Зов

Зов

1

Когда Джошуа пришел в себя, он понял, что проснулся из всей команды только он один. Капсула гибернации была раскрыта, и стеклянная крышка, за которой он пребывал во сне свыше ста лет, была поднята над его головой. Бледный молочный свет мрачно поблёскивал по её краям, а сквозь стекло угадывались очертания одной из потолочных ламп. Тело его было затёкшим, что не мудрено, учитывая, сколько он провел в капсуле времени, а разум сонным, и первое мгновение он посчитал всё это сном.

Всё ещё будучи сонным, он не торопился вылезти из капсулы, позволив себе ещё немного понежиться в космической постели, лениво осматриваясь вокруг, хотя, строго говоря, он лежал не горизонтально, а под наклоном в сорок градусов. В помещении помимо его капсулы располагались ещё девятнадцать точно таких же, и все они имели форму вытянутого овала, располагаясь вдоль противоположных стен отсека, по десять с каждой стороны. Таких отсеков с капсулами на борту было три. Он спал в отсеке номер два, и, по-видимому, из всех, кто спал в этом отсеке вместе с ним, проснулся только он, так как, насколько можно было судить, только его капсула была раскрыта.

Он прислушался, но кроме мрачной и мёртвой тишины ничего не услышал. Никаких щелчков или других посторонних звуков – лишь только его мерное дыхание нарушало окружающий вакуум тишины. И тут его разум пронзила ужасная мысль о том, что, возможно, все остальные члены корабля мертвы, так как что-то могло случиться с камерами гибернации или бортовым компьютером корабля, и все кроме него задохнулись, пребывая в сладких объятиях амура. И теперь остался только он один – единственный выживший за сотни миллиардов миль от своего дома, одинокий странник, несущийся сквозь просторы необъятного космоса на пути в неизвестность.

«Нет… Всё это глупости, – осадил он себя. – Пока ты всё не проверишь, нечего придумывать такие небылицы».

Но вдруг всё это правда? Вопрос повис в воздухе, но Джошуа решительно отогнал все мрачные мысли и, приказывая себе встать, стал разминать руки и ноги, задубевшие от долгой неподвижности. Он пошевелил пальцами рук, сжимая их и разжимая, затем пальцами ног.

Наконец почувствовав, что его чресла достаточно размялись, и он способен выбраться из своего космического ложа, Джошуа схватился за край капсулы и приподнялся. Затем перекинул обе ноги через край и спустился на пол, на всякий случай крепко держась за край капсулы, помня о том, что после пробуждения на протяжении нескольких часов были возможны приступы головокружения (вплоть до обмороков) и общая слабость. Его босые ступни ощутили холод, исходящий от пола, и Джошуа зябко поёжился.

Теперь уже стоя во весь рост, он вновь осмотрелся, окинув своим взглядом другие капсулы. На первый взгляд всё было нормально: стеклянные крышки закрыты, а экраны мониторов на капсулах, в активном состоянии сообщающие основные показатели здоровья экипажа, находились, как и должно быть – в спящем режиме.

«Или они отключены», – произнес мрачный голос в его голове.

Присмотревшись внимательнее, Джошуа также отметил для себя, что с виду, сквозь стеклянные крышки, со всеми всё было в порядке, и не было видно внутри капсул ссохшихся и мумифицировавшихся тел.

«Отключение могло произойти несколько дней назад, – не унимался внутренний голос. – И смерть ещё не успела оставить явных следов на их лицах».

Джошуа подошёл к ближайшей капсуле. Там спала (а, может, уже была мертва) Лора Лейн – бортовой инженер. Приблизившись вплотную к стеклу, он всмотрелся в её лицо, отыскивая любые признаки смерти, однако всё выглядело неплохо. Никаких выпирающих скул, ввалившихся глаз и серой кожи. Светлые длинные волосы обрамляли вполне здорового оттенка миловидное лицо бортинженера. Наклонившись, он коснулся экрана монитора на её капсуле, и тот, моментально отозвавшись, вспыхнул, высвечивая на своём экране показатели здоровья бортинженера. Судя по данным, всё было нормально – она спала, и никаких негативных изменений не наблюдалось.

Джошуа облегчённо вздохнул. Однако он обратил внимание, что цикл пробуждения ещё не начался, что было очень странно, учитывая то, что пробуждение должно было происходить у всех синхронно.

Беглый осмотр оставшихся восемнадцати капсул также показал, что все члены команды живы и здоровы, а цикл пробуждения также отсутствовал у всех остальных.

Почему же он проснулся?

Размышляя над этой пока неразрешимой дилеммой, Джошуа прошёл в раздевалку, находившуюся в смежном отсеке, где, отыскав свой ящик, приложил к сканеру отпечатков свой указательный палец. Раздался еле слышный щелчок, дверца шкафчика слегка подалась вперёд, и Джошуа открыл ее.

Внутри тёмно-синего отсека шкафчика лежала его одежда и личные вещи. Надев на скорую руку ботинки, он вернулся к дверям из раздевалки. На выходе ему на глаза попалось зеркало. И, глядя на своё отражение, он подумал, что при других обстоятельствах увиденное вызвало бы у него смех или, по крайней мере, улыбку. В отражении на него смотрел явно заспавшийся человек, одетый в только развевающийся белый балахон и чёрные ботинки на босу ногу. Однако ситуация не располагала к комичности – вместо этого он чувствовал смутную тревогу и ожидание какого-нибудь неприятного сюрприза.

Он приложил палец к сканеру у двери, и белые створки с еле слышным «уф», шурша, разъехались в стороны, освобождая ему проход. Помедлив на пороге, Джошуа прислушался и осмотрелся по сторонам. Никаких звуков и ни одной живой души в поле видимости. Это ему совсем не нравилось. У него ещё теплилось предположение, что, может, только в его отсеке случилась такая катавасия, а все остальные уже проснулись. Но тишина полностью разрушила его надежды.