Змееносец

XX

2015 год, Бретиньи-Сюр-Орж
В машине было тихо. Только дворники шумели, убирая с лобового стекла снег. Шарк-шарк-шарк-шарк. Они стояли перед железнодорожным переездом, ожидая, когда мимо пролетит поезд.
Мари краем глаз следила за Мишелем. Задумываться над тем, что делает, она по-прежнему себе не позволяла. Просто принимала действительность такой, какой она была, не пытаясь искать во всем здравый смысл. Почему-то это оказалось просто. Просто поверить, что перед ней средневековый король крошечного государства, про которое никто никогда не слышал. Просто принять, что он попал сюда из прошлого и этак запросто подошел к ней. Просто осознать, что влюбилась в него менее чем за сутки настолько, что совершенно не раскаивалась ни в чем, что творила весь этот день. И вся ее прошлая жизнь более не имела ровно никакого значения. Есть только эта минута на железнодорожном переезде. И дворники шарк-шарк-шарк…
Когда в тишину ворвался шум проносившегося мимо поезда, Мари повернулась к Мишелю и зачем-то сказала:
- Это не дракон. Это… почти карета.
- Удивительная карета, - проговорил Мишель, проводив взглядом поезд и мысленно, по-детски, пересчитав большие телеги, следовавшие сами собой друг за другом.
- Удивительная, - согласилась Мари. – Удивительная… Знаешь, у меня была не очень обыкновенная жизнь. По нашим меркам – сказочная. Но она была чужой, будто выдуманной для кого-то другого. А сейчас… у меня такое чувство, будто…
Она не договорила. Сил договаривать не было.
У Его Величества, напротив, жизнь была более чем обычная. И принцесса, вернее, герцогиня, в его жизни тоже была. Пожалуй, после возвращения это станет самой большой проблемой. Хотя решение обязательно придет. Стоит лишь подыскать герцогине де Жуайез подходящего мужа. Мишель хорошо знал, почему соседка согласилась на этот брак. Но и он сам искал в нем лишь выгоды для королевства. Петрунель прав. Любовь меняет все. Возможно, однажды он все же женится. Не теперь, не так скоро после встречи с удивительной принцессой Мари из далекого, недостижимого для Мишеля мира. Но если бы только она решилась и попросила у змеи не расставаться с ним! Если бы она позволила назвать ее королевой. Если бы…
В молчании они доехали до дома. В молчании она открыла ворота и припарковала машину во дворе. Она пыталась выглядеть не слишком жалкой – в конце концов, превращать этот предзимний вечер в поток слез в ее планы не входило. Напротив, она ждала от него чего-то нового и прекрасного. Дождалась. Короля.
Из окна первого этажа мрак ночи перечеркивала полоска света. Это заставило ее прийти в себя. Мари скользнула на крыльцо.
Дверь в дом была открыта. А на пороге их встречал… Маглор Форжерон в черном костюме, при галстуке и с чайником в руках.
- Дядюшка Маг! – взвизгнула Мари и бросилась к нему на шею, едва не опрокинув чайник.
«Дядюшка Маг, - мелькнуло в мыслях Мишеля. Следующая мысль была ошеломительной: - Мы родственники с Мари?»
Его Величество вышел из машины и, оставшись стоять рядом с ней, наблюдал за трогательной встречей на пороге дома.
Ответ на вопрос, прошибший короля холодным потом, пришел почти незамедлительно. Мари Легран обернулась к нему и смущенно поморгала, толком не понимая, как их представить друг другу. Решила начать с очевидного.
- Мишель, это мой крестный, месье Маглор Форжерон, - замолчала, помялась, а потом, придумав легенду, улыбнулась. – Дядюшка, позвольте представить вам… Мишеля де Наве. Он… актер. Играет в нашей рекламе ресторана, я вам рассказывала!
- В рекламе, стало быть? – Маглор Форжерон приподнял бровь и усмехнулся.
Мишель коротко кивнул, решив, что сначала все же стоит разобраться, что происходит. И почему Мари называет Великого магистра – крестным.
Великий магистр, между тем, протянул ему руку для пожатия, вовсе не озадачиваясь тем, что при их последней встрече намеревался его убить.
- Приятно познакомиться, месье де Наве.
- Мне также, месье Форжерон, - пожал Мишель протянутую ему руку. – Вы, вероятно, думали побыть с вашей крестницей наедине?
- Мы не договаривались о встрече, - ответил он, - так что не имеет значения, на что я рассчитывал, - повернулся к Мари и спросил, приподняв чайник и улыбнувшись: – Чаю?
- О! Это было бы прекрасно. Вы – в гостиную!
Мари выхватила у «крестного» чайник и помчалась на кухню.
Мишель прошел мимо Великого магистра в дом.
- Уже освоился? – поинтересовался Маглор Форжерон, проследовав за королем.
- Не понимаю, что вы имеете в виду, - Его Величество удобно расположился в кресле.
