Зимняя история

Зимняя история

Зима в Лиденбурге – удивительное явление. За те полтора года, что я живу здесь, я так и не смогла к нему привыкнуть. Начинается она весьма неприглядно: холод, пронизывающий ветер с Виенны, грязь, пожирающая первый легкий снежок с жадностью злобного мифического зверя. И так продолжается чуть ли не месяц. Иногда кажется, что в столице настолько быстрый, торопливый темп жизни, так много магикаров, людей и бесконечных забот, что снегу просто не находится место – он тает, смешиваясь с бурой кашей под ногами, безжалостно стряхивается с крыш — прочь, прочь, прочь. А вместе с ним пропадает и ощущение зимы – сплошная затянувшаяся поздняя осень.

А потом все меняется. Буквально за один вечер город облачается в праздничный наряд: сверкающие гирлянды, пологи из зеркальных шариков и сосулек над улицами, большие фигуры из нетающего цветного льда, разрисованные витрины, а главное – снег. Он белоснежной крошкой ложится поверх всех украшений, и Лиденбург становится похож на нарядное пряничное королевство, посыпанное сахарной пудрой. Сказка, ввергающая в детский восторг. Почему-то именно в столице приближение праздника ощущается острее всего.

Я гуляла по центру города вдоль набережной Виенны, кутаясь в пальто от влажного ветра, любуясь вереницами ярких огней, бантов и стеклянных игрушек, вдыхая витающий в воздухе аромат пунша, карамельных яблок, жаренных каштанов и чувствуя себя неприлично счастливой. Причин тому было сразу несколько.

Во-первых, вчера я успешно сдала последний в этом году экзамен – ни много ни мало «Основы уголовного права для магически одаренных граждан» у самого профессора Кессела, а это, поверьте, немало: своей желчностью и педантичностью он всегда напоминал мне незабвенного миста Муна. Не зря несколько недель подряд коротала вечера в университетской библиотеке.

Во-вторых, сегодня утром я успела встретиться с Алисией и Стенли и обменяться с ними множеством шуточек, подначек и, конечно, подарками.

А в-третьих, я с нетерпением ждала завтрашнего дня, чтобы сесть на паровик до Саффорда и навестить одного чудесного артефактора и будущего члена нашей семьи, кстати. Конечно, я имею в виду Джеймса Филлиона: месяц назад он сделал предложение Лиз, и теперь она на правах невесты крутила и вертела своим женихом ко взаимному их удовольствию.

Да-да, представьте, моя сестра станет женой Джеймса. И довольно скоро, думаю: своего Лиз не упустит. Стоило ей год назад познакомиться с артефактором, и участь последнего была решена: мисси Барнет со свойственными ей здравым смыслом и практичностью оценила его серьезность, умение вести дела, добрый нрав, очень даже привлекательные внешние данные и вознамерилась во что бы то ни стало стать мэм Филлион. У Джеймса, как вы понимаете, не было шансов устоять против ее сокрушительного обаяния.

Итак, Джеймс был так добр, что пригласил всю нашу семью провести каникулы в его особняке. Идея, конечно, принадлежала Лиззи, но артефактор горячо ее поддержал. И мне ужасно не терпелось увидеть и его, и ма с па, вдоволь поболтать с сестрой, потрепать подросшего Ноэля за рыжие вихры. И, конечно, побыть с Эвертом. При мысли о нем сердце замирало тревожно и сладко: я ужасно соскучилась.

Из-за его секретных дел виделись мы и так нечасто. А последние полгода Лестер и вовсе изволил лютовать и подкидывал своему подчиненному столько работы в разных концах Бретонии, что мне оставалось только грустно вздыхать, сжимая в руках подаренный Эвертом медальон: переписка между нами тоже была ограничена. Но несколько дней назад я получила от него чудесное известие: он сообщал, что мист Кингсли сменил гнев на милость и дал целых семь дней отпуска– невиданная для него щедрость. Поэтому Эверт непременно приедет к к Джеймсу, как только «уладит одно дельце».

Последняя фраза мне не слишком понравилась, однако тревожные нотки утонули в океане радости, когда до меня дошел весь смысл сказанного: отпуск, каникулы... Источник, мы сможем, наконец, провести время вместе, без оглядки на чьи-то распоряжения. Разве это не чудесно?

Неудивительно, что с тех пор я прибывала в исключительно приподнятом настроении, улыбалась и смеялась вдвое чаще обычного, а большая дорожная сумка с вещами давно стояла наготове. Никаких важных дел, которыми я могла бы занять себя до отъезда, не осталось, поэтому я и отправилась гулять по городу: отвлечься, окунуться в сказочную предпраздничную суету, и порадовать себя чем-нибудь приятным.

Я как раз разглядывала нарядную витрину лавки женского платья, примечая смелые укороченные фасоны, пользующиеся в последнее время большим спросом, когда меня вдруг окликнули.

– Мисси Эмма!

Я оглянулась и обнаружила рядом своего однокурсника Генри Уотсона – приятного молодого человека моего роста, худощавого, темноволосого, прячущего внимательные глаза за круглыми очками. Он всегда был опрятен, серьезен, безукоризенно вежлив, напоминал секретаря из респектабельной конторы, а еще имел забавную привычку называть своих ровесников на «вы». В университете его уважали, но считали занудным и скучноватым, словно добротный, но вышедший из моды сюртук.

– Добрый день, Генри, чудесная погода, не так ли? Как хорошо, что экзамены позади...

Мы почти не общались с ним за пределами университета, и я собралась свести наш разговор к обсуждению нелегких студенческих будней, когда он вдруг обратился ко мне с неожиданной просьбой.

– Простите, Эмма, вы не поможете мне в одном весьма нелегком деле? Мне нужно выбрать подарок для моей... знакомой, – тут он очаровательно смутился и закончил с обезоруживающей честностью: – Я совершенно не знаю, что стоит дарить девушкам. Может, одно из тех изданий, что продаются в лавке : «Настольная книга благонравной девы».. или что-то подобное?

На этом месте я поняла, что надо спасать ситуацию, иначе мой незадачливый однокурсник рискует обзавестись легкими телесными повреждениями, нанесенными подобным подарком.

– Я думаю, нам стоит поискать что-то совсем другое, – улыбнулась я доброжелательно, жестом приглашая продолжить путь вместе. – Расскажите мне о своей знакомой: о ее характере, занятиях, что она любит или не любит?