Златка

Глава 16 Бумсланг

Вильгельм более-менее отошёл от потрясенья, которое принесло ему осознание, теперь была очередь Златы собирать свою реальность по осколкам разбитых воспоминаний и убеждением. У тёти Мери не было причин лгать. Её слова сходились с тем, что девушка и так знала. Мучительные размышления привели к очень любопытным выводам.

Её отец – Люцифер XIII. Его при жизни окрестили самым кровожадным дьяволом за последние две тысячи лет. Именно он, большой любитель взрывчатки и экспериментов над людьми, решил устроить обе мировые войны, а после их ещё и холодную. К концу своей жизни он прекрасно понимал, что хватка уже не та, и специально довёл все дела почти до идеального баланса, чтобы его дети, придя к власти в относительно спокойное время, смогли привыкнуть к трону, а после потрясти мир новым невероятным злодейством. Злате всегда казалось, что она это понимает и когда-нибудь сможет стать достойной его. Но услышав ещё об одном преступлении своей матери, она задумалась: «А смогла бы я повторить хоть что-то из этого?» Мать была ангелом по сравнению с отцом, но даже её деяния юной принцессе казались невозможными. Да, она убила грешников в Аду, но при этом знала, что они это заслужили и скоро воскреснут, забыв обо всём, чтобы ещё раз ощутить эту боль и страх смерти. Да, она убила ангела. Но это была самозащита, он напал со спины, это был почти не сознательный выпад. А что больше она такого сделала? Презирала брата? Ненавидела мачеху? Несколько раз прилюдно унизила демона похоти? Как-то все эти поступки не соизмеримы с её происхождением.

То ли дело Грех. Злата немного знала о похождениях своего брата, но до неё доходили слухи, что кровавые ритуалы на убийство людей для тренировки он проводи каждый день. И кто их них застуживает титула дьявола?!

 — Тётя Мери, — тихо позвала девушка женщину, тепло беседовавшую со своим внуком, — ты уверена, что не я тут самозванка?

Повисло молчание. Вильгельм и Снежок просто не поняли вопроса. Марко вообще не слушал разговоры, когда они его не касаются. Только Злата и Мери прекрасно понимали всё.

 — Что ж, ты гораздо добрее своей матери и своего брата, не говоря уже об отце, но Франческа верила, что ты сможет привнести новые краски в наскучивший всем баланс чёрного и белого.

Снова молчание. Только через полминуты Злата нашла, что ответить.

 — Я уже не в том состоянии, чтобы меня могли воодушевить красивые слова, значение которых до жути расплывчато.

 — То есть твой безумный план отменяется? – уточнил Вильгельм.

 — Я этого не говорила. Тётя Мери, можешь отправляться домой.

 — Обещай, что хотя бы попытаешься свергнуть своего брата, — тяжело вздохнула ведьма, понимая, что уже никакие слова не смогут помочь. – Этот мир не переживёт ещё одного такого тирана, как твой отец.

Троица проводила взглядом ведьму и её фамильяра, уходящих через портал. Когда лес снова накрыла густая ночная темнота, Злата заговорила:

 — Пошли реализовывать мной план. Может, это заставить меня думать здраво… или убьёт. По чём знать?

 — … за сим я, Его Величество Грех III, Владыка Тьмы, Повелитель Преисподней и всех населяющих её демонов и чертей, ведьм и колдунов, а так же грешников, вступив в права законного наследника, обязуюсь быть достойным приемником моего глубокоуважаемого предка Люцифера I, самого могучего и великого дьявола в истории.

Юный провитель закончил свою речь. Его писклявый детский голосок эхом разносился по богатоукрашенному золотом и редчайшими драгоценными камнями тронному залу, где собраалась вся этила подземного мира. Едва новый дьявол произнёс последнее слово, вся толпа скланилсь перед ним, засвидетельствовав свою преданость. Конечно, это была лишь формальность, установленная первым дьяволом, которой пользывались остальные из уважения к нему.

Среди всех присудствующих только один остался стоять прямо. Мефистофель. Взглядом льва он сверлил стоящего у трона мальнького мальчика, чью голову увенчали резные кручённые козлиные рога. Но стоило Греху глянуть на неверного, как тело того сковала сильная магия, способная подчинить себе даже высшего демона. Против воли само воплощение гордыни склонило голову перед новым влатилином. Такое унижение можно смыть лишь подобным унижением своего врага. В тот момент Мефистофель ещё больше восжелал посадить на трон Злату, заставив её ненависного братца на коленях ползать перед ней и перед собой.

В этому унижении прошла минута, показавшаяся Мефистофелю вечностью. Все начали выпрямляться, но самого горделивого демона ещё не отпускала силная магия. Другие смертные грехи начали шушукаться о резкой смене преоритеов своего товарища, не понимая, что он находиться под чарами. Слышать и осознавать это было ещё унизительней.

Через пару мгновений заклинание отступило. Мефистофель мгновенно разогнулся и встрелился взглядом с Грехом. На миг ему показалось, что он перенёсся на столетие назад, на коронацию его отца, Люцивера. Тот же надменный гордый взгляд того, кто считает весь мир своей собственномтью. Тогда Мефистофель тоже не поклонился. Люциферу было двенадцать, он, хоть и был уже великим знатоком огнестрельного оружия и взрывчатки, совсем не обладал магией, и демон гордыни на той коронации остался единственным, кто не поклонился новому дьяволу. Сейчас во взгляде Греха, так похожего в этот момент на отца, читалось ещё и злорадное торжество, словно он сумел сломить неверного, который слишком дого был безнаказанным за своё вольнодумие.