Жизнь наизнанку. (сборник рассказов)

Охотник.

Иван с сомнением оглядел очередного заказчика. Что-то в нем есть. Что-то... Широкий лоб, говорящий о немалом уме. Коротко постриженные волосы, что, возможно, указывало на его военный образ жизни. Орлиный взгляд карих глаз, казалось сверлящий насквозь и видящий много в человеке, на которого был обращен. Прямой нос, тонкие сжатые губы и резко очерченные скулы. А также шрамы от чьих-то когтей, пересекающие лицо.

Явно военный. И одет по-военному. Высокие армейские ботинки, черного цвета комбез, разгрузка, правда, без боеприпасов, и теплая ватная, цвета "хаки" куртка с капюшоном.

Иван только закончил писать портрет девочки. Ее мать с ним рассчиталась, и он, было, поднял глаза в поисках других клиентов, как заметил этого бойца. Тот не торопливо вышагивал вдоль торговых рядов и задумчиво, будто мыслями находился не здесь, смотрел на витрины. В какой-то момент его взгляд уперся в картину, одну из тех, что Иван выставлял для ознакомления. Тогда он остановился. Взгляд принял осмысленное выражение и стал перебегать с одной картины на другую.

- Здравствуйте, я могу Вам чем-нибудь помочь? - спросил Иван, в надежде обрести клиента.

Гигант молча поднял бровь, почесал заросший щетиной подбородок и заговорил. Иван даже вздрогнул. Что-то нечеловеческое слышалось в этом глубоком размеренном голосе. Что-то, что пугало больше всяких упырей, или историй с кошмарными монстрами.

- Как Саржента (1) … - незнакомец указал на картину, - мне нравится.

- Что? – Не понял Иван.

- Не важно. Сможешь, - человек обвел свое лицо, - изобразить похоже?

- А то! - Не без гордости кивнул молодой человек. - Только это стоить будет...

- Плевать, - оборвал его военный. - За мной не заржавеет.

- Тогда садитесь, - Иван указал на стул напротив своего мольберта. - Некоторое время придется потерпеть и сидеть, стараясь не двигаться.

- Что-что, а это я могу. - Оскалился мужчина, и Ивану стало не по себе от его улыбки. Шрамы на лице растянулись, образовав жуткую пугающую маску.

Иван сел за мольберт, начав смешивать краски и присматриваться к особенностям физиономии натурщика. Необычное лицо, очень необычное. Нечто неуловимое в чертах, нечто давно стершееся временем и событиями, когда-то происходившими с этим человеком, выдавало в нем иностранца. Или, по крайней мере, иностранные корни.

- Простите, как Вас зовут?

- Это имеет какое-нибудь отношение к делу? - Апатично проговорил военный. Ему явно не хотелось знакомиться с первым встречным. Но Ивану был интересен этот человек, поэтому он и попытался его разговорить.

- Нет, конечно. Просто нам предстоит несколько часов провести вместе, да и для обращения к Вам мне не мешало бы знать имя.

- Дентон, - тут же безразлично бросил военный.

- Это имя? - переспросил Иван.

- Да, - не стал себя утруждать объяснениями тот, упершись пронзительным взглядом в Ивана.

- А меня Иван Нестеров, можно просто - Художник. - Представился в ответ молодой человек, делая быстрые мазки кисточкой по ватману. Широкие линии уже образовали в общих чертах овал лица. - Обычная такая кличка, ни чем не примечательная. Но мне она нравиться, так как характеризует не меня лично, не что-то обидное и не что-то давно случившееся, что хотелось забыть, как у некоторых, а мой образ жизни, мою профессию. Да и все вокруг только так и зовут. А вы, простите, по профессии кто будете? Военный или сталкер? – Дентон поморщился. Ему явно не нравилось, когда его так называли.

- Охотник, - бросил он.

- Простите, - Художник даже перестал рисовать, так его заинтересовало это слово. - На кого охотник?

- На всех и вся, - тут же ответил тот, явно не желая развивать эту тему. Но молодой человек уже ухватился за что-то новое. Он продолжил рисование, меж тем задавая вопросы. Собеседник стал еще интересней, еще ярче и непонятней.

- Простите, но я не совсем понимаю... Более распространенные в метро профессии как раз военных и сталкеров. Так чем же вы занимаетесь конкретно? На кого охотитесь? Ведь охота, я так понимаю, занятие сугубо определенной направленности. Если вы охотитесь ради трофеев, то кто их покупает? Хотя, возможно, глупый вопрос. Любой более-менее богатый глава станции явно захочет за определенную сумму повесить к себе в кабинет голову того или иного чудовища. А вот если вы охотитесь, скажем, для дальнейшей продажи мяса, то не понимаю... Разве мутантов кто-нибудь ест? Да и, кроме того, есть другой вид охоты. На людей, - при этих словах Художник внимательно посмотрел на Дентона. Ему было любопытно, какую реакцию вызовет эта догадка. Но лицо здоровяка оставалось непроницаемым. Эта фраза явно на него никоим образом не подействовала. - Я надеюсь, Вы не из таких?

- Нет, - снова скупой ответ. Иван уже чуть было не разочаровался в немногословном собеседнике, как тот заговорил. Такими же скупыми, сжатыми и рублеными фразами. - В том смысле нет.

- То есть все же имеет место охота на людей?

- Нет. Все не так. Я объясню. Как бы это проще сказать. Хм. – Странный собеседник на какое-то время задумался, решая, очевидно, придать верное русло своим мыслям, либо вспоминая что-то особенное, что с ним произошло. На какое-то время Художнику показалось, что охотник заснул с открытыми глазами. Он даже кашлянул пару раз, стараясь вернуть того к разговору. Наконец, взгляд Дентона прояснился, и он заговорил.

- Понимаешь, я охочусь в основном за угрозой. Угрозой нам. Людям. Нашему существованию. И существованию нашего дома, то есть – всего метро. И стараюсь эту угрозу вытеснить из нашего мира, и из нашего сознания.

- То есть, как это? – Иван продолжал слушать, легкими движениями нанося на бумагу краску.

- Ну, вот ты, например. - Художник приподнял брови, впрочем, не отвлекаясь от своего занятия. Это уже было совсем замечательно. Каким-то образом и Иван оказался во всем этом замешан. - Если у тебя есть какие-то не хорошие, тяжелые воспоминания, которые тебе неприятны или вообще противны, то ты естественно, стараешься их забыть, так сказать, на бессознательном уровне вытеснить из своего сознания. Разве не так?