Зимний котонёк

Зимний котонёк

Снежный покров укрыл землю высотой примерно полметра. Этот белоснежный покров слепит глаза, отсвечивая солнце прямо под моим окном. Хоть мой дом был хорошо протоплен дровяной печкой и электрообогревателем, но всё же от одного вида мне становилось холодно. Отойдя от окна, я пошел к печи, где у меня уже кипел чайник. Эта ночь оказалась первой, с прошлого года, когда целую ночь шел снегопад. А тот факт, что на утро вовсю блестело солнце, придавало ощущение того, что скоро начнётся весна, и вся эта снежная белизна смениться коричневой землёй.
Но увы, таяние снегов ещё не скоро будет, а пока как в стихах Александра Пушкина: «Мороз и солнце, день чудесный. Ещё ты дремлешь друг прелестный». Увы, друзей у меня здесь у меня, кроме чайника, нет. Да и тот орёт во всю, моля его снять с печи. Лишь кружка свежего чая, что отогревает меня, может быть здесь другом. К моему же великому сожалению, никто из них не может вместо меня сходить в сарай за дровами, которые в доме кончаются.
Держа в руке кружку чая, я думал о том, сколько дров мне предстоит перенести в дом сегодня, чтобы потом мне не пришлось ходить ещё. Лень, холод и возможная метель лишь увеличивало количество брёвен, что иногда, казалось, я вот-вот уйду в лес, чтобы срубить там многовековой дуб и принести его домой целиком. Мне просто было лень ходить завтра, послезавтра и даже через неделю. Пусть убью сегодня я целый день на это, но всё же мне не придётся идти потом.
Допив чай, подкинув ещё дров и немного угля в печь, я начал собираться в этот холод и мир снегов. Одеваясь, я вспоминал лишь детскую загадку: «Сто одёжек и все без застёжек», хоть застёжки на моей одежде были. И вот, с горем пополам я вышел из дома, героически протаптывая перед собой путь до сарая. Мороз был действительно жгучим, и мои щёки начали щипать уже через две минуты, нахождения на улице. «Нет, забью пол дома дровами, зато потом не придётся выходить» - подумал я, пробиваясь к сараю.
Идя по глубокому снегу, немного отогреваясь на солнце, я смог заметить некую красоту зимнего пейзажа в деревне. Может быть, наш великий Пушкин, видел и чувствовал то же самое, где писал свои знаменитые строки. Но об этом история умалчивает, и теперь остаётся лишь гадать, что же на самом деле было в голове у него. А моё дело сейчас маленькое, принести дров в свой дом. Заодно принесу ещё угля, чтобы вовсе теплее было и пополнив свои неприкосновенные запасы, я не замёрз вовсе.
Ходка за ходкой дрова в доме пополнялись, а дорога от сарая до дома становилась всё более накатанной и лёгкой для ног. От работы я смог согреться изнутри, а солнце спряталось за кронами деревьев. Вскоре я вовсе начал уставать, и промелькнула мысль, что мне уже хватит дров примерно на месяц. «Ещё разок дрова и раз пять схожу за углём. Тогда и отдохну я». Именно так подумал я, но сделал так как решил. Дрова, и я пошел за углём. Раз сходил я за углём, два раза сходил за углём, набрав при этом полные тележки угля. И лишь на пятый раз я увидел то, что дало мне понимание правильного расчёта.
Именно тогда, на пятый раз, в угле я увидел котёнка, замерзшего до полусмерти. Он лежал совсем один, маленький, беспомощный, голодный. Он весь дрожал, не в силах даже мяукать. В сердце моём поселилась жалость, и я проникся им до мозга костей. Осмотрев вокруг всё, я понял, что он действительно был тут один. Недолго думая, я, тут же взяв его за пазуху, я вместе с углём понёс его отогреваться домой. Я ещё несколько часов ходил в тот сарай, да и вокруг, так же как и по остальным сараям, в поисках его братьев, матери или же отца. Но, к сожалению, никого не было, что дало мне понимание того, что они все до единого погибли от зимней стужи.
Мне потребовалось пару часов, чтобы отогреть его и накормить. Он был очень слаб и конечно же он был растерян, но благодарен за спасение его жизни. Так мы и начали жить с ним вдвоём в целом доме. Долго я терялся в выборе имени его. Или черныш, потому что нашел я его всего испачканным углём. Либо уголёк, так как нашёл его в угле. А может быть счастливчик, так как выжить в таком морозе не каждому суждено. Но незнание как его назвать, не сказывалось на наших взаимоотношениях и конечно же нашей общей жизни. Лишь по вечерам мы любили смотреть в окно, размышляя о героическом подвиге его матери, которая ценой своей жизни смогла принести его туда, где ему посчастливилось выжить и найти себе новый дом.