Жертвы искусства. Капкан для соавторов

1. Пролог: Одна голова хорошо, а две?

Благодарность соавтору Мару Мар,

у нее краткая юмористическая версия романа

Эпиграф:

«Одна голова — хорошо! — удивленно обнаружил Горыныч посреди боя. — Спасибо тебе, Иванушка! За это я тебя не больно сожру! «Ам!» — и всё! Даже не заметишь!»

И проглотило чудище героя вместе с мечом-кладенцом, даже не поморщилося!

Только глотать мечи, шпаги и ножики — много ума не надо, а вот переварить… Всю ночь, пока кладенец в желудке в соляной кислоте ржавел и растворялся, Змия изжога мучила. И потом ещё цельный день отрыжка огнём шла! Чтоб неповадно наперед было кладенцы глотать! Сам, небось, не ковал, не покупал, не крал, не хранил тыщу лет, а компенсацию платить отказался! Одно слово — Гад».

Недобрый Сказочник (со слов Бабы-Яги)

*****

Скромная красавица подошла к кафедре, нервно стиснув в руках маленький черный беретик.

— У вас вопрос? — подбодрил ее Джонсон. — Пожалуйста, чем можем помочь?..

— Вы… можете, наверное, — голос у нее был нежный, тихий, но вскоре окреп. В нём слышалось искреннее волнение. — Пожалуйста, передайте своему герою, что я здесь. Со мной всё хорошо, хотя здесь трудно выжить… Нет, этого, пожалуйста, не говорите, он будет нервничать. Просто скажите, что я здесь. Я жду его.

— Кого? Простите, мы наверное, не совсем поняли…

— Галондара, конечно, — она удивлённо раскрыла глаза. — Я — Зольвин. Вы что, меня не узнаёте? Я думала… Вы видели только мою тень, всё верно, какая я глупая! Простите. Так вы передадите? Раз вы пишете о нас, то могли бы ему намекнуть. У вас же связь!

— Как намекнуть? — ошалело спросил Петров. — С кем поговорить?

— С вашими героями, как вы нас называете, — она смущенно улыбнулась. — Вы мне не верите? Я не читала, я просто знаю, что там происходит. Благодаря вам, знаю. Я будто смотрю фильм обо всем, что происходит после моего похищения. Поэтому, только вы можете мне помочь! Я ведь хочу вернуться, но не знаю, как…

— Так, минуточку, а кто вас вывел на нас? — тоном оперуполномоченного уточнил Петров.

— Джинн, естественно. Он только наполовину джинн, но всё равно может узнать… Он мне помог установить связь с вашим романом.

— Толик, — Джонсон осторожно подёргал друга за руку, — а вот этого она знать не могла. Мы это только мысленно и тет-а-тет… Уважаемая, вы сейчас о том, кого мы называем ибн-Лукум…?

— Да не Альбертик Мармеладкин! — зачастила Зольвин. — Он же только внук джинна! Это его дядюшка, родной брат Фатимы. Вы, что ли, не знали? А как тогда… — В широко раскрытых серых глазах застыло точное отражение ступора, в который впали соавторы. — Вы сможете передать Галондару моё послание? — уже далеко не так уверенно спросила пропавшая дебютантка «Капуса».

— Мы бы с радостью, но как? — осторожно спросил Джонсон. — Как можно говорить с героями, которых… э-э, которые так далеко от нас. Где-то за этой… за границей пространства, да?

— А вы что, не умеете? — прошептала Зольвин и прижала несчастный беретик к груди, чуть не разорвав его в клочья.

Соавторы смотрели на нее, как на новые ворота.

— Какой кошмар! — юная сопрано готова была разрыдаться от разочарования. — Но вы ведь можете, вы можете!.. — всхлипывала она. — Даже если у вас не подключён Эль-Эм, то Галондар сейчас спит особым сном, он вас услышит! Попробуйте! Пожалуйста, спасите нас! Мы же любим друг дружку, или вам это тоже не известно?! — Ее тон до ледяных мурашек напомнил соавторам Галондара, когда тот бушевал в аптеке.

Это что, было на самом деле?..

.

Незадолго до этого, когда жизнь фантастов еще шла своим чередом:

ОДНА ГОЛОВА — ХОРОШО, А ДВЕ?

(из интервью знаменитого писательского тандема Петров-Джонсон интернет порталу «Фэнтезимания»)

— Анатолий и Анатолий, расскажите историю создания своего псевдонима.

П. — По-хорошему, псевдонима-то никакого нет. Есть более-менее раскрученный бренд, состоящий из наших реальных фамилий. Согласитесь, когда вас угораздило родиться в семье Ивановых и Петровых, да ещё решив творить в соавторстве… поневоле придется что-то изобретать. Ведь фамилии наши СЛИШКОМ нормальные…

Дж. — А потому, катастрофически скучные и незапоминающиеся. Нам даже не пришлось ждать подсказки редакторов, сами догадались.

— Почему же тогда вы не стали, скажем, Джонсон энд Питерс?

П. — Что ж мы, басурмане какие? Сразу поняли, что хотя бы одна фамилия должна быть отечественной. А поскольку Петров-Водкин даже при нынешнем уровне образования ещё где-то в подкорке у народа сидит, мне пришлось остаться Петровым.

Дж. — Ну, а я все школьные годы так и был «Джонси», ничего особо менять не пришлось. Мы всего лишь грамотно воспользовались тем, что имели.

— Обратили, так сказать, недостатки в достоинства?

П. и Дж. (хором) — Почему обязательно недостатки и слабости? Мы своими фамилиями гордимся, и семьи нас ренегатами не считают. Но творчески подредактировать лимон до кондиции лимонада нам действительно удалось.