– Анна, зайди ко мне в кабинет.
Отец входит в дом уверенной походкой. Быстро проходит по гостиной, на ходу бросая мне вместо приветствия.
Киваю, и победным взглядом окидываю Ренату с Дарой.
Они весь день намекали, что отец забыл о моем восемнадцатилетии. Даже не поздравил. Не прилетел со своей важной встречи, на которой уже неделю ведет переговоры. Не позвонил.
Забыл, в общем. Потому что я ему не нужна. И вообще. В этом доме лишняя.
Конечно, это не говорится вслух и прямо.
Но намеки в каждом слове. В каждом жесте и разговоре. Весь этот месяц, пока я в доме отца. А сегодня особенно ярко.
– Да, пап!
Влетаю в его кабинет.
Сияю от счастья. Потому что он не забыл на самом деле! Даже прилетел ради меня! Я ему нужна!
И пусть мы за последние годы почти и не виделись в отцом.
Пусть он всегда очень скуп на слова и почти никогда не проявляет никаких эмоций. Выражение чувств для него что-то запредельное, наверно. Но… Он ведь прилетел все-таки!
– Прости, дочь. Никак не мог вырваться раньше.
Папа скупо меня обнимает и я даже прикрываю глаза, с блаженством утыкаясь в его плечо.
Такие проявления его любви особенно редки. Поэтому очень дороги для меня.
– С днем рождения! Верю, у тебя впереди долгая и счастливая жизнь. Уж я об этом позабочусь, дочка. Уже позаботился.
– Спасибо, – киваю, все так же утыкаясь в его мощную грудь.
Сжимаю руки на его плечах сильнее.
Но отец уже отстраняется.
Окидывает меня взглядом и быстро целует в висок, отходя окончательно и направляясь к своему креслу за широким массивным столом.
А я так и остаюсь неловко мяться на месте.
Редко бываю в его кабинете. Он вообще сюда практически никого не пускает. Даже Ринату.
Мне уйти? Или остаться?
Отец как будто тут же забывает обо мне.
Хмурится, перебирая какие-то бумаги.
– Садись, чего стоишь?
Вскидывает голову и указывает мне рукой на кресло рядом со столом.
– Вот. Это подарок.
Вытаскивает большую бархатную коробочку. Подталкивает ко мне.
– Ну же, Анюта. Открой.
Анюта. И сердце вздрагивает.
Так меня отец давно уже не называл. Это имя из детства. Когда я еще была маленькой. А еще была счастлива, потому что родители так много времени проводили со мной вместе. И… И мама тогда была еще жива. После ее смерти я как-то резко вдруг стала Анной. Как будто детство закончилось. Хотя… Можно сказать, что так оно и есть.
Тяну вверх край коробочки, которая распахивается с характерным щелчком. И… Замираю.
– Пап. Это… Слишком.
Изумленно рассматриваю сверкающие бриллианты.
Широкое колье. Серьги в виде капель. Огромные камни сверкают так, что глаза слезятся. Это ведь…Целое состояние!
– Не нравится?
Отец хмурит брови.
– Нет, ты что. Они великолепны. Но…
Вообще-то отец богат. И очень.
Но деньги бездумно тратить у нас запрещено. Он выдает ровно столько, сколько и правда нужно. Считает, что я должна научиться зарабатывать сама, а не жить, как бездумные мажоры. И уметь ценить то, что есть.
– Я рад, – отец откидывается на спинку кресла и прищуривается, глядя на меня. – Совершеннолетие ведь один раз в жизни бывает, дочка. А ты… Ты у меня совсем взрослая уже стала. Когда только успела?
– Паааап.
Утираю капельки слез, которые начинают печь в глазах.
– Наденешь?
– Прямо сейчас?
– Хочу полюбоваться на тебя.
Осторожно извлекаю нереальные украшения. Понимаю, что это эксклюзив.
– Давай я.
Отец подходит сзади. Проводит пальцами по камням, от чего они начинают сверкать еще ярче. Застегивает на моей шее колье. Серьги я продеваю в уши, конечно же, сама.
– Ну? Как?
Подает мне руку, галантно помогая подняться. Подводит к шкафу с высоким зеркалом.
– Это… Ослепительно.
Выдыхаю. Мои глаза сейчас светятся не хуже камней. Я словно преобразилась.
А еще думаю о том, что Рината и Дара лопнут от зависти и злости.
Им таких подарков отец не делает.
И пусть он не умеет проявлять чувства. Но… Проявляет их вот так. Этот подарок говорит о том, что я ему дорога на самом деле. А не как его жена и дочь говорят, что у них давно своя жизнь, а я для них и отца как мозоль на пятках. И что поэтому он меня и отослал подальше.
И это для меня намного дороже, чем стоимость подарка!
– Ань.
Отец сжимает мое плечо, стоя позади. Мы встречаемся в огромном зеркале глазами.
– Прости меня, дочка. Что так мало времени тебе уделяю. Но…
– Я все понимаю, пап, – выдыхаю сдавленно.
Резко разворачиваюсь и крепко обнимаю его, снова утыкаясь в плечо.
– Я так тебя люблю, папа.
То, что он так быстро женился после маминой смерти, было больно. Еще больнее, когда оказалось, что у этой женщины есть дочь. От него. Дара. Всего на год младше меня. А это значит… Что отец изменял маме. Но… Об этом мы тоже не говорили. Никогда.
Больно было их видеть в нашем доме. И то, как новая жена быстро начала здесь всем распоряжаться.
И что отец отослал меня в Англию в закрытую школу. Почти сразу. Словно я и правда стала лишней в нашем доме.
Но…
Я точно знаю. Маму он любил. И меня. А Рината… Может, у него с ней было всего один раз. И он просто женился на ней потом, как порядочный человек. Из-за дочери.
– Это еще не все, дочка, – отец быстро отстраняется и возвращается в свое кресло.
Я помню. Он не любит таких проявлений чувств. Для него это слишком.
– Как я уже сказал, я позаботился о твоем будущем.
– Конечно, пап. Спасибо. Благодаря тебе я получила прекрасное образование. И университет….
Поступила я, конечно, сама. Но я буду учиться в самом дорогом и престижном университете страны. Это ведь тоже все благодаря ему.
– Я не об этом, дочка, – машет рукой.
– Корочка ничего еще не значит. А вот мужчина, который с тобой будет рядом… Одним словом так. Сегодня праздника по поводу твоего восемнадцатилетия не будет. Посидим с семьей. Проведем время вместе.