- Смотришь достопримечательности, посещаешь кинотеатр, ходишь в ресторан, клеишь наивных дур. Ты освоился. У меня на это ушло двадцать лет.
Король дернулся от слов Маглора Форжерона, но ссора сейчас была бы не к месту. Он скрипнул зубами и промолчал. Великий магистр сел в кресло напротив. И внимательно посмотрел на Мишеля де Наве. Из кухни до них донесся шум воды из открытого крана и голос Мари, напевавшей развеселую песенку.
- Я живу вне времени и пространства. Мне нет места ни там, где ты, ни там, где она. Мое место – весь мир во всех временах. Когда твой отец истребил мою семью, я ушел в Межвременье. Но месть стала смыслом моей жизни. Я отомстил. Из всего твоего рода есть только ты. И я убил бы тебя, пожалуй, если бы не обреченность, которая ждала тебя, женись ты на герцогине де Жуайез. Если бы не этот идиот Петрунель, мой племянник! Теперь ты пришел разрушить и ее мир тоже, - Маглор Форжерон кивнул в сторону кухни, - а из всех живущих и живших на земле я лишь к ней одной питаю что-то, что осталось во мне человеческого.
- Что же у вас так все мрачно, магистр? Или мне называть вас дядей? – Мишель откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки. – Я ничего не собираюсь разрушать. Ни-че-го. Тем более мир Мари. Завтра на рассвете я вернусь домой, вам это должно быть известно. И все встанет на свои места, разве не так?
Великий магистр побледнел и наклонился, взявшись за подлокотники.
- Я не могу допустить, чтобы вы были вместе, понимаешь ты это? – прошипел он. – Одним своим появлением ты все разрушил! Выбирай: твоя жизнь или ее?
- Не понимаю! – сдерживаясь из последних сил, ответил Мишель.
- Одного из вас я убью с наступлением Змеиного дня, когда все сущее возвращается в те места, которым принадлежит. Выбирай – которого.
- Зачем вам это нужно?
- Затем, что я ненавижу де Наве. И не смогу ненавидеть ее, когда она полюбит тебя.
Мишель криво усмехнулся. Кажется, старик совсем сошел с ума.
- Если вам правда так необходима чья-либо смерть, то пусть будет моя, - спокойно сказал он.
Великий магистр побледнел еще сильнее. Открыл было рот, чтобы что-то ответить, но в это мгновение в гостиную впорхнула Мари с подносом. Синий взгляд ее скользнул по обоим мужчинам. И взгляд этот был исполнен любви.
- Чай! – объявила она, поставив поднос на столик.
Маглор Форжерон посмотрел на нее, а затем медленно заскользил глазами по комнате, остановившись лишь на мгновение – на лице короля Мишеля.
- Мне пора, - проскрежетал он. – Будьте счастливы. Хотя бы сегодня.
- Как пора? Куда? – встрепенулась Мари.
- Уже поздно, и я долго ждал. Не провожайте, пейте чай.
Уже у самого выхода из комнаты Великий магистр обернулся и проговорил прежде, чем покинуть ее:
- Слишком поздно. И слишком долго ждал.
Его Величество не смотрел в сторону ушедшего мага. Он наблюдал за Мари. Она выглядела расстроенной.
- Ты хорошо знаешь своего крестного? – спросил Мишель, взяв со стола чашку.
- Всю жизнь. Он был другом моего папы, - она, и правда, чувствовала себя расстроенной. – Странно, что он ушел, - Мари обернулась к королю. – О чем вы говорили?
- О чем могут говорить два едва знакомых человека? Погода, увлечения… Он же объяснил. Поздно.
Уголки ее губ дрогнули. Пожалуй, Мишель прав.
- Надеюсь, ты не рассказывал ему про витражи? – засмеялась она, обойдя вокруг стола и приблизившись к нему.
- Не успел. А что? Твой крестный не любит витражи? – Мишель поднял на нее голову.
- В нашем веке это звучало бы более чем странно. Тем более, что мне хватило ума сказать, что ты актер.
- В вашем веке больше не делают витражей? Я задаю глупые вопросы, наверное.
- Нет. Не глупые, - она улыбнулась и, отважившись, села к нему на руки – решительно и бескомпромиссно, - просто это необычно для двадцать первого века.
- В твоем мире очень много необычного для меня, - негромко сказал Мишель, обняв Мари за талию, и прижался лицом к ее волосам. А потом отпрянул и посмотрел ей прямо в глаза. – И очень многое меня озадачивает.
- Например, это? – спросила она и, запустив пальцы в его шевелюру, поцеловала.
Вряд ли Мишель смог бы решить, озадачивает его это или удивляет непривычностью. Похоже, что Великий магистр прав. Его Величество освоился. Его поцелуй был властным и настойчивым, а движения рук – уверенными и нескромными. У него слишком мало времени, чтобы познать женщину, которая совершенно случайно, по прихоти мэтра Петрунеля, оказалась на его пути.