Жена командира полка

ЛБП. (Любовь, война, память)

Это было время отечественной войны. Холодной, безжалостной и кровопролитной. Андрей служил в армии и был командиром мотострелкового полка, поэтому в этом противостоянии стран он принимал прямое участие. К моему сожалению.

Частые нападения вражеской страны - вынуждали Андрея вести в бой свой полк и давать отпор врагу. Сколько боли, страха и неведения я пережила. Каждое наше прощание я боялась, что будет последним: и как последний раз обнимала его запоминая поцелуй его губ.

Андрей был отличным командующим. Под его командованием полк удачно отбил уже семь атак и даже поймал несколько пленных, выудив из них нужную информацию. Это был человек чести, храбрости и изобретательного ума. Его все любили и уважали.

Сегодняшнее утро не отличилось своей жертвенностью, и полк Андрея вызвали на очередную стычку между немцами, и он тут же покинул дом, отправляясь на очередной вздох войны, который испытывали все жители нашей страны, и сама страна в том числе. Для кого-то это был последний вздох, для кого-то один из, а для нашей земли - это был вздох боли с кровавыми слезами, которые покрывали ранее зеленные и щедрые земли. Я боялась, чтобы он не был последним для Андрея, только не для него. Боязнь и страх за любимого человека ежеминутно наполняли мое сердце острой болью, и лишь молитвы дарили мне надежды на хороший исход.

Проводив взглядом уходящего на войну мужчину, душа скользила между двух огней: тяжестью расставания и страхом увидеть его в последний раз.

Я прошептала про себя слова молитвы и вытерла горячую слезу со щеки. "Все будет хорошо. Он обязательно вернётся", - беспрекословно утвердила я такую желанную мысль.

Дальше день пошел как и всегда: готовка скупого обеда, стирка и уборка. В свободное время я предпочитала смотреть в окно и думать о нём.

Найдя последние лук и морковь, я почистила картошку и поставила её варится на растопленную печь. Проблема с едой у нас началась месяц назад. Заводы остановилась, цены на еду очень подорожали, а самой пищи стало в разы меньше. Начались первые смерти, потому как не каждый мог позволить себе купить хлеб за 200 рублей с зарплатой в 400. Бедное население стало медленно вымирать, но меня пока эта участь обходила стороной, благодаря мужу, которому полагалась хорошая выплата и льготы в виде карточек на хлеб и других продуктов. Но я всегда экономила и отлаживала деньги. Кто знает, что нас ждёт дальше, поэтому, когда Андрей уходил я обходилась минимумом. Во время его нахождения дома, я могла позволить себе потратить больше, чтобы обеспечить мужа сытными и вкусными блюдами. Но сейчас, я твердо решила обойтись крупами да редкими овощами. Ни к чему тратить много, когда впереди смутное будущее. К тому же, мне совесть не позволяла жить на достаточно широкую ногу, когда люди вокруг меня голодали.

Вытерев руки, я села за стол и принялась есть только что сварившийся суп. Не прошло и пяти минут как в дверь постучали.

- Открыто, - крикнула я, и в дом вошла моя соседка Сима Семёновна, женщина пожилого возраста.
- Как вкусно пахнет, - вдохнула она аппетитный запах супа, который распространялся на всю кухню.
- Присаживайтесь, я сейчас налью Вам мисочку.
- Ох, Настя, ты такая щедрая. Не то, что остальные: ни приглашения ни помощи, только о себе думают.
- Вы и сами понимаете, что текущая ситуация сделала людей более жестокими, чем они были.
- Да знаю, куда уж не знать. Но это не должно уничтожать в них прежнюю человечность. Эх, времена, времена! Были такие дни, что я этот суп ела каждый день, а сейчас в лучшем случае раз в неделю его вижу, да и тот без картошки, - поностальгировала Сима Семёновна по былым временам.
- Не переживайте, со временем всё наладится и будет как прежде. Вот увидите, - решила я успокоить старую женщину, и себя заодно, тем самым подарить нам обеим лучик надежды на светлое будущее.
- Так не будет, девочка. Да и когда оно случится?! Возможно я не дождусь того времени.
- Не говорите так. Вы не то, что дождетесь, а и переживаете нас вместе с мужем, - по-доброму улыбнулась я седой старушке.
- Да, Андрей у тебя золотой человек. Не только герой и защитник, а и прекрасный семьянин и муж. Да что там, таких людей нужно ещё поискать. Мало кто поможет ближнему в настигшие нас дни, а он никогда не отказывает. То деньгами, то продуктами. Я каждый день молюсь, чтобы он вернулся назад с войны.

Услышав похвалу в сторону своего мужа, я с улыбкой вспомнила про него и сердце сжалось тягучей тоской. Он действительно был хорошим человеком, и никогда не проходил мимо нуждающихся. Мне даже казалось, что помочь - это было его принципом. Но именно из-за этого я его и полюбила, за то, что он что он был добр и оставался всегда человеком.

