Златка

Глава 24 В чужом теле

Когда всю свою жизнь ходил на четырёх лапах, иногда поднимаясь на две, освоиться в птичьем теле – не такая простая задачка. Лапы только две, да и совсем не такие. Громоздкие крылья, которые только мешают передвигаться привычным способом. И уж совсем неудобный жёсткий клюв.

Пытаясь как-то управиться со всеми этими неудобствами, Снежок схватил за ошейник и поволок своё бесчувственное кошачье тело под кровать в самый дальний угол, чтобы его не обнаружили. Крылья в этом деле доставляли жуткие неудобства, ведь держать их всё время прижатыми к телу было непривычно. Лишь только лазутчик про них забывал, вновь начинал наступать на маховые перья, что отдавалось болью во всём крыле. А силой сжатия клюва почти невозможно было управлять, поэтому на середине пути Снежок случайно перекусил ошейник. Кошачью тушку пришлось катить, подталкивая головой. Как ни странно, так было даже удобнее.

Выбравшись из-под кровати с ошейником в клюве, Снежок попробовал взлететь и по острой боли сразу понял, что слишком сильно схватился зубами за крыло, когда пытался лишить Фелицию чувств. Хоть перья почти не покраснели, рана была глубже, чем казалась.

После нескольких тренировок раненой сове удалось подняться в воздух и разобраться, как управлять крыльями. Выбравшись из потайной комнаты и закрыв её за собой, что тоже стояло немалых трудов, Снежок решил отправиться в покои Греха. Это, на его взгляд, было самым вероятным местом нахождения мальчика или, по крайней мере, логичной отправной точкой.

 — Фелиция!

Летя по коридору к заветной комнате, Снежок содрогнулся, услышав голос того, кого искал. От испуга он дёрнул раненым крылом, в следующее мгновение почти угасшая боль разгорелась с новой силой. Развернуться в воздухе, чтобы лететь туда, откуда доносились голос и быстрые шаги, в таких условиях было невозможно. Пришлось спускаться на пол.

 — Фелиция! Ты оглохла?! – прозвучало совсем рядом. Грех совершенно точно был рассержен. Нужно было срочно придумать объяснение.

Снежок, разворачиваясь на полу, начал судорожно вспоминать манеру речи Фелиции, чтобы не обнаружить себя в первые же мгновения. Забыв, что клюв занят, ведь в отличие от мягких кошачьих губ он ничего не чувствовал, сова открыла его, выронив рваный ошейник. Медальон на нём зазвенел, ударившись о кафель.

 — Объяснись, — уже спокойно сказал подошедший дьявол, заметив неладное. – Почему ты так долго? Что с Евой?

Похоже, добившись своей цели, он перестал соблюдать конспирацию, называя Еву матерью. Конечно, в общении с самым близким подчинённым, который и так всё знал, это было не обязательно, но в коридоре дворца любой случайно может услышать этот разговор. Или слуги и так всё знают?

Отбросив лишние мысли, Снежок попытался скрестить правду с идеальным вариантом развития событий, который обговаривался в плане, копируя при этом характер Фелиции.

 — Господин, похоже, Ваша сестра послала сюда своего личного слугу.

Продумывая каждое слово, медленно заговорил Снежок. Открывать и закрывать клюв было труднее, чем кошачью пасть, да и нужно было взвешивать каждое слово. Сказав это, он стал опасаться, что его выдадут слова «ваша сестра» и «личный слуга». Кто знает, как в свете последних событий Фелиция решила называть его и Злату в разговоре со своим хозяином?

 — Вот неугомонная Железяка, — фыркнул Грех, не обратив внимая на опасные словосочетания.  – И где сейчас этот комок шерсти?

 — Сбежал. Я хотела его доставить к Вам, чтобы Вы решили его судьбу, но он сопротивлялся, — душа и разум стали понемногу привыкать к новому телу. Говорить стало полегче как физически, так и морально. — Мне удалось заполучить только его ошейник.

Сова кивнула на то, что недавно выпало у неё из клюва. Снежок ожидал, что Грех назовёт ошейник бесполезным мусором и прикажет избавиться, ведь тогда все старания Златы окажутся напрасны, но нет. Мальчик протянул руку, по всей видимости желая, чтобы фамильяр вложил эту находку ему в его ладонь.  Настоящая птица справилась бы с этой работой быстро и легко, а вот фальшивой и раненой придётся потрудиться.

Снежок схватил одной лапой ошейник и взмахнул крыльями. Тут же в крыло снова уколола боль, хотя взмах был недостаточно сильный, чтобы взлететь. Сова замерла, но не издала ни звука.

 — Что с тобой такое? – начал что-то подозревать Грех.

 — Снежок сильно укусил за крыло, — шпион решил сказать правду. Для убедительности он развернул конечность, чтобы показать красные перья. – У него длинные клыки. Мне и самой эта рана кажется маленькой царапиной, но сильно мешает летать.

Грех тяжело вздохнул, сделал шаг к своему фамильяру, присел, положив правую руку на раненое крыло, и зашептал заклинание. Страх сковал разум Снежка, но тело почему-то не дрожало, а прикосновение показалось приятным и тёплым. Боль в крыле начала отступать и вскоре прошла совсем.

Через секунд десять Грех встал, взяв с собой и ошейник с пола.

 — А что с Евой?

 — Госпожа слова уснула.

 — Хорошо. Тогда пойдём в мои покои, там разберёмся, зачем приходило это блохастое существо.

Оскорбления с вой адрес Снежка больше не заботили. Он был счастлив, что сумел преодолеть свой страх и обмануть того, кого всегда боялся, хотя в большей степени это была заслуга тела существа, преданного своему хозяину. Но расслабляться было рано. Сначала нужно заполучить его тело.