Змея, что пьет гранатовую кровь

Глава 1.

Ночь мертвых всегда особенно темна.

Запеченная тыква, приправленная кардамоном и медом. Пшенная каша, щедро сдобренная сливочным маслом, молоко в высоких глиняных кувшинах.

Свечи, согревающие усопших и указывающие им путь. Полуистлевшие листья крошатся под шагами мертвых ног — я слышу это.

Я сама раскатывала воск и вкладывала вощеные фитили. Добавляла перетертые в пыль листья ежевики.

- Матушка, что-то не так?

В последние дни моя самая близкая слишком часто смотрела на меня с нежностью и грустью, и это очень волновало.

- Нет, что ты, - леди Сиенна нежно коснулась моей щеки кончиками пальцев. - Все хорошо.

Ложь. И мы обе знаем это.

Белая мука для выпечки ритуального хлеба напоминает холодное слепое небо с плывущим по нему бледным светилом яичного желтка.

Щепотка соли. Светло-коричневые дрожжи.

Тмин рассыпается по идеально выскобленной дубовой столешнице, а матушка, которая мяла в это время тугое, плотное тесто, не заметила даже. А ведь раньше всегда столь безупречная жрица Мудрейшей не терпела беспорядка. Леди Сиенна вся — спокойствие, и кажется, даже шелковые нити вышивки не смели путаться, дабы не огорчать ее.

Глупые мысли. Зачем они сейчас?

Я прижалась щекой к плечу матушки, обняв ее и вдохнув такой родной аромат лемонграсса.

Леди Сиенна, слегка нахмурившись, собрала просыпавшиеся семена, украсила хлеб, готовый к отправлению в печь, и обернулась ко мне.

- Ты хочешь стать супругой Аларика, родная?

Глубокий вдох.

- Если бы я сама знала ответ.

Нет смысла скрывать свое смущение от матушки.

Принц дроу вернулся в мою жизнь осенней порой, с волглыми туманными рассветами и горьким дымом можжевеловых костров. Два месяца назад.

Тогда ван Альберт, правитель мира Равновесия, давал пышный прием по случаю рождения наследника.

Темные волосы ванни Камиллы украшены листьями боярышника, дабы укрепить энергетику молодой матери, а взгляд ее медовых глаз светел.

Во всём её существе видна тихая гордость, когда супруг, ничуть не стесняясь пересудов, касается губами её руки.

Шорох серебристой парчи платья Камиллы. От легкого дыхания колеблется муслин, что укрывает колыбель ее сына. Невзирая на мягкость черт правительницы, я совершенно не сомневаюсь: коснись кто хоть недоброй мыслью ее ребенка — уничтожит. Без всякой жалости.

Почтительные пожелания долгого пути. Гармонии. Малыш глядит неожиданно серьезно и ведет себя крайне сдержанно. Глаза очень светлые, прозрачные почти. Саэн - полиморф. То есть, войдя в возраст, сможет принимать облик различных людей и животных. Маги рады подобному течению событий, ведь наследник, наделенный столь сильным даром — явный знак благоволения Сероглазой Змеи.

Любуясь ванни, я не сразу замечаю, что за столиком для игры в шахматы мой отец беседует о чем-то с Альбертом.

Мерцает перламутр инкрустаций — гончие идут по следу вепря. Догонят ли?

Король с сухим каким-то стуком становится на черную клетку. Возможно, ему хотелось бы изменить рисунок привычных путей, но…

Отец сжал губы — недоволен. Чем?

Мне же мое темно-винного цвета платье из тонкой шерсти кажется чересчур открытым — пусть и фасон более чем строгий. Просто… Уж слишком остро ощущаю я чужие взгляды, чужую энергию.

Рассматриваю отсветы гранатового сока на своей бледной ладони. Я очень устала и хочу отдохнуть, но заставляю себя сидеть ровно.

Я всегда помню о том, что сила — это достоинство и ответственность.

Матушка, сидящая рядом, спокойно лакомится миндальным пирожным, и я уверена - ей вовсе не сложно сохранять идеальную осанку.

И все бы хорошо, желанный отъезд домой уже так близок, но камердинер правителя приносит отцу весть о приглашении на личную аудиенцию вана.

- Но что случилось? С чем это связано? - спрашиваю я.

Леди Сиенна и сэр Томас молча переглянулись. Им вообще зачастую не нужно было слов, чтобы понять друг друга.

- Пока не знаю, родная, - покачал головой отец.

Он отодвинул тарелку, и костяной фарфор едва слышно звякнул.

- Гадость редкая этот голубой сыр.

Тут я с ним полностью была солидарна.

Старинное зеркало в личных покоях вана будто покрыто россыпью янтарных отметин. Правитель медленно касается бронзовой рамы.

Не стоит обманываться тонкокостностью Альберта. Он обладал сильнейшим и поистине, уж если говорить откровенно, жестоким даром — поглощать чужие способности, и весьма эффективно умел это дар использовать.

Следуя приглашению, мы чинно сели в обитые сливового цвета бархатом кресла, ван же, вздохнув, вольно расположился в своем портшезе, а ноги его в сапогах из тонко выделанной коричневой кожи покоились на столе.

Прозрачно-серые глаза сощурились, оглядывая меня, матушку, отца.

- Итак. Я хотел бы сразу перейти к делу.

Возражений не последовало. Удовлетворенно кивнув, Альберт продолжил.

- Несколько дней назад я говорил с Алариком из Дома Астис, принцем дроу. Замечу, что встреча состоялась исключительно по его инициативе.

Глоток грушевого вина.

- Он просит руки Лидии.

Отец, сидящий слева от меня, сжал челюсти так сильно, что выделились желваки.

- Он осознает, что подобную драгоценность получить ему будет очень нелегко?

- Конечно же, - сказал Альберт. - Причем, вот знаете, что наиболее любопытное?

Ван — кажется, желая неким образом отвлечься от разговора, утаивая что-то — указал на яства, сервированные за небольшим триклинием светлого дерева.

- Угощайтесь корзиночками с теплым ревенем. Исключительно хороши.

От еды все вежливо отказались, учитывая важность обсуждаемой темы. Я смотрела на гибкие ивовые ветви, изображениями которых было расписано блюдо — и это удивительным образом помогало мне сохранять спокойствие.

- Так вот. Темный ясно дал понять, что желает жениться только на нашей девочке.

- А как же этот… Аларик узнал о нашей девочке? - густой бас моего отца выражал недовольство, которое он и не думал скрывать. Одному из сильнейших боевых магов дозволены некие вольности.