Жнец

Пролог.

Пролог.

Яркий свет софитов слепит глаза. Все места в зале заняты, в темных лоджиях расположились знаменитости и светские люди, часто посещающие наши выступления. Эгоистичные, высокомерные дамы с веерами и бородатые, франтоватые мужчины с биноклями, наблюдающие вовсе не за движениями в танце, а за хрупкими телами молодых девушек. За кулисами суматоха. Балерины что-то обсуждают перед выходом, кто-то поправляет пачки, заодно осматривая рядом стоящих коллег. Я совершенно одна. Моё место, наверное, не должно было быть здесь. Я не планировала для себя такую жизнь, но…

– Рита, ты готова? – послышался скрипучий голос Грымзы. Так за глаза называли нашего хореографа. Но, если она узнает, проблем не оберешься. К своему возрасту она обросла такими связями, что одно только нелестное слово в ее адрес, могло навсегда оставить тебя без карьеры.

– Да. Я готова, Тамара Альбертовна.– Не поворачивая головы, расправляю плечи и поднимаюсь на носочки.

Пуанты сжимают ноги, сдавливая пальцы, и невыносимая боль пронзает тело. Но я выбегаю под струящуюся мелодичную симфоническую музыку и делаю бризе. Мои ноги кровоточат, я знаю, что меня не любят в труппе и даже догадываюсь чьих рук это дело, но изменить уже ничего нельзя. Это мое первое выступление в роли Царевны Лебедя, я не могу облажать. Знаю, что мать где-то в зале, внимательно наблюдает, чтобы потом ткнуть носом во все промахи, но это сейчас не важно. Я не желала быть примой, на этом настояла Романова. Продолжаю плавные и легкие движения. Всё получается, приходится лишь сжимать челюсти и сдерживать слёзы. Но я справлюсь.

Поклон. Вот он, мой выход в «Лебедином озере». Я сделала это. Море оваций и громкие аплодисменты.

Алекс поднимается на сцену, держа в руках огромный букет роз. Я люблю этого мужчину, он делает мою жизнь лучше, и сейчас, не ощущая, как осколки битого стекла вонзаются в пальцы, смотрю на него, и земля уходит из-под ног.

– Рита, милая, ты великолепна. Это твой дебют, и он прошёл незабываемо.

Алекс целует меня в щёку и отходит в сторону, давая возможность зрителям вручить мне подарки. С высоко поднятой головой и улыбкой на лице я жду, когда можно будет уйти. Все происходит быстро. Как только опускается занавес, я падаю на колени и даю волю эмоциям.

– В чём дело? Что с тобой? – грозно спрашивает Романова.

– Мои ноги. Мне так больно. – Развязываю атласные ленты и стягиваю пуанты, откидывая их в сторону. Мелкие ранки кровоточат, заливая сцену кровью. Осколки вошли под кожу, и теперь мне придется прибегнуть к посещению нашей медсестры.

Алекс, всё также улыбаясь, возвращается на сцену и, увидев всю картину, подлетает ко мне, хватая на руки – Рита, милая, что случилось?

– Отнеси ее к мисс Вернон. Пусть обработает ноги. У нас еще банкет, – сухо и строго говорит хореограф, стуча тростью по паркетному полу, быстро направляясь в гримерную.

– Алекс, она права. Я не могу пропустить приём. Зрители будут ждать выход примы. Скорее.

Мужчина побежал в медпункт со мной на руках и, быстро раскрыв двери, усадил на кушетку.

***

Я ходил по темной комнате из угла в угол. Здесь не было окон, дверей. Лишь потолок, пол и стены. А х да, еще невыносимый голод, такой сильный, что хочется выть от боли высушенного тела. Что я могу, так это осматривать клетку. Все серое, невзрачное и обшарпанное. В ней я не первый раз и знаю, какого это - играть с Марой, богиней царства мертвых. Такое мне выпало наказание за неповиновение. Что может быть хуже смерти? Я скажу вам. Хуже смерти — наказание от самой Смерти. Кровожадная, жестокая богиня, поместила меня сюда за то, что я не собрал в срок десять душ, да к тому же, последний мой “Клиент” сорвался и вернувшись к себе домой, забрал свою жену в царство вечного сна, а меня заперли в этом месте, подальше от остальных, чтобы не повадно было. Я потерял счет времени, сколько нахожусь здесь, без понятия. Мара приговорила меня к тремстам годам пребывания в камере Жнецов, одиночество, тьма и голод. Я не ожидал, что Богиня передумает и сама лично спустится в темницу. В стене возникла дверь, и в каморку проник свет. Мара медленно вошла, остановилась напротив меня, и скрестила на груди руки.

– Иди за мной.

Молча поднялся на ноги и, слегка зажмурив глаза, наконец, вышел из этого ужасного места. Царство мертвых совсем не такое, как вы себе представляете. Оно не с летающими белоснежными кучерявыми ангелочками или с котлами с кипятком, вокруг которых танцуют черти. Оно совсем иное.

Длинные винтовые лестницы, огромные светлые залы и много служителей. Кто-то занимается сбором душ, кто-то их спасением. Я же был выбран на роль Жнеца. Того, кто приводит душу в царство мертвых и помогает им совершить выбор, стать таким, как я, или обрести вечный покой. Мара села на трон, сжимая костлявыми пальцами железные подлокотники, на пиках которых были выкованы головы ее недругов. Богиня щелкнула пальцами и в туже секунду перед ней появилась толстая черная книга.

– Знаешь, что это?

– Знаю.

– Я освободила тебя раньше и хочу, чтобы ты усвоил урок. Тот старик, которого ты сделал Жнецом, убил бабку и вернулся с ней, отказываясь от своего выбора. Я надеюсь, что впредь ты будешь лучше обдумывать то, кого приглашаешь в свои ряды.

– Что вы хотите? У нас такое условие, я не мог не озвучить его старику.

– Решил спорить со мной? Я могу вернуть тебя в клетку, и ты сгниешь в ней, уже не обретя шанса на то, чтобы вернуться. Хочешь этого? – поднимаясь на ноги, прокричала Смерть.

– Нет, госпожа, простите меня, – опускаясь на колени, склонил перед богиней голову.

– Я хочу, чтобы ты привел двадцать душ. За три дня. Они должны быть молодыми и здравомыслящими. Больше не совершай ошибок. Иначе сам знаешь, чего тебя ждёт.

– Я всё выполню, госпожа.

– Иди, жнец. Увидимся через три дня.

Мара снова щелкнула костлявыми пальцами, и, расплываясь в зловещей улыбке, я растворился в воздухе, перенесясь в ночной огромный город. Передо мной находились двери бара, возле которого уже начиналась потасовка.