Жизнь, смерть и целое ведро пива

Жизнь, смерть и целое ведро пива

- А у нас в селе как-то Макар-алкаш кабана молотком забил,- сказал Роман. Он строгал какую-то деревяшку штык-ножом. Лезвие было тупое, и получалось плохо.  Рядом, примостившись к стволу дуба, под которым они сидели, спал Саид. Или делал вид, что спит.

- Убийство в состоянии аффекта, - прокомментировал Жека. - Из мести, к примеру, или ревности. Кабан его жене глазки строил?

- Не, Макар по пьяни его с копилкой перепутал.

Светало. Спать хотелось отчаянно. Жека прикрыл глаза. Сон обрушился на него, как лезвие гильотины. Замелькали картинки: разбитые вагоны, крики, стоны, мечущиеся люди… И среди них сам Жека. Бегает, суетится и стреляет, стреляет, стреляет…

«Из радиоперехвата: ...23 июля около 21 часа диверсионная группа шаваров открыла огонь из минометов калибра 120мм по поселку Дропуга. Часть мин угодила в здание госпиталя, в котором начался сильный пожар. Имеются многочисленные жертвы, как среди раненых, так и среди лечащего персонала. По сообщению информационного агентства «Родина-Мать», над госпиталем был вывешено большое полотнище с красным крестом. Таким образом, шавары не могли не знать, что ведут обстрел по...»

- Комары здесь – звери, - громко пожаловался Серега. - Они вообще спят когда-нибудь?

 Жека вздрогнул, открыл глаза и посмотрел на часы. Сон его длился всего несколько минут. Он перевел взгляд на Серегу. Тот курил самокрутку, глубоко затягиваясь, и все время чесал шею.

 Из-за дерева раздавалось глухое чавканье. Демыч по пути сюда набрал где-то полную шапку груш-дичек. Кислых и «вяжущих» язык. И вот теперь он методично их поедал.

 - Кстати о свиньях, - сказал Саид, открывая глаза и морщась от табачного дыма.– Куда это наш бравый капитан Ревун делся?

 - Улетел, - криво усмехнулся Жека. – И он, и вся его команда. С последним самолетом. Вчера еще, на закате.

- Не барское это дело на поездах ездить, - сказал Серега и закашлялся. – Это вон пускай женщины да дети в вагонах трясутся…

 - Кадры, - поучительно поднял палец Роман. – Нас в базарный день по 5 копеек за пучок торгуют. А таких, как он – беречь надо.

- Ты вообще скажи спасибо, что трясутся, а не в лагере для беженцев в очередях давятся, - донеслось из-за дерева. Это подал голос сидевший рядом с Демычем Грицко.

А Демыч промолчал. Времена, когда он глушил свою совесть водкой из «малиновских» стаканов прошли. Оторванная детская ручонка у истерзанных осколками «Жигулей» уже не заставляла его просыпаться среди ночи и тихо выть:

 - Не моя! Не я один там мины ставил!

 Нынче он заматерел. Свыкся с побочным эффектом своей профессии. И сапером до сих пор считался приличным.

«Из радиоперехвата: …по сводке ачинской пресс-службы сегодня у Старой Мельницы ПТУРом "Фагот" был сбит шаварский беспилотник, который вел разведку местности. Кроме того артиллерийским обстрелам подверглись места скопления техники и живой силы шаваров у следующих населенных пунктов…»

  Со стороны станции донесся паровозный гудок.

 - Гудят, гады, - с тоской сказал Серега. – Специально гудят. Напоминают.

 - А может нет никакого спутника? – проворчал Грицко. – Капитан развел нас, как потерпевших, а мы…

 Серега отбросил окурок и  зло ответил:

 - А если есть? Если они реально рванут тоннели? Готов рискнуть своими детьми?

 - У меня там сестра, - сказал Грицко. В свои тридцать пять лет он умудрился заработать инфаркт и мобилизации не подлежал. Вчера он попытался это доступно объяснить капитану Ревуну, за что и получил по «хохляцкой морде». Полученный «фонарь» расплылся на пол-щеки, но света в предрассветных сумерках не добавлял.

 - Когда шли мимо пакгаузов, я там три цистерны видел, - сказал Роман. -  В тупичке стоят. Интересно, что в них?

 - И знаешь, что бесит? – спросил Серега, сворачивая новую цыгарку трясущимися руками. – Даже сдохнуть не дадут по-людски. Все у них по пунктам. Сначала «жмурятся» мужики в охранении, потом  мы. Взрываем мост и …

 - Не каркай, - сказал Грицко. – Даст Бог, успеем добежать.

 - Что может быть в цистернах? – пожал плечами Жека. – Бензин, соляра, нефть… Кислота, в конце концов.

 - Не, кислоту в желтых перевозят. А соляру и прочую нефть – в черных. А там серенькие стоят. В таких, бывало, и спирт хранили, - Роман мечтательно закатил глаза. – Прикиньте: цистерна спирта!

- Добежишь, как же, - пробурчал Серега. – До станции верста с гаком. И ни кустика, ни ложбинки. Мечта снайпера. А если и добежим – толку-то?

- Ну что ты разнылся! – вскипел вдруг Грицко. – Добежишь, так ручкой своим вслед помашешь! Сказано ведь: сигнал к отправлению – взрыв моста. Ни раньше и не позже.

- От того спирта дуба дашь, - сказал Жека. – У меня сосед спер где-то полную канистру. Думал медицинский, а оказалось – технический.

 - И чего? – спросил Роман.

 - Еле откачали. Чуть не ослеп.

 - А я б его не пил. Я бы в нем купался, - сказал Роман и замахал руками в воображаемом заплыве.

 - Там пиво, - вдруг сказал Саид и процитировал. - -Грыцько, ты чув як ци кляты москали называють пыво?

- Пиво в цистерне? – сказал Жека с сомнением в голосе.

 - А я бы и в пиве искупался, - с готовностью сказал Роман.

«Из радиоперехвата:…Ожесточенные бои идут у станции Майская. Шаварская сторона применяет танки, БМП, тяжелую артиллерию и минометы. Отбито несколько атак у 35-го блок-поста…»
...Мимо, от деревянного моста проскрипела подвода, груженная пустыми ящиками защитной окраски. Угрюмый мужик, правивший лошадью, смерил нас взглядом, буркнул: