Золотоносный Аманат

Золотоносный Аманат.

"Прогулка".

* * *

Йод в воздухе.

Ветер встречный, поэтому гребцы в деле. "Змея" упорно преодолевает водные бурные дюны, под кучевыми тёмными облаками.

Светловолосый, голубоглазый Бажен одной рукой трогает мачту, гладя большим пальцем спокойно, ощущает фактуру дерева, что для него дорого и приятно, ибо в родном крае лес редок.

В голове прокручивает значение своего имени.

"Желанный дитя… желанный…"

Рулевой хмурится, озирается.

Справа по борту – горы, скоро огибать знаменитую "Вапитскую" косу, на ней – груды булыжников, а глубже в материк – виден сосновый бор. Он начинается изредка, затем видны голые стволы, с отсохшими ветками, и зелёными пышными кронами, под самую верхушку.

Бажен сделал глубокий вдох.

* * *

Помнил лязг металла, искры, мутные образы, множество человеческих фигур…

И! новая волна головной боли накрывает всё, пульсируя ниже макушке, и расходясь по затылку. Бажен зажмуривает глаза и стискивает зубы, раскрыв посиневшие губы. Затем разжимает белые ряды, и они трясутся, слегка.

Он чувствует тело. Всё на месте. Проводит рукой по вспотевшему лицу, от лба, потом по прямому носу, с высокой переносицей, и затем по белёсой щетине.

Что-то ярко светив, сквозь веки закрытые. Ощущает тут же сильный воздушный порыв.

"Тень ушла… ветра гонят облака. Во рту песок. Я на берегу! Разбился… где мой товар?"

Он открывает глаза. Больно. Закрывает. Переворачивается, встает на четвереньки, новый импульс головной боли. Жмурит сильно глаза, хмурится, тяжело дышит. Встает.

Снова тень, и он открывает очи, которые теперь слезятся, сильно, тогда отворачивается и видит.

Берег, молодой песок, в нём отчётливо видны раковины, камни. Где-то валяется ясеневая доска.

"Обшивка корабля…"

Море… синее.

Бажен тогда смотрит на материк. Поле сочной изумрудной северной травы поднимается выше и перетекает, как гребень волны. Там плотные березовые рощи с кучками сосен и тополей, что возвышаются надо всем. Звук океанский успокаивает.

Более ничего.

"Не ладно, умру. Где вода?"

Нигде нет людей, животных… только чайки слетелись, закружились. Их ор поднялся и мерзко обласкал слух одинокого Бажена. Ему было страшно и противно. Всё тело он ощущал, и был грязен, мокр и обезвожен.

"А если где-то волки? нужно вдоль берега идти, найти поселение."

Окинул взором будущий путь: песчаная полоса тянулась в неведомый край.

* * *

Ракушки шумели под ногами, босая нога пинала камень, найденный иногда, и округленный тысячелетней морской силой неугомонной. Опустив отяжелевшую голову на грудь, разглядывал раковины и рванье, что осталось от его кожаной куртки и штанов.

Солнце не печёт, облака лишь иногда показывают его, и летят, закрыв вновь.

Прохладно. Морской влажный ветер насилует кожу. Плоть стонет.

-Где… товар… Вапитский град… где! – бормотал он. А глаза направились в никуда. Ноги заметно размякли.

Бажен упал и услышал быстрый северный говор.

* * *

Запах овощей и свежего хлеба услышал Бажен, как только проснулся. В горле пересохло, глаза заслезились, а в голове – мутно.

Он лежал в полумраке, под мехом, раздетый. Брусок света бил из окна на постель, там, где спал кот. Когда Бажен поднял шею и зашевелил ногами, домашний зверь вскочил и юркнул в неизвестность чужого дома.

Женская фигура ловко сработала ухватником и положила на стол горшочек, из которого шёл пар.

"Приятное зрелище!"

Бажен приподнялся на локтях, лениво. И хотел бы избавится от этой лёгкой усталости, что обволакивала его тело. Встал, хозяйка замерла в исступлении, силы ушли, и спасательная кровать приняла его обратно. В глазах – молочный туман, который тут же развеялся.

-Кто-нибудь… - выдавил из себя вяло Бажен, своим хриплым голосом.

И послышались шаги.

К Бажену подошел рослый человек, одетый в штаны из собачьего меха, с голым торсом, по нему стекала вода, среднего телосложения. Раскрыв глаза неторопливо принялся разглядывать нависший силуэт. Позже крестьянские черты лица начали проясняться.

-Ну, ты как? жив, аль нет? – быстро проговорил незнакомец.

-Я-то? Не слишком жив… воды. – тяжело прошептал Бажен.

Незнакомец вышел, нашумев скрипучей дверью. Вернулся с чаркой воды. Помог приподняться и поднес ко рту, напоил как ребёнка.

И, вновь темнота.