- Я так же молюсь за него, Сима Семёновна. Это единственное, где мои желания вновь обретают смысл.
- Вернётся, девочка. Раз твоя любовь так сильна, то она защитит его и вернёт домой.
- Ваши слова, да Богу б услышать.
- Не переживай, Настюша. Любовь освящает дорогу. Так же, как и добрые поступки. Бог защитит его.
- Надеюсь, - слегка обеспокоенно проговорила я.
- Чуть не забыла зачем пришла. У тебя случайно нету мыла, а то в магазин смогу сходить только завтра, а постирать нужно сегодня.
- Есть. Сейчас принесу, - произнесла я и встала, направившись к полке с завернутым в тряпку мылом. Совсем новое. Берегла зачем-то. "Ну ничего, не материальные вещи имеют цену в человеческой жизни", - подумала я и с лёгким сердцем взяла прямоугольный брусок.

Подойдя к Симе Семёновне, которая с аппетитом доедала суп, я положила на край стола свёрток с мылом.

- Спасибо, Настюш. Я верну.
- Пускай это будет моим подарком, - мягко улыбнулась я ей.

Глаза Симы Семёновны в то время нужно было видеть: чрезмерная благодарность и радость, которые отчётливо отображалась в глазах, покрытых уже туманной плёночкой старой женщины - были настолько искренними и неподельными, что моё сердце невольно сжалось. От радости, и того факта, как тяжело сейчас живётся людям, и конкретно этой старушке.

-Спасибо, Настенька. Твой Андрей нашёл себе достойную жену.
- Не стоит благодарить, Сима Семёновна. Мы должны всегда помогать друг другу, - быстро попыталась я увести от темы старушку, так как неловко чувствовала себя, когда меня хвалили. А так же, когда мне говорили какие-то комплименты.

Когда мы только познакомились с Андреем, и наше знакомство переросло в отношения, я часто смущалась и краснела, когда он говорил, что я красивая, на что он всегда по-доброму улыбался и целовал меня в нос, говоря, что ещё никогда не видел такого прелестного помидора.

Ранние воспоминания и слова разлились у меня внутри нежной истомой, которая появлялась всегда, когда я думала о прошлом или о нём.

Улыбнувшись слегка, пока Сима Семёновна не видела, вставая из-за стола, я скрыла свои эмоции и провела старушку к двери.

- Дай тебе бог здоровья и возвращения твоего мужа, - бросила она напоследок, и поблагодарив её, я закрыла дверь.

Сейчас я собиралась перестирать грязные вещи и пойти полить скупые головки капусты на огороде.

Три оставшиеся штуки, начали виднеться только тогда, когда я подошла к ним вплоть. Урожай этот год был плохим, и большинство овощей попросту пропало, а некоторые из них уничтожила тля. Поэтому работы в огороде почти не было, как собственно и самого урожая тоже.

Напитав влагой голубоватые головки капусты, я вернулась в дом и пошла в магазин. Сегодня должны завести крупу: нужно купить её, пока она ещё осталась.

Поэтому взяв деньги и котомку, я пошла по пустой грунтовой дороге по направлению в магазин.

Встретились мне только Евгений Никифирович и Ульяна Евстратычна, мужчина и женщина пятидесяти лет, с которыми мы хорошо общались с мужем. Хорошие люди. Правда, после начала войны Евгений Никифирович запил, и увидеть его в трезвом виде было редкостью. Но оно и не удивительно, когда единственного сына забрали на фронт. Ульяна Евстратычна жила одна, дочь уехала в город, а муж умер несколько лет назад.

- Куда путь держишь, Настюш? - спросила Ульяна Евстратычна.
- Да вот в магазин иду.
- Тогда поторопись. Я когда заходила, уже оставалось немного из привоза.
- Хорошо. Я пойду тогда.
- Хорошо, что у вас есть возможность пойти в магазин или пройтись по тихой местности, мой Борька это только во снах видит. Забрали ироды единственную отдушину, теперь только сам Бог ведает вернётся ли он, - с горем в голосе проговорил уже пьяный Евгений Никифирович.
- Да пусто тебе будет, старый пень. Не говори о таком и беды не накличешь.
- А что кликать, если она уже случилась? - не внял слова соседки убитый горем отец, и дав волю своим слезам, всплакнул.

Я пошла дальше. Не хотелось мне видеть слезы отца, да и думать о судьбе его сына. Уж очень много боли наши сердца перенесли в последнее время. Борьку я знала хорошо, он был старше меня на один год, то есть было ему двадцать шесть. Поэтому парня было очень жаль, так же, как и убитым горем и приложившимся из-за этого к бутылке отца.

Пожелав ему вернуться домой целым и невредимым, я увидела впереди полуголых Ваньку и Евдокию, детей семьи Волковых, которые жили очень бедно и потеряли одного ребенка из-за притесненного достатка в еде. Мы тогда помогли, кто чем мог, но разве этого достаточно, чтобы прожить то время, когда всё наладится!?