Золдан. С чистого листа

Глава 5.

Через тернии к…

- Крис, узнай, а, нас кормить будут вообще? Живот уже к позвоночнику прилип, - Олег старательно давил мне на жалость, сделав перерыв в разборе завалов. К нему присоединились молчаливо взиравшие на меня совершенно голодными глазами Маша и Владимир. Я же старательно делала вид, что никого не слышу и ничего не вижу, задумчиво теребя карандаш в пальцах и делая очередную пометку в небольшом блокноте. Его мне пожертвовала наша фельдшер, покопавшись в одном из многочисленных карманов. Как и карандаш.

Весь вчерашний вечер и сегодняшнее утро мы пытались привести своё жильё в божеский вид. Требовалось восстановить часть стен и крыши, разобрать завалы и заделать дыру в полу. Это для начала. А потом ещё и мебелью и прочей утварью обзавестись. Конечно, сотник сжалился и пустил нас переночевать в общинном доме, но, во-первых, там и так было тесно, а с нами – так вообще буквально друг у друга на головах все сидели, а во вторых, это было единичной поблажкой – уже сегодня нам предстояло ночевать под собственноручно восстановленной крышей. Милс считал, что таким образом он мотивирует нас лучше работать. В общем-то, он оказался прав -  все старались и торопились, как могли. Все, кроме меня – я старалась хотя бы просто не мешаться под ногами.

Вчера вечером, после того, как я чуть не стала причиной повторного обрушения, неудачно облокотившись на незакрепленную опору, уронила Владимиру на ногу все ту же многострадальную лавку, выслушав целую тираду про собственную куролапость, и едва ли не до икоты напугала Тродона, одного из двух выданных нам в помощь местных, коллективным и единогласным решением была отстранена от проведения строительных работ. Было очень обидно. Обидно не столько из-за отсутствия веры в мою полезность для общества, сколько из-за единогласности принятого решения. Я же не виновата, что Тродон проигнорировал меня, когда я заглянула в окно, протягивая только что принесенные из сарая скобы. Я была босиком, шагов не слышно. И, резко обернувшись, мужчина принял меня за какую-то болотную нечисть, возжелавшую перекусить вкусной человечинкой. Да, каюсь, я опять забыла про поплывшую косметику. Под неодобрительным взглядом Маши пришлось расспрашивать местных женщин о месторасположении источников воды, доступных средствах гигиены и идти умываться в холодной воде ближайшего ручейка. Или маленькой речушки шириной метра в два-три от силы. Мне выдали мыльный корень, нижнюю рубаху из домотканого льна, успешно заменившую собой платье, и местный аналог мокасин из кожи неизвестного мне животного. От сарафана, должного надеваться поверх рубахи, я отказалась, предпочтя пояс. Кумушки неодобрительно покачали головами, глядя на мои открытые аж по самые щиколотки ноги. Я же в ответ просто кивнула на свое платье, облегающее, длиной всего до колена, да еще и с кружевными вставками, так что они быстро смирились, выбрав из двух зол меньшее. Заплела косу, перекинув на грудь, и сразу почувствовала себя увереннее, смирившись с происходящим. Будто актриса, загримированная перед очередным представлением во второсортном театре - вроде бы и удовольствия не доставляет, но и кушать хочется, и за квартиру платить нужно. Поэтому нужно засунуть все свои желания куда подальше и иди на сцену. Что ж, вперед, пора играть. Играть так, чтобы все зрители ладошки поотбивали, вызывая на бис.

Моё явление в преображенном виде не прошло незамеченным: Маша одобрительно кивнула, а Олег так и вовсе высказал, что теперь я хоть на человека стала похожа, а не на столичную штучку, к которой даже подойти страшно. Владимир промолчал, но судя по его взгляду, полному превосходства, он ожидал, что, потеряв лоск, я растеряю и боевой настрой. Тут же предложила каждому из юмористов обзавестись собственным нарядом от местных модельеров. Никто не оценил щедрости, демонстративно стряхивая пылинки с собственной, такой родной и удобной одежды. Эх, все бы отдала за джинсы и кроссовки!

А дальше начался ад: подай-принеси-узнай-сбегай-сообрази. Казалось, каждый из присутствующих придумал мне минимум по пять неотложных дел, лишь бы я не путалась под ногами у строителей. Вот эта беготня и вынудила меня начать составлять списки. Нет, не чёрные, и даже не всеобъемлющие перечни известных человечеству пыток, а просто ряд моментов, которые необходимо узнать, продумать и сделать. Именно этим я и занималась, упорно игнорируя призывы товарищей уточнить по поводу кормёжки. Дело в том, что меня уже три раза засылали сегодня на кухню: первый раз пришлось чистить какие-то неизвестные мне и науке овощи, второй - идти с Гданкой заниматься ревизией запасов, а в третий мне было поручено дойти до Луксиса и уговорить его заняться производством соли. Именно в такой формулировке!

Луксисом оказался тот самый алкаш, встретивший нас по прилету, если можно так выразиться. Он был крайне занят, прыгая вокруг резной деревянной шкатулки, стоящей на столе, и потрясая чем-то, похожим на бубен. Истинный сисадмин. Меня он проигнорировал, а на попытку начать диалог и вовсе наорал. Обиженно посопела, попыталась привлечь к себе внимание, и была выставлена вон в прямом смысле этого слова: дверь сама собой распахнулась, неведомая сила подхватила меня, выволокла за шкирку, и дверь опять закрылась. После такой наглядной демонстрации я тут же поверила в магию и в то, что искренне ненавижу магов. Особенно Луксиса!

Чтобы избежать позорного возвращения к своим, поплелась навещать Саню, который, как пострадавший в неравном бою с драгхами, до сих пор отлеживался в общинном доме, и трясти его на предмет способов получения соли. Преподаватель химии почесал забинтованную репу и предложил заняться выпариванием морской воды. О наличии моря буквально в полудне пути от поста ему поведал второй пострадавший в битве с драгхами. Парня звали Ярис, и вынужденное ничегонеделание его очень тяготило, поэтому он старался доказать свою полезность, рассказывая байки Золдана. Или даже страшилки, в зависимости от степени крепости психики.