Златокудрый король

Златокудрый король

Генриху редко приходилось жалеть о том, что он – младший сын короля, но именно сегодня, в день коронации, настал такой момент. Его отец, Ричард, скончался несколько дней назад и был похоронен с почётом, а на трон Южного королевства должен был взойти Эдуард, старший брат Генриха. Эдуард, идеальный сын, которого всегда ставили в пример младшему, Эдуард, на чьи «невинные проделки» отец закрывал глаза, а королева о них и не подозревала. «Зачем беспокоить нашу милую матушку?» – спрашивал Эдуард после очередного приключения, задорно глядя на брата, а в глазах его плясал настоящий дьявольский огонь.

Они были совсем не похожи, хоть и происходили от семени одного отца. Эдуард пошёл в мать – высокий, тонкий, с зеленовато-серыми глазами, хранящими постоянное хитрое выражение, и золотистыми кудрями, которыми он особенно гордился. Его мать, королева Алисия, умерла при родах, и кое-кто видел в этом недобрый знак – мол, каким правителем будет тот, кто убил свою мать? Но король Ричард безжалостно пресекал подобные слухи.

Алисия умерла за несколько лет до того, как Генрих появился на свет, но он видел её портреты в покоях дворца – она была настоящая северянка, хрупкая бледная женщина с робкой улыбкой и водопадом светлых кудрей. Про неё говорили, что она была доброй и кроткой, любила выращивать розы, и платья её были всегда расшиты этими цветами. Мать Генриха, королева Изабелла, тоже сумела заслужить славу доброй правительницы, но она была совсем другой. Южанка, как и Ричард, смуглая, черноволосая и черноглазая, склонная к полноте, но при этом необыкновенно гибкая и изящная, она напоминала Генриху большую ласковую кошку. Изабелла любила и Генриха, и Эдуарда одинаково сильно, но Эдуард всегда словно выстраивал между собой и мачехой невидимую стену, отгораживаясь от неё, не позволяя королеве согреть его всей своей любовью.

Изабелла умерла два года назад – от болезни лёгких, ушла тихо и без мучений. Здоровье Ричарда с тех пор становилось хуже и хуже, и по стране уже поползли тревожные слухи – король стар, король с трудом держится в седле, и скоро на его место придёт новый всадник, молодой и сильный. Впрочем, Эдуарда народ любил – когда он проезжал по улицам верхом на своём белоснежном жеребце, горожанки бросали ему цветы, и Генрих знал, что его брат – герой множества девичьих грёз. Должно быть, и сердце Амалии, невесты Эдуарда, дрогнуло перед ним – иначе зачем бы независимая северная принцесса согласилась на этот брак?

Сам он ничем подобным похвастаться не мог – невысокий, полноватый, хоть и ловкий в бою, он был также смугл и черноволос, как мать, но не унаследовал её мягких черт. Зато ему достался большой нос и тяжёлая челюсть отца. Генрих знал, что поговаривают о нём люди – чернокнижник, колдун, завидующий младшему брату и мечтающий отобрать у него трон...

Что ж, он и впрямь был колдуном – старинные книги по магии, найденные в дворцовой библиотеке, стали для него бесценными сокровищами, дороже золота и бриллиантов, а любимым питомцем был ворон, пусть не говорящий, но вполне разумный. В Южном королевстве магов не преследовали, им не грозило сожжение на костре или повешение, но люди в большинстве своём боялись и сторонились волшебников. Генрих скрывал ото всех своё увлечение, но тайна всё равно выплыла на свет, и он невольно задумался – уж не с помощью ли старшего брата?

Что бы ни говорили в народе, Генрих не завидовал брату и никогда не мечтал занять трон – до недавних пор. Он любил Эдуарда даже тогда, когда закрывать глаза на его грехи становилось всё труднее. Эдуард был жесток – в детстве он ловил птиц и запирал в клетки для каких-то опытов, став старше, страстно полюбил охоту, и Генрих, иногда выезжавший вместе с ним, видел, какой животной радостью загорались глаза брата, собственноручно убившего зверя.

Эдуард был груб – о, юные хорошенькие дворцовые служанки много бы могли рассказать, если бы осмелились, если бы нашёлся тот, кто захотел бы их выслушать! Генрих захотел, и многие тёмные и тайные стороны брата открылись ему. Эдуард был любознателен до безумия, и Генрих прознал, что он тоже пробует свои силы в колдовстве. Младшего брата не удивило, что колдовство это было тёмным – Эдуарда всегда влекло к загадочному и опасному, его манил запретный плод, а ощущение собственной безопасности пьянило не хуже вина.

Так, мало-помалу, медленно, словно снимая с тела один покров за другим, Генрих разоблачал Эдуарда, и чем больше он узнавал, тем больше ужасался. Неужели в столь прекрасном теле, наделённом царственным величием, может существовать столь порочная душа? Неужели этот жестокий юноша, который не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего – его старший брат, вечный соперник в поединках (в них, как припомнил Генрих, Эдуард всегда побеждал) и верный друг в шалостях (их всегда придумывал Эдуард)?

В покоях Генриха хранился хрустальный шар, поверхность которого была всегда покрыта туманом. Он мог показывать прошлое и будущее, и Генрих соблазнился этим даром, о чём впоследствии горько пожалел. После долгих бессонных ночей туман рассеялся, и хрусталь показал тайну, скрываемую старшим братом. О нет, король Ричард не сам мирно почил в спальне в эту ночь! Он был тяжело болен, это верно, но мог выздороветь – Генрих искал средство для этого во всех книгах и почти нашёл. Но рука Эдуарда не дрогнула, пролив бесцветную жидкость из флакона в травяной настой, подаваемый королю перед сном, и вскоре уже Южное королевство оплакивало Ричарда.

Генрих не верил хрустальному шару – обращался к нему снова и снова, изрыгал проклятия, хотел даже разбить его, но шар, беспристрастный обличитель, показывал то же самое зрелище – принц Эдуард отравил своего отца, короля Ричарда. Причины этого поступка были понятны Генриху – Эдуард всегда желал большего – вина ли, золота, славы, любви красавиц, власти ли – неважно! Убив отца, он становился королём. А король мог получить всё, чего пожелает – по крайней мере, такой король, как Эдуард.