Женщине здесь не место

39

 Он тащил Элизабет прямо лицом по камням, отчего она челюстью отсчитывала каждый его шаг. Вся физиономия уже превратилась в одну сплошную ссадину, если не хуже. Боли не чувствовалось, но это было связано с отключением всех мышц. Это был тот же фокус, что она использовала на оборотне при знакомстве. Целители применяют его для того, чтобы обездвижить и обезболить пациента, но Лиззи не слышала о том, чтобы это можно было как-то встроить в оружие. Впрочем, о том, чтобы этим оружием могли пользоваться обыватели - тоже. Она, похоже, вообще о многом еще не слышала. Наивная.

 Иногда, когда ее тело немного болтало, девушка могла разглядеть стены коридора, по которому ее тащили. Кроуфорд с неудовольствием отметила, что они покрыты отражателями и накопителями похлеще, чем многие исследовательские лаборатории. Когда мужчина отпустил ее лодыжку и бросил на полу, она обнаружила себя, лежащей на боку посреди медицинского кабинета.

 Глаза застилало пеленой слез, которыми организм пытался вымыть попавший в них песок. Мужчина, не обращая на нее внимание, насвистывал под нос какую-то мелодию и копался в ящиках. Он положил свой пистолет на мобильный столик и выкладывал рядом хирургические инструменты.

 Если рассуждать логически, то Кроуфорд должно было начать трясти от страха. Одна часть ее сознания отчаянно просила защиты, спрашивала, куда подевался Варнер и почему он ее не ищет. Другая же часть сознания требовала взять себя в руки и искать спасения самостоятельно. Сама ввязалась в проблемы, будь добра сама из них и выпутываться, не маленькая уже.

 Ядро будто заглохло. Элизабет ощущала себя обычной девушкой, не наделенной никакими способностями. Она истошно взывала к своей силе, но не получала никакой реакции. Ее ядро будто заморозили, засунули в консервирующую банку прямо внутри тела. Но это было невозможно!

 “Ага”, — выругала себя девушка. — “И стрелять из пистолета ему было невозможно, и прятать в центре города хирургическую лабораторию, и нападать на сотрудницу столичного ударного отряда тоже”.

 Надо было забыть это слово, чтобы больше не удивляться. Сама же злилась на коллег за ханжество и узость мышления, за то, что никто не воспринимал реальной угрозой женщин. А теперь же вляпалась в осознание, что магические преступления могли совершать люди, на магию смотрящие издалека.

 Она попыталась скосить глаза за то место, куда попал заряд пистолета. Для того, чтобы разобраться с проблемой, нужно было сначала понять, с чего она началась. А этого сделать не получалось.

 “Так, Элизабет, соберись”, — она что есть силы вертела глазами, но пелена слез существенно сокращала обзор. — “Думай, как не-маг мог тебя отключить. Думай. Думай!”

 Незнакомец наклонился над ней, за грудки приподнимая от пола, и прислонил к стене. Голова безвольно повисла вниз, струйка слюны потекла по подбородку, закапала на одежду. Зато в таком положении было видно отверстие от выстрела. Да и не отверстие это было вовсе.

 Конечно! В арсенале обывателей могли быть либо препараты, либо печати. Похоже, чтобы не засорять организм “подопытного” лекарственными зельями, этот мужик предпочитал использовать печати, возможно, разработанные самостоятельно. Или Мёльном. Возможно, тот пытался “законсервировать” ядро прямо внутри своей жены, но эксперименты не увенчались успехом, а вот в качестве оружия вполне пригодились.

 Сейчас прямо сквозь одежду к Лиззи пауком прицепилась небольшая поблескивающая бляшка с символами. С первого взгляда дочь артефактолога смогла разобрать лишь несколько, остальные были либо не местными, либо устаревшими, либо и то, и другое одновременно.

— Мисс Элизабет, — мужчина присел перед ней на корточки и, приподняв за подбородок, аккуратно вытер слюни. — Мне очень жаль так с вами поступать, но другой возможности мне может не представиться, поймите!

 Он сочувствующе заглядывал ей в глаза, но она видела лишь холодный расчет дешевнобольного, никак не сострадание или сожаление о своих действиях. В его руке поблескивал скальпель, и он отстукивал им ритм по своей коленке. Будто два человека сидели внутри него, и один считал ее заурядностью, а второй - редким сокровищем.

 Сейчас, когда светильники высветляли ему скулы и превращали глаза в глубокие впадины, Элизабет смогла вспомнить, где видела это лицо. В некрологе! Точно-точно! Восемь месяцев назад гениальный ученый Айден Фолк погиб во время эксперимента. Взрывом накопителя его буквально на куски разорвало, едва со стен соскребли, чтобы было, чего хоронить. И тем не менее, вот он, живехонький, скальпелем размахивает!

 Девушка попыталась грозно замычать и задергать ногами, чтобы как следует вписать ими по тем местам, куда рекомендуют бить сексуальных маньяков, но из всего перечисленного удачно вышли только нечленораздельные звуки. Ну, и моргнуть еще получилось.

 Мужчина снова любезно вытер ей слюни с подбородка, за что в благодарность получил уничижающий взгляд.

— Мне действительно очень жаль.

 Айден сгреб Элизабет в охапку и, кряхтя, закинул на массивный каменный стол, испещренный печатями. Ее голова гулко ударилась о поверхность, в глазах аж искры заплясали.

 Мужчина неторопливо поправил ей ноги, уложил голову на бок, чтобы не захлебнулась, а под щеку сунул сложенную в несколько раз белую ткань. Видимо, имел нездоровую любовь к женским слюням.