Живая игра: Вход

Глава 11

С тех пор, когда я впервые постучался в ворота монастыря, прошло немало лет. И все эти годы меня не оставляла мысль, что я должен как-то передать все накопленные мною эзотерические знания, любым доступным мне способом. А так же рассказать о своих необычайных мистических способностях, которые были приобретены путем длительных и упорных тренировок. Сначала я просто играл на флейте разные мелодии, сидя в позе лотоса в обычном московском переходе. Звук японской флейты сякухати зачаровывал проходящих мимо людей, и они охотно оставляли немного денег, которых мне с лихвой хватало на безбедное существование. Я живу, а значит, я существую, и значит, что я есть всегда и повсюду, во веки вечные. Я – та пустота, которой наполнена Вселенная. Я рождался и умирал бесконечное количество раз. Как и всё живое и неживое, что мы видим вокруг себя. Мир состоит из пустоты, звучащей бесконечным числом различных тональностей. Я понял это, достигнув высшей степени просветления. Соединив дзэн и христианские духовные практики, мне удалось постигнуть истину в её первоначальной форме. Но об этом позже. Сейчас вернёмся к тому дню, когда я нищий и убогий постучался в ворота древнейшего восточного монастыря Тибета.

Никакой цели у меня тогда не было, я просто путешествовал пешком с небольшой поклажей и старой гитарой за плечами. На жизнь и ночлег зарабатывал, играя некоторые свои песни и песни Виктора Цоя. А иногда и просто какой-нибудь незатейливый инструментал. Уже позже я заметил некую гипнотическую связь между звуком флейты сякухати и голосом лидера группы «Кино». И под одно и под другое можно было свободно медитировать, чем я и занимался периодически, сам того не замечая. Голос Цоя завораживал своей глубиной и таинственностью, ровно так же меня заворожил и звук сякухати. Я начал практиковать дзэн ещё до того, как узнал, что это такое. Возможно, даже раньше, чем услышал само название. Это было со мною с детства. Присутствие некой силы, зовущей к просветлению.

Ворота монастыря отворил человек без возраста. Ясно было только то, что это достаточно зрелый и умудрённый опытом человек. Восточную внешность скрывал глубокий черный капюшон. Я смиренно попросил ночлега и выразил надежду на хоть какой-нибудь перекус, так как за сегодняшний день съел только один бутерброд с сыром. Говорил я на английском, но монах ответил на чистом русском.

- Ты можешь войти.

Когда двери монастыря затворились, я ощутил присутствие некой силы, во всём, что здесь находилось, вплоть до камня на песчаной дороге и зелёного листочка на дереве. В каждом предмете таилось незримое, истинное, первозданное.

Монах безмятежно шёл вперёд, я следовал за ним. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, вечерняя прохлада наполняла воздух какой-то величественной тишиной и великолепием. И вдруг в тишине послышались такие чудесные звуки, которых до этого мне слышать ещё не приходилось. Мелодия лилась настолько глубоко и гармонично, как будто ангелы спустились с небес и хором решили восславить Создателя. Звуки окутали меня со всех сторон, призывая к смирению и безмятежности, к полному покою и свободе сознания.

- Что это за инструмент? – спросил я монаха.

- Божественная флейта Сякухати. Это не просто музыкальный инструмент, это средство для медитации и просветления.

- Никогда не слышал ничего подобного… А можно мне попробовать?

- Навряд ли у тебя сразу хоть что-нибудь получится. Чтобы издать хотя бы несколько звуков, нужна долгая практика. Но попробовать ты, конечно, можешь, только не сейчас. Сейчас время медитации. Меня зовут Юрий, я долгое время жил в России, пока не вернулся на родину предков и не осознал собственное предназначение.

- Приятно познакомиться. Андрей. – Ответил я и протянул руку.

Монах Юрий пожал мне ладонь и указал рукой в направлении трапезной.

- Там тебя накормят и определят на ночлег, а мне пора на занятия, ещё увидимся.

С этими словами он пошёл в сторону, откуда раздавалась чудесная медитативная музыка. Я ещё немного постоял, глубоко вдыхая приятную вечернюю прохладу, а затем, преодолевая некоторую неловкость, направился в сторону столовой.

Это был небольшой монастырь и какой-то не совсем стандартный. Другие монастыри Тибета, где мне уже довелось побывать, казались куда более экзотичными. А в этом было что-то европейское, или даже славянское. Впрочем, дух востока здесь ощущался куда больше, чем в китайском или японском мегаполисе. А ещё во всём чувствовалось единение с природой.

Как ни странно, трапезная оказалась в европейском или даже русском стиле, а именно – в достаточно просторном и светлом зале стояли длинные деревянные столы и стулья. Зал был пуст, но стоило мне сделать ещё несколько шагов, и акустика разнесла весть о том, что пришёл первый посетитель.

Из кухни вышел человек, как две капли воды похожий на Юрия. Впрочем, это было неудивительно, ведь глубокий капюшон скрывал половину лица монахов.

- Добрый вечер. Вы, должно быть, проголодались? – голос монаха звучал очень мягко и объёмно. Всё-таки в этом зале достаточно сильная реверберация, подумал я, отвечая:

- Да, мои странствия накладывают определённый отпечаток вечно голодного человека, поэтому от ужина я бы не отказался.

- Тогда садитесь, пожалуйста, ужин почти готов. – Он пространно указал рукой на множество свободных мест и снова удалился на кухню, откуда уже слышался звон посуды.

Тем временем я положил свою гитару на свободный стул, и сам сел рядом в любопытном ожидании. На стенах всюду висели самурайские мечи и ещё какие-то бамбуковые палки. Окна в помещении были узкие и высокие, отдаленно напоминающие бойницы. А стёкла настолько чистые и прозрачные, что казалось, их и вовсе не было.

Через пять минут мне принесли тарелку риса с овощами. Я был всеяден и с удовольствием приступил к трапезе. Монах устроился неподалёку от меня, напротив окна с большой чашкой какого-то особого местного чая. Доев основное блюдо и, тоже перейдя на чай, я поинтересовался, что это за бамбуковые палки на стенах, что висят рядом с японскими мечами (катанами).