Жизнь наизнанку. (сборник рассказов)

Монстры

Монстры существуют. Они прячутся в подвалах зданий, растерзанных войной; скрываются за опорами мостов, причудливо изогнутых взрывами; селятся в церквушках, давно покинутых людьми и богом; с каждым годом медленно заполняют древние катакомбы под некогда великим городом и изредка просачиваются в последний оплот человечества – метро. Они невидимы и неощутимы, пока человеку не придется лично столкнуться с ними. Увидеть ли слишком живую тень в туннеле, испугаться ли красным глазам, померещившимся во тьме, принять ли страшную, обожжённую мужицкую морду за чудовище, или просто позвать. Всякое бывает.

Но монстры медленно и уверенно проникают в жизни простых смертных, находя жертвы среди самых незащищенных – детей. Ведь это им обиднее и страшнее всего в послевоенном мире, где царствует первобытный мрак, и затхлый воздух не успевает очищаться фильтрами, напоминая вонь из склепа, в котором некуда закапывать трупы. Ведь именно дети намного чувствительнее взрослых, которым, казалось, жизнь надоела уже навсегда, и они похоронили ее там, наверху, вместе со смертью.

Тварь бежала, она рвалась вперед. Прыгала на узкие колонны, еле заметные в темноте пустующей станции; перескакивала на потолок, кроша массивными когтями железобетон, отчего штукатурка вместе с крупными осколками камня валилась на мраморный пол, отскакивая и дробясь. Слабый свет фонарика прыгал в темноте, а жертва тяжело дышала от долгого бега и ужаса. Иногда она останавливалась, и в тот момент пространство вокруг озарялось вспышками автоматной очереди, а смертоносные почти для любой твари пули пронзали тьму и монстра, но он оставался невредим.

На этот раз жуткий посланец кошмаров охотился за мужчиной, и почему-то знал его имя. Каменев Сергей. Имя пульсировало, растекаясь во тьме злостью и ненавистью, давая твари силы и делая ее непобедимой. Лишь жертва еще не осознала этого. Она металась в темноте, пряталась за колонны, перебегала от одной к другой и огрызалась автоматными очередями. Но одного не понимал человек: монстр не из плоти и крови. Это был сгусток ярости и боли, ненависти и любви, света и темени, сплетенных в один клубок невероятной фантазией, родившейся как звезда, столь внезапно, что не могла еще себя контролировать.

Каменев остановился, повернулся в сторону жуткой субстанции, осветил фонариком пространство – погрызенный временем серый с прожилками мрамор колонн, пол, покрытый каменной крошкой, и после потолок, где притаилась тень.

– Мать твою! – с дрожью в голосе прошептал мужчина. Его обуял дикий страх. Дрожащими руками он попытался достать из разгрузки запасную обойму, но та за что-то цеплялась, а руки, наоборот, не слушались. Сергей попятился. Медленно, не отрывая взгляда от монстра, что черным сгустком полз по потолку. Непроницаемое для света тело двигалось, когти-кинжалы впивались в бетон, а он осыпался каменной крошкой вниз.

– Черт, черт, черт! – Руки судорожно пытались вытащить обойму, рвали брезентовую ткань кармана, лишь бы успеть всадить в надвигающийся ужас остатки боезапаса, лишь бы выжить.

Чудовище задвигалось быстрее. Каменев все же выхватил запасную обойму, трясущимися руками вставил в автомат, передернул затвор и нажал спусковой крючок. Со звуком выстрелов оцепенение отступило, словно заряженное оружие придало сил, уверенности в себе, может, наглости. И Сергей быстро начал отступать к лестнице перехода на соседнюю станцию, стреляя короткими очередями. Чудовище, раскинувшее свои лапищи в стороны, замедлилось. Оно как бы сопротивлялось выстрелам, но сколько-то ощутимого урона заметно не было. И что самое удивительное, монстр не выл, не рычал от боли, он вообще не издавал никаких звуков. Только упорно цеплялся за потолок когтями и, хоть и медленно, перемещался вперед. К цели. А Сергей уже ощущал беспокойство. Патроны кончались, не принося результата. Шумно падали на пол гильзы, сверкал огонь в пламегасителе, пули уходили куда-то сквозь невероятную тварь и высекали искры на потолке: их отсвет пробивался сквозь темную фигуру монстра.

И, наконец: «Щелк», «Щелк», «Щелк»…

– Твою ж налево! – тихо выдохнул Каменев, опуская вниз бесполезный теперь автомат и пытаясь другой рукой нащупать нож на разгрузке, не слишком веря в его действенность. Если пули не помогли, то что сделает нож? Имей тварь разум, то непременно рассмеялась бы, увидев столь бесполезный кусок металла. Но Сергей поднял нож вверх, навстречу медленно надвигающейся смерти. Металл блеснул в свете фонарика яркой искрой, будто надежда все еще здесь, рядом, но тварь в едином прыжке настигла человека и начала вгрызаться в разгрузку, туда, где под слоем защиты бешено трепетало от напавшего зверя сердце мужчины. Нож отлетел в сторону, а фонарик лопнул, и распростертое на ступенях тело поглотила тьма.

– Сынок! Тихо… тихо, сынок. Все хорошо, я здесь, я с тобой. Подожди минутку… – Витька сжался в комок, пытаясь побороть крупную дрожь, охватившую одиннадцатилетнего мальчика. Тьма обволакивала и заставляла сердце учащенно биться. Холодный пот капельками стекал по лбу. И даже голос матери, такой родной и знакомый, в гнетущей темноте мало чем помог. Ребёнок видел перед глазами монстра и мужчину, умирающего от лап свирепого хищника. Мужчину, который три дня назад убил его отца.

Тихо чиркнул кремень, и слабый огонек осветил маленькую палатку, где кроме двух ржавых раскладушек стояли две тумбочки: одна под скудный набор одежды, другая – для посуды. На одной примостилась кепка отца и выцветший, почти бесцветный пластиковый цветок.

– Все хорошо! – мать повернулась от лампы к Витьке и протянула руки. – Ну же. Иди ко мне. Опять кошмары замучили? – Мальчишка нашел силы лишь на слабый кивок и вяло попытался подняться. Жуткий кошмар почти высосал из него все силы, связал по рукам и ногам. Мать помогла, потянула и прижала мальчика. Он вжался в любимого человека с такой силой, что Оксана с тревогой закусила губу.