Жертва

Пролог

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: В тексте присутствуют жестокие, отвратительные сцены насилия.

Обращаю Ваше внимание: в романе использованы цитаты из Библии, но описанная религия - не христианство, а лишь возможный его потомок. Возможный в том случае, если власть окажется в жестоких руках, а люди не научатся думать. Если Вы намерены оскорбиться - пожалуйста, закройте книгу и дальше не читайте.   

ПРОЛОГ               

      Недостаток средств существования может

ограничивать предел дальнейшего размножения,

что выражается только одним — уничтожением

большей части детей.

А. Смит

Из перепечатки аудиозаписи собрания Совета №082145:

Глава отдела разведки: Послушайте, в словах этого парня есть очень дельные мысли! Нам и правда пора уходить от поддержания населения в сторону... Кхм… время заселять новые территории, расширяться!  

Глава отдела защиты населения: Да и заражённые земли давно пора проверить. А для этого тоже нужны ресурсы! И в первую очередь - людские. И потом, наши базы не справляются! В Мертвых городах уже ни черта не осталось! А потребление-то всё растет, и мы даже не можем себе позволить его снизить!

Глава отдела здравоохранения: Точно... Вечных детей нужно вечно занимать! И контролировать...

Неразборчиво: У вас семь пятниц на неделе... Только один уклад прочно вошел в жизнь, всё устаканилось, решили по новой все сломать?

Глава отдела разведки:  А вам нравится то, чего мы достигли? Может быть, Вы с гордостью называете себя убийцей?

Глава отдела защиты населения: Не передергивайте!

Глава отдела разведки: Хорошо, но можете ли вы с уверенностью сказать, что революция не единственный выход из того, что мы сотворили?

Глава образовательного сектора: Хотели же, вроде, разрешить им собак? Чем не выход? Может научатся хоть о ком-то заботиться?

Несколько голосов: Да голодом их заморят, наверняка!

Глава отдела учета ресурсов: С собаками тоже потом поэкспериментируем. На них придется много пищи выкинуть зазря…

Глава промышленного комплекса: Наша задача, обеспечить выживаемость. Возможно, стабильность тут и не помощник! Давайте позволим парню попробовать!

Профессор: Я согласен, это один из лучших проектов за последнее время и как нельзя грамотно вписывается в профиль выпускника. Он ему подходит, а сам малец подходит нам. Каков бы ни был исход проекта, он будет выгоден нам в любом случае!

Глава правительства:  Тогда - решено. Утверждаем! Пригласите юношу назад!

***

Пять ступеней вдоль облупившейся и  засаленной голубой стены. Лестница была замызгана тем больше, чем ниже опускался взгляд. Квадраты стекла в ветхой двери, покрытой трещинами, насилу держались. Ржавая ручка давно сломалась и безвольно болталась, громко стеная, если случится потянуть за неё дверь. Двигаясь, дерево осыпало пол ошметками белой краски. Будто клоками сбрасывало кожу.

Внутри то там, то здесь вспыхивали и гасли, неисправные люминесцентные лампы. Они все время жужжали и ужасно раздражали. У нескольких же еще рабочих, но тусклых и бледных светильников тучами роились мухи. Зато в полумраке не так бросались в глаза плешивые желтоватые стены, сплошь покрытые черными пятнами грибка. Было тихо как в склепе, а доносившиеся из-за дверей эхо разговоров, шуршание и иногда, очень редко, смех медсестер (такой неуместный и громкий) только усиливали впечатление.

Сразу при входе, не отмеченном никакой вывеской, просыпалось страстное желание убежать прочь. У всех входящих неизменно рождалась эта трусливая мысль. Но нужно было войти...

Вера - молодая девушка в скучном сером платье - смахнула с сидения таракана и брезгливо уселась на самый краешек, обвив руками живот. Нога её дёргалась от страха и волнения. А в глазах и движениях сквозила неловкость, стеснительность и даже, стыд.

Никогда не известно было сколько придётся ждать, пока вызовут. Порой пациенты проводили возле обшарпанной двери в коридоре по несколько часов, слушая как болтает медсестрица с врачихой. Минуты текли медленно, словно в часах вместо песка клейстер. Жужжание, моргание ламп, приглушенный стук каблуков, разговоры, разговоры, разговоры…

Наконец дверь, визжа, распахнулась. Повеяло сыростью, плесенью и спиртом.

Давно уже знакомая медсестра Елисавета, крупная, красная, с чуть заплывшим, хоть ещё и красивым лицом, дежурно улыбнулась. Вера скривилась в ответ. Они виделись каждое посещение и раз за разом медработница обращалась к девушке подчеркнуто презрительно.

- А, снова ты, – бесцветно произнесла Елисавета и пошла вглубь кабинета, бросив через плечо, - заходи.

Внутри стоял допотопный стол, неряшливо заваленный картами, справками и бог весть чем - рабочее место помощницы врача. Сестра села и принялась раскидывать бумаги в поисках нужной карты. Она сильно щурилась под удручающе-жалким освещением настольной лампы.

Придвинутая к столу, деревянная ширма со стеклами, залепленными старыми, выцветшими газетами, скрывала от посторонних глаз гинекологической кресло. Также было наполовину залеплено и грязное окно, пропускавшее лишь линялое подобие дневного света. Сквозь ширму, однако, проглядывался тощий силуэт врача.