Думаю, нет, - немного подумав, ответил эльф. - Но так странно...

Перебирая волосы, уснувшей Ники, Дорган думал о будущем, которого у них не было. Она права: у него было много других забот которые следовало разрешить в первую очередь, но его мысли все время были о Нике. Теперь же ему не давало покоя ее беспокойство о нем, когда они выходили на Поверхность за рыжебородым Эдфином. Она думала о нем и это волновало и давало надежду, что может быть она расположена к нему сердцем, и со временем ее чувства окрепнут настолько, что привяжут к нему навечно. Он горько усмехнулся. Навечно. Что значит это слово для нее и для него? Готов ли он будет еще молодым мужчиной, полный сил и желаний исполнять "супружеские обязанности" перед нею, состарившейся и дряхлой? И он губами прижался к волосам спящей Ники.

Постепенно ее глаза привыкли к холодному свету звезд и по ночам, она уже безбоязненно покидала пещеру, их временное пристанище. При лунном свете, она валялась в траве или плескалась в еще не остывшей за день воде пруда, подернутого ряской. Как-то, Ника, все же рискнула посмотреть на рассвет, окончившуюся неудачей. Снова Дорган прикладывал к ее глазам листья доролиса, и три дня она не покидала пещеры. И все же с завидным упорством, хоть и с боязнью, Ника начала встречать рассветы, задерживаясь в туманные предрассветные часы на росном лугу. Она уже спокойно наблюдала, как постепенно рассеивается, истаивает утренний туман над водой пруда. Слушала, просыпающихся птиц, чувствуя, как студеный, чистый ночной воздух становится теплее. Видела, как теплеет дальняя полоска горизонта, как еще рассеянные лучи солнца очищают небо от ночной тьмы, а потом уходила обратно в благодатный сумрак пещеры, где отсыпалась до нового наступления ночи.

Тогда под звездным светом, она любовалась тонким профилем Доргана, задумчиво наблюдавшего за бегом лунных облаков и как в могучих кронах вековых дубов и буков, меж их листьев, мерцают льдистые звезды. Постепенно привыкая к дневному свету и преодолевая болезненную резь в глазах, она потихоньку подлаживалась под привычный режим: ночью спала, а днем бодрствовала, гуляя на лугу и забредая, не очень далеко, в лес.

К своей радости, Ника, как старых знакомых, узнавала побеги калужницы, которые в детстве знала как "куриную слепоту" и лютики и росший здесь в изобилии конский щавель. Она заглядывала в дебри черемухи и крушины, не решаясь заходить туда, где было много ломкого сушняка и паутины, а в зарослях колючей малины, стояла вымахавшая в человеческий рост густая крапива и иван-чай. На рассвете она уже могла позволить себе сколько угодно наблюдать за, завораживающим танцем клинков Доргана, разминавшегося с ними. Они, то мелькали в воздухе с непостижимой быстротой, то медленно описывали затейливые округлые узоры, разрываемые, резким выпадом. В такие минуты Ника думала о нем, о себе, о том, что он, все таки, пошел за ней, отлично зная, для чего она рвалась на Поверхность, для чего ей нужен таинственный Зуфф и что она не останется с ним. По его намекам, она догадывалась, что и он думает об этом, но всячески увиливала от откровенного разговора с ним. Она бы не смогла ему врать, но и правду сказать, язык не повернется. Потом... как-нибудь после...

Как-то она заметила, что он странно смотрит на нее.

- Что?

- Думаю, мы безбоязненно можем появиться в Старых дубах, это ближайшая деревня. Хочешь пойти туда?

- А это, точно, не опасно?

- Я бы не предлагал тебе подобного, если бы это грозило опасностью, - резонно заметил он.

- Думаешь, ее жители придут в восторг, увидев у себя темных эльфов? Хорошо если просто выгонят вон, а не закидают камнями.

- В той деревне, куда я приведу тебя, нас никто не закидает камнями. Здешние жители знают меня. Как-то, я помог им отловить убийцу и грабителя, державшего в страхе всю здешнюю округу.

- Хорошо, тебя не закидают камнями, а как насчет меня? - беспокоилась Ника, ей очень хотелось пойти в эти Старые дубы.

- Кто посмеет тронуть тебя? - удивился он - Неужели ты до сих пор не видела свои руки. Посмотри на них внимательно.