Жизнь на кончиках пальцев

Часть первая. Глава первая

В полупустом зале ожидания пригородного железнодорожного вокзала на деревянной скамье с покатой спинкой поздним вечером тихо о чём-то разговаривали две женщины средних лет.

Вот-вот должна была подойти пригородная электричка. Одна из женщин, взглянув на часы, поторопила товарку:

- Вставай! Пора на перрон выходить. А то будем бежать за паровозом, как в прошлый раз!

Женщины, подхватив тяжелые сумки, направились к выходу из зала ожидания.

- Эй, бабоньки, свёрток забыли! – молоденький сержант милиции, совершая ежевечерний обход подведомственной территории, каковой являлось здание железнодорожного вокзала и прилегающие к нему пути, догнал спешащих женщин и ткнул пальцем в одну из скамеек.

- Отстань, Мишка, - отмахнулась от внимательного милиционера одна из женщин, - вон уже гудит электричка! Опоздаем – будешь на бобике нас в город везти!

Сержант был её соседом. Жил с матерью вверх по улице через два дома, а потому особых расшаркиваний ему не полагалось.

- Баб Нюр, ты, что ли, - заулыбался милиционер, - не признал в темноте.

- А нечего на лампочках экономить! – огрызнулась баба Нюра.

- Ага, - согласился милиционер, - темновато будет. Вот вы свой свёрток не углядели.

- Да не наш это! – замахала руками вторая женщина.

- Не ваш? А чей же? – милиционер подошел уже вплотную. - Может, видели, кто забыл?

- Не видели! – баба Нюра завертела головой, словно тот, кто оставил свёрток мог спрятаться в углу вокзала. - Ни свёртка, ни того, кто подкинул! – поперла пышной грудью на сержанта, загородившего узкий проход. - Отойди в сторону, ирод окаянный, дай пройти!

Милиционер покраснел. Его никто не имеет права называть иродом! Особенно, при исполнении!

- Вы задержаны, гражданочки! – Мишка набычился, и баба Нюра поняла, что погорячилась, обозвав его иродом. - Будете свидетелями. Пока, - добавил сержант, - сейчас вместе посмотрим, что за свёрток, что в нём. Опись составим, как положено. Возьмём с вас показания, и, если вы ни в чем не виноваты, отпустим.

Милиционер нерушимо стоял, заложив руки за спину, как памятник у сельсовета. Увидев в щель между его телом и дверью отходящую от перрона электричку, баба Нюра со злость плюнула на грязный пол, грохнула себе под ноги сумки, в которых что-то подозрительно зазвенело:

- Где ж ты взялся на наши головы! - махнула рукой, словно смирившись с неизбежным. - Пошли, что ль! – и зашагала к скамейке, на которой все так же белел забытый кем-то свёрток.

Женщины и милиционер замерли. Прислушались. Из свёртка доносилось подозрительное попискивание.

При ближайшем рассмотрении, свёрток оказался белым марселевым одеяльцем, перевязанным широкой бледно-розовой лентой.

- Батюшки-святы! Да это, никак, ребятёнок! – баба Нюра схватилсь руками за пухлое лицо. Посмотрела на милиционера. Потом на попутчицу:

- И чего теперь делать будем?!

- Так это, - почесал лоб сержант, - распеленать бы надо.

- Вот ты нашел, тебе и распелёнывать! – ехидно обрисовала предстоящую процедуру баба Нюра, - а наше дело телячье.

- Ладно тебе, Нюрка, - вторая женщина, не принимавшая до этого времени участия в перепалке, решила взять инициативу в свои руки, - не видишь, что ль, пацан он еще! Куда ему с детьми управляться?!

Краска залила не только щеки, но и лоб, и шею сержанта. Вот уж выдался вечерок! И иродом обозвали, и пацаном! А ведь он при исполнении! Но отстаивать право на уважение к должности и погонам Мишка не стал. Поди знай, что взбредет на ум этим тёткам! Вот развернутся сейчас и уйдут, оставив его с «этим»! А потому милиционер только кивнул в ответ, словно давая разрешение развернуть чёртов свёрток.

- Глянь-ка, - баба Нюра уставилась на содержимое свёртка, - девчоночка! Махонькая совсем.

- И какая же тварюка её одну на вокзале оставила?! – всхлипнула от жалости к крошке подруга бабы Нюры.

- Берите девочку и идём в опрепункт! – принял решение Мишка. - Там будем разбираться!

***

«Разбирание» не имело никакого успеха. Никто не видел, как и когда свёрток с девочкой оказался на вокзале. А если кто и заметил что-то подозрительное, то вероятнее всего уже давно уехал в неизвестном направлении. Из окошка пригородной кассы зал просматривался плохо, да и кассирша, ровесница бабы Нюры, не обязана была следить, что там и как происходит за её стеклянным окошком.

- И куда её теперь? – пробурчал Мишка.

- А себе забирай, - хихикнула баба Нюра, - вырастишь – женишься!

- У меня уже есть невеста, - отказался от выгодного предложения Мишка, - да и мамка не позволит!

Женщины, уже не боясь строгого милиционера, расхохотались в голос.

- Нужно в город звонить, - рассуждал Мишка, - вызывать опергруппу! Они знают, чего надо делать в таких случаях.

- Ты звони, - баба Нюра встала со стула, - а мы пойдём.

- Куда пойдёте? – розовощекое лицо сержанта побелело от испуга. - Не, я с ней один не останусь! Лучше посидите здесь, а потом вас те, кто приедет за девчонкой, в город завезут.

Девочка с каждой минутой становилась все беспокойнее. Вскоре, похныкивание сменилось громким рёвом.

- Голодная она, - баба Нюра взяла девочку на руки, - покормить бы.

- Да чем её покормишь? – пожала плечами подруга. - Ей титьку надо! Совсем еще кроха, месяца три, не больше.

- Давай, звони, ирод! – заорала на Мишку баба Нюра. - Чего стоишь, зенки вылупил? И скажи, чтобы питание детское взяли с собой!

***

Опергруппа из города прибыла только через час. Но зато её сопровождала карета скорой помощи! Молодая фельдшерица, бегло осмотрев девочку, подхватила её на руки вместе с одеяльцем, обернулась к тем, кто приехал с нею:

- Оформите все, как положено, и завезёте в детскую областную!

- Нас завезите в город! – напомнила о своём существовании баба Нюра. Ткнула пальцем в Мишку. - Вот он обещал!

- Вам, гражданочки, нужно задержаться, - лейтенант, возглавлявший опергруппу, строго посмотрел на женщин.