Жизнь за кулисами

ГЛАВА 21. В которой рассказывается о том, как Анатолий Иванович отбирал выпускников хореографического училища для работы в театре

Анатолий Иванович - взрослый солидный мужчина, занимающий очень большую должность в театре, повёл себя как ветреный семнадцатилетний подросток. Они с Ларисонькой прекрасно провели время в загородном коттедже: выпили коньячку, попарились в баньке, погуляли, покувыркались в кровати. Всё у них было хорошо, оба были довольны вылазкой на природу. Ларочка уже строила смутные планы на следующие выходные. Её жизнь, размеренная и устоявшаяся до безобразия, вдруг, сделала резкий поворот в лучшую сторону, что удивительно. Чаще всего, резкие изменения в судьбе почему-то происходят в худшую сторону.

Худрук в понедельник пришёл на работу в театр, расположился за столом в кабинете, лениво просматривая бумаги. Настроение у него было преотличнейшее, в том числе, и благодаря встрече с Ларисонькой. Звонок по внутренней связи отвлек от некоторого томления организма при воспоминании о выходных.

— Анатолий Иванович! — назойливый звонок секретаря по внутренней связи, отвлёк худрука от сладостных мечтаний.

— Ну? — не очень любезно откликнулся он, — что ещё случилось с утра пораньше?

— Тут выпускники хореографического училища подошли, вы обещали их посмотреть. Не забыли? Сказать, чтобы ждали или на другое время назначить?

Он совсем забыл! Закрутился! Ежегодно, по договорённости с руководством училища, он просматривал нескольких рекомендованных выпускников для возможной дальнейшей работы в театре. Да, именно, сегодня они должны были подойти, а он забыл. Уж не звоночек ли это о надвигающейся старости?

— Прекрасно помню! — не признался в забывчивости Анатолий Иванович, — работы много! Пусть ждут! Может, поумнеют за это время! Хе-хе!

— Сколько?

— Что сколько? — худрука взбесила тупость секретаря.

— Сколько ждать - час, два?

— Сколько надо - столько и будут ждать? — обозлился худрук, — а ты мне сделай две чашки кофе, да вызови ко мне эту, как её? Костюмершу! Не помню, как её зовут!

— Лариса Павловна! — подсказала секретарь.

— Вот - вот! Её и вызови. А эти пусть ждут! Не переломятся!

— Хорошо! — согласилась секретарь, она знала сложный характер начальника и беспрекословно подчинялась. Именно, благодаря этому и работает так долго в театре.

Худрук прекрасно помнил имя - отчество костюмерши, как можно забыть имя женщины, с которой он провёл выходные? Помилуйте великодушно - это невозможно! Через пять минут в кабинет вошла Лариса Павловна, Ларисонька - как называл её худрук. Нерешительно остановившись в дверях кабинета, Лариса Павловна обеспокоилась - худруку не понравилось легкомысленное поведение костюмерши, и он решил уволить её за аморальное поведение? Лариса не успела додумать мысль.

— Проходи! Садись! — привычно распорядился Анатолий Иванович.

Лариса Павловна, как и в прошлый раз, осторожно присела на краешек стула.

Дверь в кабинет распахнулась, появилась секретарь с подносом в руках. Она поставила чашечки и остальное необходимое для кофейной церемонии на стол и скромно удалилась. Анатолий Иванович ценил секретаря, за отсутствие любопытства или за умение не лезть не в своё дело - что называется. Они пили кофе. Она смотрела в стол, не зная о чём начать разговор. Ну, не будет же она, в самом деле, спрашивать своего непосредственного начальника: «Вам понравилось, как у нас всё было или не очень?» Анатолий Иванович первым нарушил молчание:

— Как тебе наша вылазка в выходные?

Она подняла на него взгляд, взмахнула подкрашенными ресничками, вздохнула:

— Понравилось! Очень!

Он просиял, но не подал виду:

— Ну, и славно!

Они допили кофе.

— Иди, работай, Ларисонька! Бог даст, в следующие выходные снова встретимся, если ты не возражаешь!

Она не возражала. Очень-очень не возражала! Ларочка ушла, окрылённая надеждой на продолжение романа. В молодости сглупила - может быть, в более зрелом возрасте повезёт? Может же, в конце - концов, повезти обыкновенной костюмерше? Балерина в прошлом, так и не сделавшей карьеру, не сумевшая стать примой. «А, почему? — заныла как больной зуб, всё ещё не затянувшаяся рана несбывшихся Ларочкиных надежд и чаяний, — а, потому, — в который раз ответила она себе, — что дура была! Больше быть дурой не собираюсь!»

Анатолий Иванович, выпил кофе с новоиспечённой любовницей, вздохнул - делать нечего, надо идти - исполнять должностные обязанности. Позвонил секретарю:

— Скажи выпускникам, пусть переодеваются и поднимаются в репетиционный зал - смотреть буду, кто из них на что способен, — он тяжело вздохнул, как бы заранее ожидая не увидеть ничего достойного его внимания. Что делать! Должность обязывает! Он лениво, проклиная тот день, когда согласился на ежегодные просмотры выпускников училища, потащился в репетиционный зал. А как же! Надо быть креативным! Шагать в ногу со временем! Он сел в кресло, это было его личное кресло, сидя в нём, он руководил труппой театра. Сегодня ему не хотелось просматривать выпускников, будь они неладны! «Может перенести? — мелькнула у него шальная мысль, — потом когда-нибудь! Нет! Это не хорошо, не правильно. Отмучиться и всё!