Знак обратной стороны

3/5

Торжественное открытие диагностического центра состоялось менее трех лет назад, но он уже входил в число городских достопримечательностей. И не просто так. Среди серых одинаковых многоэтажек (привет советскому конструктивизму), новенькое здание выделялось алось плавностью линий и необычностью фасада. Роман не знал, сколько денег было отвалено приглашенному архитектору за разработку проекта, но, видимо, сумма имела ни четыре, и даже не пять ноликов. Тот постарался на славу, сотворив настоящего монстра в стиле рижского арт-нуво[1]. То ли ангажированный специалист был почитателем Эйзенштейна[2], то ли ему просто было некуда девать выделенный бюджет, который архитектор загнал на всякие декоративные изыски. Кованные балкончики, большие окна, много лепнины в виде переплетающихся листьев и цветов, полукруглые арки и огромные пилястры – в общем, здание напоминало расфуфыренную даму в ярко-голубом бальном платье среди невзрачных служанок.

Роман снял очки и запрокинул голову, пытаясь рассмотреть верхние этажи. К нему только что пришла одна интересная мысль, и он боялся упустить ее. Нет уж, на этот раз ей никуда не деться, пусть торчит на задворках разума и доходит до кондиции. Творческая задумка подобна сыру или вину. Самое главное  - выдержать ее столько, чтобы она не превратилась в уксус. В то же время, и торопиться не следует, иначе вместо твердого грюера или маасдама выйдет пересоленный прессованный творог.

Дав мысли немного побродить по новым апартаментам, Роман решительно шагнул через порог диагностического центра. Старушка-регистраторша при виде художника расплылась в улыбке, обнажив несколько золотых коронок. Роза Марковна, казалось, уже родилась такой: сухенькой, сморщенной и бесконечно любящей всех болезных, приходящих сюда на обследования, и приходивших более пятидесяти лет в старое здание главной городской диагностической больницы. От той скромной пятиэтажки давно не осталось даже фундамента – Роза Марковна пережила и его, и четырёх главных врачей.

- К сестре, Ромушка? – спросила она через окошко.

- Ага, к сестре, тетя Роза. - Художник давно запросто называл ее тетенькой, хотя регистраторша скорее, годилась ему в бабушки.

- Иди-иди, у нее скоро смена закончится, - продолжая копаться на полочках с многочисленными папками, предупредила старушка.

Роман кивнул и понесся к изящной лестнице. Опыт научил его, что вызывать лифт тут бесполезно. Пока тот придет, обязательно забитый до предела пациентами, можно несколько раз подняться и снова спуститься с помощью своих двоих. К тому же Сандерс и так засиделся последние дни в своей мастерской, стараясь компенсировать несколько «пропащих» дней, так что пробежка была не лишней.

Внутри центр выглядел не так роскошно, как снаружи. Никаких излишеств. Стены, выкрашенные в пастельные тона, ламинат на полу, начавший кое-где проминаться, стандартные пластиковые стулья. Только вид из окна был здесь поистине уникальный: море зелени и золота, раскинувшееся в каких-то ста метрах от больницы – «Парк пионеров». Мужчина не удержался, выглянул наружу, пытаясь выцепить глазами знакомые руины. Роман прикинул, сколько уже не был в парке. Вышло пять месяцев. Значит, надо срочно заканчивать домашнюю работу и ехать туда.

Он полез в телефон, посмотреть предварительный прогноз погоды на следующую неделю, когда дверь ближайшего кабинета распахнулась, и из него вышли двое. Художник уже видел эту молодую пару: высокий светловолосый мужчина и опрятная женщина с темно-русой косой и в очках-вайфарерах[3]. Как и в их первую встречу, женщина теребила брелок на сумке, а ее спутник задумчиво покусывал верхнюю губу. Они даже не взглянули в сторону Романа, но это его не очень-то расстроило. Художник был с ними связан незримой ниточкой, а значит – рано или поздно, они снова встретятся.

Когда стук нервных каблучков стих за поворотом коридора, Сандерс развернулся и прошествовал к двери с номером «257», попутно отмечая, что хвостик двойки слегка отошел от деревянной пластинки, к которой был прилеплен. Постучавшись и дождавшись грозного «войдите!», бочком-бочком протиснулся внутрь.

Алиса снимала халат. Под ним обнаружилась ярко-красная блузка и черная юбка-карандаш. Настоящая похитительница сердец, даже удивительно, как его сестрица смогла из неуклюжей девочки-подростка вырасти в такую привлекательную женщину. Наверное, это у них семейное – на Романа лет до двадцати девчонки вообще внимания не обращали. Хотя и теперь за Сандерсом бегали из-за его творческого таланта, а не из-за личных качеств. И все же с тех времен, когда они жили в маленькой двухкомнатной квартирке и ютились в одной спальне, многое изменилось.

- А, это ты, - без приветствия бросила Алиса.

- Извини, не смог дозвониться Алену Делону и пригласить его сюда, - привычно отбил нападение Роман. – Домой собираешься?

- Как видишь. Утомительный был денек. Такое впечатление, что остальные отделения не хотят работать, а сбагривают нам все сложные случаи. Голова часто болит – к неврологам, судороги в ночное время – к неврологам, пальцы отнимаются – тоже к ним. Одна тетка вообще учудила. Пришла ко мне, я ее спрашиваю, ну, как обычно: «Какие у Вас жалобы?», - а она принялась рассказывать про мужа-алкоголика, что он ее бьет, житья не дает.

- Так пусть в полицию обращается.

- Не-не-не! Подобное даже в шутку произносить нельзя. Полиция… Да такие тетки своего изувера сами от полицейских отбивать начнут, если те приедут. Я ей порекомендовала обратиться к нашему наркологу, даже визитку дала. Но это то же дохлый номер. Сам знаешь, пока человек не захочет вылечиться – ни один врач ему не поможет.

- А та пара, которая только что отсюда вышла, у них какая проблема? Выглядели они очень… обеспокоенно.

- Да, там вообще непонятно. У мужа начал пропадать слух. Сначала они пошли к лору, но тот ничего не выявил. Слуховой проход чистый, никаких повреждений или еще чего-то. Решили, что дело в самом слуховом нерве. А раз замешана ЦНС – то вопросы уже не к лору, а к нам. По ходу выяснилось, что там не только со слухом проблемы. Хуже стала память, увеличилась сонливость. Как сам пациент выразился: «Иногда на меня находит нечто вроде оцепенения. Я вдруг понимаю, что не могу вспомнить, как писать или зачем нужна вилка». Судя по всему, супруге он такого не говорил… видел бы ты ее лицо… Я сразу направила их на общий анализ крови, мочи и КТ мозга. Но и без того ясно – все очень серьезно, - Алиса так увлеклась рассказом, что даже халат в шкаф до сих пор не повесила. Потом спохватилась и спросила: - А чего ты вдруг заинтересовался моими хиляками?