Журнал, указка, мел, очки

повесть

Возможные совпадения с реальными событиями

и лицами являются случайными.

Этот январь выдался на редкость морозным. И, о диво, побил все рекорды по солнечным дням. Да-да, я прекрасно знаю: мол, область высокого давления, морозы, солнце и прочее. Но уверяю вас, в так называемом, умеренном климате вовсе не факт, что морозы и солнце будут идти рука об руку.

Помню, с каким трудом я привыкала к тяжести сырого, рыхлого и вечно хмурого неба в первые годы после переезда на юг России. Вечная хмарь давила, доводила до зубной боли, раздражала, делала меня угрюмой и больной.

И вот вдруг солнце! Ни день, ни два, а целых три недели. Я от него уже отвыкла и с недоверием щурюсь на сияющий золотистыми искрами снег, прислушиваюсь к хрусту наста под ногами. Увы, но привыкаешь даже к плохому.

Окна заткал шикарный иней: такого изумительно сказочного леса не создаст даже самый гениальный художник.

- Жан Иванна!

Вздрогнув от неожиданности, я вернулась в мир реальности и перевела взгляд от замороженного окна на веснушчатого ребенка, который рьяно совал мне под нос результаты своих трудов. Натянув на нос очки, я рассеянно взглянула на шедевр и обреченно поникла. С белого альбомного листа на меня взирал словно выходец из параллельного мира странный заяц. Мутант стоял на задних лапах, вытянув передние в международном знаке «SOS» и ощерив страшные зубы величиной как раз вполовину тщедушного палкообразного тельца. Видимо, плохи дела у лесных жителей, если их в таком виде изображают простодушные дети, иллюстрируя классиков позапрошлого века.

- Неплохо, Оксаночка, совсем неплохо.

Современная педагогика в этом вопросе непреклонна: хоть какого страшного монстра изобразит ребенок вместо птички или рыбки, хвали, иначе у него разовьется комплекс неполноценности и вместо великого художника из него выйдет спившийся бомж из подворотни.

- Что мне?

Современные дети необыкновенно меркантильны, и поэтому в ответ на деликатное «4» ребенок тотчас взрывается:

- А почему не «5»?

Зайчик на любой вкус «подгулял», но ребенок в кои-то веки хоть что-то сделал самостоятельно, поэтому яростно требует, чтобы его оценили по самому высшему разряду. Ему от силы лет двенадцать, но он уже хорошо усвоил: чтобы добиться своего, нужно цепко хватать за грудки и трясти, трясти и трясти.

Этому их заботливые мамы дома учат: чуть не по тебе, бей прямо в морду! И неважно, кто перед тобой: учитель, одноклассник или мчащаяся мимо по своим делам собака.

Как вы уже догадались я - учитель. И кстати, любящий детей учитель, но к ювенальной педагогике, делающей из нормальных мальчишек и девчонок инфантильных избалованных уродов, отношусь резко отрицательно. Все эти бесконечные заботы о «свободном и раскрепощенном ребенке», которому ничего нельзя запрещать и за малейшее усилие вознаграждать, приведут к тому, что мы вырастим поколение беспомощных и опасных для окружающих хамов.

Ладно, это я так… ворчу по-стариковски. А чтобы вы хотели? Вот уже более четверти века я изо дня в день вхожу в класс, и слова «Здравствуйте, дети!» рвутся из моих уст, стоит пересечь порог любого помещения. Наверное, я произнесу их, пересекая на носилках порог морга. Представляю, как сразу же подскачут покойнички… Ой, что-то меня не туда занесло.

Звонок.

Вот за что я люблю свою работу? Как бы плохо не складывался урок, какого бы дурака не валяли дети, учитель точно знает: сорок пять минут и он свободен. За годы своего педагогического подвижничества я сумела так себя настроить, что покидая под пронзительный звон класс, полностью забываю обо всех неприятностях, случившихся на уроке. Хоть как выводи меня из себя: рви и жуй тетради, издавай утробные запахи и звуки, плюй в лицо соседу и хрюкай под партой - всё тут же исчезает из памяти, стоит мне выйти в коридор. И какие бы грозы и молнии я не метала на уроке, звонок умиротворяет меня, делая освобожденной от скопившегося негатива.

А ещё говорят, что в работе учителя самое приятное - благодарность детей. Не дождетесь! А сами мы много умилялись на своих учителей? Зато назовите мне профессию, где бы человек становился счастливым каждый час и по шесть раз на дню? И хотя я люблю свою работу, наверное, в каждом из нас по-прежнему живёт ученик, который искренне радуется, заслышав пронзительные трели. Заложенный с детства рефлекс: если звонок, значит свобода, счастье, веселье.

Кто-то сказал, что взрослые – это постаревшие дети. Тогда получается, что учителя - это взрослые, добровольно заточившие себя в мире детства.

Иногда это настолько очевидно.

Помню, валяюсь я на пляже в Сукко под Анапой (жара, на небе ни облачка, безветренно) и подумываю: не пора ли спрятаться куда-нибудь под крышу, пока солнце не изжарило до головешки? Судя по деловито скручивающим коврики соседям, все такого же мнения, и вдруг пляжная тусовка окаменело замирает, глядя на один из утесов. Я недоуменно поворачиваю голову в ту же сторону и обреченно поникаю.

Пожилая дама лет шестидесяти резвая как пионерка сталинских времен волочит отряд осоловевших от жары измученных детей на приступ скалы, бодро покрикивая что-то типа: «кто шагает дружно в ряд, пионерский наш отряд!»

Некоторым из шокированных наблюдателей показалось, что это мираж, другие громко возмутились, а супруг радостно ткнул меня в бок:

- Глянь, очередная твоя коллега. Это как же надо свой скворечник на солнце прожарить, чтобы такое учудить?

Весь пляж угрюмо покосился на меня. Блажная тетка далеко, а я-то рядом. Можно и пнуть, и плюнуть. Спасает меня от суда Линча только жара: в такую погоду лягаться, ругаться да ещё переться куда-то могут только буйно помешанные… и учителя.