Змеиный расклад

5. Явно. Иерофант

«Ты зря так драматизируешь, вспоминая о жертвах на войне. Да, умрёт много народу, но никто из правителей никогда не поймёт всего ужаса смерти, пока она не коснётся его самого или его близких. Может, это для тебя сражение – прежде всего страдания других, а для мужчин как игра в солдатики, когда победитель сможет получить заманчивый приз. Последнее время, что бы ни говорил Андрес о мести за брата, мне всё больше кажется, что он просто хочет присоединить к нам степи. На мясо, знаешь ли, за морем вырос спрос».

Из письма кайзерин Кэрна Леды

царице Амбры Солей.

Леда выцепила меня во время обеденного перерыва и отвела в сторонку, бешено сверкая глазами. Я чувствовала, что она после смерти Гамы сама не своя, но сейчас она меня действительно пугала. Оглядевшись по сторонам, кайзерин наклонилась ко мне и зашептала:

– Гама не могла себя убить.

Я была готова к подобным заявления, но как ответить не знала совершенно. Тяжело смириться с утратой близкого человека, и никакие слова тебя не вразумят. Я могу многое сказать, однако Леда не примет и не поймёт. Хорошо бы в этом ужасном месте она и вовсе не сошла с ума.

– Солей, я знала её давно, – видя моё замешательство, продолжила кайзерин. – Не станет она себя убивать из-за такого. Да, она бы пострадала, поплакалась, помучилась совестью, но сколько лет она с этими убийствами жила? Не могли её так подкосить слова Юхана, они частенько ругались – Гама всегда больше любила сына.

– Люди же разные бывают, – мягко ответила я, но собеседница яростно замотала головой.

– Вот именно – разные. Я Гаму очень давно знаю, подольше, чем тебя. И я клянусь, что она не могла себя убить!

– К чему ты ведёшь? – устало спросила я, измученная ещё утренними событиями.

– Помнишь, мы говорили про кандидатку Жверинды? Я думаю, это она убила Гаму.

Я выпучила глаза как сова и пару раз удивлённо моргнула, но на Леду мой «намёк» не произвёл совершенно никакого эффекта. Пришлось собраться с мыслями, потрясти головой, чтобы из неё вся дурь вылетела, и попробовать привести аргументы:

– Слушай, девочки же сказали, что надо съесть очень много таких ягод. Кто бы смог запихнуть в Гаму насильно нужное количество? И главное как? Причём так, чтобы мы не проснулись.

– Всю ночь кто-то ходил, спрашивал, спим мы или нет.

– И кто это был? – строго уточнила я.

В ответ кайзерин лишь раздражённо дёрнула плечами и проворчала:

– Голос непонятный, менялся на разные лады. То пискляво, то низко звучал. А заставить можно и при помощи волшебства. Или снадобий усыпляющих. Во сне вполне можно столько скормить.

– Снадобий? – напряглась я. – Ты опять на Ашес намекаешь? Леда, я понимаю, что тебе хуже, чем всем нам, но не надо ни на кого свешивать вину за несовершенное преступление. Гамина покончила с собой. Мы все вчера прекрасно видели причину. Даже если допустить, что кто-то смог отравить нашу травницу, – намеренно сделала я ударение на последнем слове, – то я просто не вижу мотива.

– Мотив – ответ на твой вопрос, почему никто не пытается сбежать. Протеже Жверинды не нудно сбегать – проще всех поубивать здесь. Никаких улик, никаких вопросов, концы в снег!

– И зачем начинать с Гамы? – вздёрнула я бровь. – Мы так неосмотрительно шатаемся по округе, что достаточно пойти с кем-то в паре, скинуть с горки повыше и обвинить во всём местных духов. А это, можно сказать, убийство у нас под носом! Я бы на такое пошла только в крайнем случае, если я тороплюсь, и если у меня нет выхода.

– Для всех это самоубийство! Какой риск? Вон, посмотри, все проглотили наживку и не ищут виновного! – возмущалась кайзерин, размахивая руками. Она даже перчатки сегодня не надела, но её нисколько не беспокоили замерзающие пальцы.

– И какой смысл травить травницу?! – повысила я голос и тут же огляделась по сторонам, боясь, что нас услышат. Не хотела бы я радовать спутниц такими подозрениями.

– А чтобы она следующих отравленных не смогла спаси! – Леда тоже не сдержалась, однако быстро взяла себя в руки и продолжила тише: – В травах у нас тут никто не разбирается, кроме Гамы и Ашес…

Я открыла рот, чтобы запротестовать, но кайзерин выставила вперёд ладонь, останавливая.

– Нет, ты послушай, – попросила она, распаляясь, пускай и высказывая свои мысли всего лишь громким шёпотом. – Со смертью Гамы у неё не только развязываются руки – она ещё и остаётся нам нужна как единственный лекарь. Теперь же мы её не погоним? Когда мы спросили её про растение, она замешкалась и ничего дельного не ответила…

– …потому что в шоке была, – буркнула я.

– Потому что не хотела нам давать лишнюю информацию.

– Я бы на её месте наоборот подготовила версию.

– Ну, это разные подходы. Растерянность выглядит довольно правдоподобно. У неё же шок, – пренебрежительно фыркнула кайзерин, скрестив руки на груди, и тут не выдержала я.