zолушка

Глава 11

Глава одиннадцатая

Нахожу номер Андрея в телефонной книге. Теперь осталось придумать что сказать. При чем сделать это нужно четко и уверено, а не мямлить, словно стеснительная школьница. Можно заявить, что меня не разрешает пойти отец. Вариант хороший и беспроигрышный, но в таком случае Андрей, скорее всего, подумает, что я малолетка какая-то, которую после девяти из дому не выпускают. Еще я могу притвориться больной, скажу, что у меня поднялась температура и я неважно себя чувствую. Хотя, это тоже не очень правдоподобно. Еще недавно со мной было все хорошо, а тут вдруг непонятная хворь меня свалила. А если он вообще захочет приехать и привезти мне лекарств ? Вряд ли, конечно, но в друг... Не могу же я его пригласить к себе домой. В эту квартиру вообще лучше никого не приводить. Еще и отец со своими расспросами пристанет. Все эти «А ты в армии служил?» точно заставят Андрея бежать от меня куда глаза глядят.

- Элен, а что ты делаешь? - спрашивает меня Пашка.

- Звонить собираюсь, - со злостью отвечаю я, - разве непонятно ?

- А кому? - рыжий с интересом заглядывает в мой телефон.

- В скорую, - спокойно отвечаю я.

- Зачем? - глаза Пабло расширяются от удивления.

- Чтобы тебя поскорее в сумасшедший дом забрали, - шиплю я, - а то надоел уже со своими аферами! Придумал непонятно что, а мне выкручиваться! Вот что я Андрею теперь скажу ? Прости, дорогой, но я могу пойти только в папиной старой рубашке и опозорить тебя на весь универ, так что ли?

- Ничего ты никому не скажешь, - успокаивает меня мой друг, - я пообещал что-то придумать? И я придумаю, если ты не будешь мне мешать.

- Спасибушки, ты уже придумал, - киваю я на отцовскую рубаху, - очень круто вышло!

Пашка смотрит на меня с недоумением. По его глазам понятно, что он, как всегда, не понимает из-за чего я злюсь.

- Вообще-то, - говорит он, - я еще ничего не придумал.

- Вот и я об этом, - соглашаюсь с его словами.

- Элен, - говорит Пашка таким тоном, которым психиатры обычно разговаривают со своими пациентами, - попробуй размышлять логически. В любом случае, ты ничего не теряешь. Хоть ты позвонишь сейчас, хоть позже — результат будет один. Логично?

- Вполне, - киваю я в знак согласия.

- Но если ты доверишься мне, - продолжает свою мысль рыжий, - то у тебя будет хотя бы небольшой шанс на то, что все сложится так, как ты хочешь.

В целом, его доводы кажутся мне вполне резонными. Потому я все-таки откладываю телефон в сторону.

- Вот и чудненько! - комментирует Пашка это действие. - А теперь одевай рубашку!

- Ну ладно, - тяжело вздыхаю я.

Я стою посреди комнаты в этой проклятой рубахе, которая действительно пахнет старьем. Пашка с деловым видом что-то замеряет, щупает ткань, меряет линейкой рукава, бубнит себе под нос и постоянно сверяется с экраном телефона. Ах, каких усилий мне стоит сдерживать свои саркастические замечания!

- Снимай,- приказывает Пашка, - и неси нитки! Я буду шить!

Все это превращается в какое-то цирковое представление. Я уже не нервничаю, потому что мне самой интересно к чему же это придет. В глубине души я даже надеюсь на то, что Пабло провалит эту операцию и я смогу до конца жизни напоминать ему о том ак он испортил мне всю жизнь. С потугами мы собираем «набор начинающей швеи» : ножницы, иголку и пару мотков ниток.

- Ну, с Богом! - командует мой друг и снова усаживается на подоконник.

- Ты же атеист, - подмечаю я.

- Элен, если у меня получится то, что я задумал, - смеется Пашка, - то я точно поверю в Бога!

- Я скручиваюсь калачиком на куче выброшенной из шкафа одежды, а мой друг с прилежным видом шьет.

- Паш, дай посмотреть что ты там делаешь, - интересуюсь я его успехами.

- Даже не думай, - отвечает он тоном, который не терпит возражений. - Если ты подойдешь, то я в окно выпрыгну.

- Не выпрыгнешь, - сразу присекаю я его мысли о суициде.

- Это еще почему? - с недоверием спрашивает рыжий.

- Элементарно, - отвечаю я, - мы живем на третьем этаже, значит вероятность того, что ты разобьешься насмерть не очень велика. Логично?

- Логично, - подтверждает Пабло.

- А вот если ты разобьешь нам окно, - продолжаю я, - то мой отец превратит твою жизнь в ад. На такое даже ты не пойдешь.

- Тут ты, конечно, права, - смеется Пашка, - с твоим папой я бы точно не связывался.

- А вот это правильно! - раздается у меня за спиной знакомый голос.

В дверях моей комнаты стоит отец. Должно быть, мы были так заняты творческим процессом, что не заметили как он пришел. Интересно, сколько он за нами наблюдает?

- Ты прямо, как ученица школы юных леди за работой, - подмигивает он Пашке, - тебе не говорили, что носки штопать — это бабская работа?

- А это не носки, - не растерялся Пабло, - это рубашка ваша.

На лице отца появляется неподдельный интерес.

- И что вы с ней делаете? - спрашивает он.

- Платье шьем, - спокойно отвечает Пабло.

Отец подходит ближе к окну, при этом он бесцеремонно переступает через меня, лежащую прямо по центру комнаты.

- Пашка, - Эдик ласково гладит моего друга по голове, - а ты точно в армию не хочешь? Из тебя бы там мужика нормального сделали, а то все это, - он кивает на иголку с ниткой, - до добра не доведет.

- Между прочим, - напыщенно замечает Пабло, - большинство знаменитых дизайнеров — мужчины. И они, кстати, очень много денег зарабатывают.

- Да ну тебя, - махает рукой отец, - знаем мы всех этих дизайнеров. Сначала они платья шьют, а потом сами их носить начинают... Подожди, это же ты не себе наряд шьешь ? Мне что начинать тебя Паулиной называть?

- Нет, не себе, - показательно закатывает глаза рыжий, - это Лене. Она идет на вечеринку.