Зигфрид из Совка

Нелирическое отступление

Набивайте людям голову цифрами, начиняйте их

безобидными фактами, пока их не затошнит –

ничего, зато им будет казаться, что они очень

образованные. У них даже будет впечатление, что

они мыслят, что они движутся вперёд, хоть на

самом деле они стоят на месте. И люди будут

счастливы, ибо факты, которыми они напичканы,

это нечто неизменное. Но не давайте им такой

скользкой материи, как философия или

социология. Не дай Бог, если они начнут строить

выводы и обобщения.

Рей Бредбери. «451 по фаренгейту».

Эта осень выдалась на удивление тёплой и ласковой. Не было, как в минувшие годы, ни затяжных игольчатых дождей, ни слишком зябкого для осенней поры северного ветра, налетающего на улицы с размахом подвыпившего гуляки.

Люди в свободное время выползали из дому, чтобы просто так, почти без цели и смысла, пошляться по закоулкам, подставляя подобревшему на недолгий миг солнцу свои испорченные плотным московским смогом носы, отогреваясь и от­ходя от унылых повседневных забот. Весь город грелся в этот день, словно большая кошка, мурлыкающая от удовольствия, удобно развалясь на семи ис­торических холмах.

Но даже самая маленькая человеческая радость никогда не ходит в одиночку: всегда у судьбы на этот случай припасена та самая ложка дёгтя, без которой и «жисть не в жисть». Любой город был бы без происшествий скучен, уныл и не­пригляден. Тем более Москва. Уж здесь-то хитрованцы никогда спуску не да­вали прославляемой знаменитыми питерцами Лиговке. А может ли северная столица похвастаться хотя бы одним поклонником Михася или сбежавшим из «Кре­стов» Александром «Македонским»? О Березовских, Ходорковских и других ев­рейских можно вообще не вспоминать. Все они где? Конечно в Москве. Они прячутся за Кремлёвскими стенами, другие в Лефортово или на Матроской Ти­шине, но в Москве. Жизнь всегда чередует то потери, то дары, только столица всё это устаканивает, убаюкивает и раздаёт игровым в масть для затравки. А как же иначе. Но среди братвы появляются иногда крысы. Даже в Москве. Нельзя сказать, что их раньше не было – природа расселяет крыс по городам. Всё дело в том, что эти подвальные насельники были в прошлом немножечко осторожнее и как доблестные партизаны уходили в подполье, подальше от свету белого. Сейчас же, обнаглев ни с того, ни с сего, они подметали асфальт своими тощими хвостами прямо под ногами разношёрстной всклоченной пуб­лики, спешащей в ближайший придворный sexshop за дефицитом постсоциали­стического сбыта. А возле Киевского вокзала подгулявшего намедни бомжика и уложившегося поспать на задворках Дорогомиловского рынка крысы вааще на­казали отгрызанием уха. То ли он не почувствовал спьяну снующих по нему хвостатых, то ли привык к ним, но очухался уже с проливающимся по роже го­рячим струйкам кровянки. А невдалеке удирала, подняв хвост, рыжая кикимора, держа в зубах отгрызенное ещё несъеденное ухо. Неподалеку два крысёнка в милицейских формах хохотали от пуза, картинно показывая на удирающую род­ственницу. Недаром в народе говорят: рыбак рыбака…, то есть крыска крыску… а что поделаешь, у них судьба такой! Кстати, их теперь не милицией, а полицией величать надо! От одного этого у всех воров желание воровать пропало. Бывает и так. Если бы кремлёвские питерцы или другие там президентские платили бы нормально, как америкосам из Сионистских Штатов, тогда… тогда вааще можно в караулке на грязных нарах валяться и халявно глазеть в потолок. Можно даже иногда плевками мух сшибать. А чё исчё делать?

Ментовская…, то есть пентовская ра­бота – она в России ого-го! Или угу-гу? Ах, не всё ли равно, лишь бы платили. А чё, у нас крыски не только в пентярах бегают. Вон, гляди-ка, в метро команда загружается в новой форме с иголочки. Скоро по всей линии новые защитники населения заскулят жалобно: - Гражданы пассажиры, мы вот здеся не ме-е-есные… Слыхали? Не поверю, что не слыхали. А кто не пом­нит Лёню Голубкова из МММ? Вот уж действительно – Чапаев и Штирлиц в од­ном лице! Ох, любят у нас халявочку. Наливай! Ничего, что под молоток неиму­щие опадают, зато Мавроди неподсуден. И не только он. Да что это мы по бы­товухе заскользили. Прогуляемся лучше по Москве, ведь она действительно красавица! Была красавицей.

Хотя многим улицам давно возвратили прежние названия, хотя на любом углу можно купить какую-нибудь вшивую газетёнку, поругивающую левых, правых, верхних, нижних, расхваливающую голых рабоче-крестьянских девок, но тро­туары, кишащие народом, бывают иногда пусты. И не только иногда. Человек, проталкиваясь сквозь толпу, например, на Новом Арбате, чувствует себя едва ли не таким же одиноким, как в Сахаре или Кара-Кумах. Чёрными глазницами черепа разрушенных зданий разглядывают народ, снующий по улицам, который на Западе давно уже числится в «удивительных, таинственных, непредсказуе­мых». Но сами непредсказуемые тоже не могут до сих пор в себе разобраться, а тем более понять связь передовых идей, которые всё ещё пропагандируют пе­рекрасившиеся в триколор партии, прочно поселившиеся в стране с передовой разрухой. Правда эту разруху во многих местах потеснили уже современные красногранитные билдинги с чёрёными зеркальными окнами, но это нашествие опять же оказалось европиянским или подарком от братанов-американов. Всё чаще и чаще рекламные предложения работы на строительных участках вызывают в толпе прохожих анекдотичный горький смех. Вместо производства в стране царствует торговля. А истинное производство по всей стране стремительно рушат. Кто? Торговцы? А чем торгуем? Чем?

На этот сермяжный вопрос следует один только визуальный и правильный от­вет: в с е м! И действительно, в городе сейчас продаются все и всё. Но всё-таки тем дело совсем не ограничивается. Как подснежники рождаются на свет Божий всевозможные общества, ассоциации, совместные и малые предприятия, изо­бретающие то фантастические торговые подряды, то феерические долгосроч­ные программы, попахивающие откровенным Евангелием от Антихриста. Тем не менее это живёт, существует, развивается и выплёскивается на голову обывателя бурным па­водком запоздалой весны, или, на худой конец, очередными вседекабрьскими голосованиями за каких-нибудь Лужков, владеющих всяким рассейскими луж­ками, а, может быть, Озерков из кооператива «Озеро», владеющих всеми питерскими озерками.