Жилаю счастя

10

Синий вечер опустился на город. В прозрачном холодном воздухе любой предмет, ветка, здание человек обретали чёткий фиолетово-чёрный контур - фиксировались, становились иными. Саша подумала, что так выглядит замедленное время.

- Пошли в кафе, - сказал Очитков.

- Разве мы на «ты»?

- Теперь да. Придётся. Теперь вроде как кумовья.

Саша думала, что кафе будет похоже на то, недавнее – с клеёнками и пластиковыми стаканами. И была рада, что ошиблась. Тут хотя бы было уютно и не убого.

- Пьёшь водку?

- Вообще-то нет.

- Вообще-то да. Но редко и стыдно, так ведь? Давай, чего уж. Сегодня надо.

Саше вдруг стало решительно всё равно. Она чувствовала странное опустошение и усталость.

 Выпили. Закусили. Помолчали. Иван налил ещё. Саша чувствовала, как стремительно пьянеет. «Меня развезёт как восьмиклассницу», - подумала она. И тут же: «Ну и похрен». Со стойки звучала «Don't Speak». Саше нравилась эта песня – под неё хотелось медленно двигаться, уткнувшись носом в мужскую рубашку.

- Она скоро умрёт, - тихо сказал Иван.

- Чего?

- Чего слышала.

- Да ну… Фигню какую-то несёшь.

- Эндомиокардиальный фиброз. Так вроде правильно называется. Дело времени.

- А… а чё это? – Саша потрясла тяжёлой головой.

- Это не лечится. У неё не лечится. Операцию она не перенесёт. Так врачи сказали. Я сам ездил везде, узнавал. Сказали – генетика, сказали – обостряется. Козлы.

- Господи… И когда?

- Скоро. Давайте выпьем ещё.

- Блиин… Иван, да как так-то?!

- Пей, Саш. Всё так. Я потом отвезу тебя.

Она смутно помнила, как ехали в такси. Потом вырубилась. Очнулась уже на диване. Ну, как очнулась… просто по-тюленьи, носом набок, лежала на животе и слышала разговор в коридоре - как сквозь вату.

- Да будь ты человеком! – громко говорил Иван. – Ну хреново же бабе, ты чё, не видишь?

- Я всё вижу, - холодно и спокойно, Женька.

- Да ни хрена! – Зря он так, слышно же, что голос нетрезвый, тягучий как тёплая жевачка. – У неё, может, горе. Она, может, переживает.

- Ага, ну да, ну да.

Вот сука! Сказать бы ему, какой он сука. А Иван всё разорялся, всё тащил его в дом. Боже, как стыдно… И Саша снова вырубилась, провалилась в темноту, как в тёплую ванну.

Иван гремел посудой на кухне. Голова совсем не болела, даже удивительно. Саша обнаружила себя в постели, в тех же брюках и блузке, в которых ходила на день рождения. В окно светило солнце. Из приоткрытой форточки тянуло сырым и свежим воздухом, старыми листьями, дождём, землёй.

Господи… Вот так возникнуть, а потом исчезнуть… Ну почему всё так? А как иначе? Что со всем этим делать, как жить дальше, как нести, куда нести?

 Телефон, ну, конечно…

«Я могу, писать тебе вечно

Могу, сто раз звонить

И только бы услышать

Родной голос

Мне кажется, я слышу твой голос везде.

И когда, я плакала.

Ты сидела рядом.

Так, тихо.

И когда, что - что случилась.

Мы все переживали.

Друг - за друга.

Я помню - яркие моменты.

Я вспоминаю с улыбкой все.

Просто - спасибо что ты у меня есть

Мама…»/

Саша резко соскочила с кровати. Картина выстроилась вмиг, пронзила, зазвенела в мозгу…

- Иван!

Он возник в проёме двери. По чёрным кругам под глазами Саша поняла сразу – не спал.

- Дай мне свой телефон!

- Э… зачем?

- Дай! Быстро! Свой! Телефон! Пароль, Иван, чёрт тебя порви!

«… К сожалению мой папа не все люди добрые. Но добро побеждает зло. Есть, люди которые, настолько мудрые и добрые. Они не пройдут мимо, оно помогут... Вот она такая. И дают людям поддержку. В жизни всякое что случается..».

«Вот хочу сказать тебе папа. Пойми она ведь такая как свет как, солнце. И пожелей. Бывают у человека, накопят обиды. И большей она не доверяет не кому. Мама ведь такая я всё правильно говорю. Она такая как хотела я…».

«Таких людей, очень мало.

Как она.

Она очень добрая».

Саша рухнула на постель, сжимая чужой телефон вспотевшими руками. Иван стоял, хмуро и напряжённо вжавшись в стену, став меньше.

«Она такая! И это я я я нашла её…

Наверно приходит трудности...

И улыбка у сверкает как салют!

Когда она светиться, становиться все по-другому.

Кабуто (счастье) пришло.

А когда идёт по ступенькам - шикарном платье...

И туфли - слышно из далека.

Буто волшебница спустилась!

В глазах у неё яркий свет !

Буто не боло не когда обид...

И не боло трудностей.

Просто человек)

Любит всех людей...

По коридору, она идёт...

Пальто на распашку.

Идёт улыбается

Наша мама )

Мой стих…»

- Иван, ты ведь всё знал, да?

- Наверное, да.

- Почему ты сразу ничего мне не сказал? Какого лешего! Ты ведь всё знал! Всё знал!

- Знал. Да успокойся ты.

- А тётя Таня? Она…

-  Бабушка. Должна же быть у человека бабушка. Такая – с пирогами, с курицей, ласковая. И братик. Чтобы заботиться, чтобы защищать от всего света, ну, и играть с ним… нужен же братик. А кто ещё-то, кроме Мурзика? Кому ещё нужна её любовь? Саша, Сашка, ну что ты… Да, не говорил. Думал, испугаешься. Думал,  скажешь – ну вас всех на хрен, уроды. Ты вон какая… Где я  и где ты… Она же так решила. Она придумала нас, понимаешь? Она сама нас создала, нарисовала, намесила. Больше ничего же нет у неё. Даже и жизни почти уже нет. Ну, Саш. Ну, ненадолго. Ну, пожалуйста.