Зов Свободы

Пролог

Все сказки давно случились -
В древние хорошие времена.
Нынешние времена – не такие.
Сейчас людям подавай Легенды.


Зачин


В один из дней, когда уже приближалась осень, да стояли последние теплые дни, позвал царь Елисей трёх сыновей своих: Берендея, Филиппа и Ивана. Из-под кустистых темных бровей глядя недовольно, молвил он волю свою:
— Дети мои, вы теперь все взрослые, пора вам и о невестах подумать! Негоже трём лбам взрослым ходить бобылём, как крестьянин безземельный.
Все трое царевичей удивлённо подняли глаза на отца. В зале воцарилась тишина и даже вечный мягкий гомон среди бояр утих. Кинуть иглу – и каждый услышит её падение. Своей умершей супруге Елисей обещал, что сыновья смогут заключить брак по любви. Клятва данная у смертного одра – свята и знает о ней весь двор. Взгляды, которыми обменялись братья, полны вопросов. Каждому интересно, что взбрело их батюшке в голову, да спрашивать никому не охота. Меряются братья взглядами, подталкивая мысленно друг друга. В переглядах проигрывает Иванушка, посему ему и пришлось спрашивать:
— За кого ж нам, батюшка, посвататься?
Елисей на это улыбнулся младшенькому сыну и махнул рукой. Его приближённый тут же выступил вперёд с большим ларцом. Человек этот появился при дворе недавно и дюже люб стал Елисею. Берендей подозревал было его в чарах каких, да оказалось, что боярину повезло просто. Везение это было отвратительно остальным боярам, однако сделать никто ничего не рискнул. Когда ларец кованый, да резной представлен был – все присутствующие в царских палатах замерли. Царь ладонью бороду огладил, оглядел присутствующих и ответил сыну:
— А вы возьмите по стреле, натяните свои тугие луки и пустите стрелы в разные стороны. Где стрела упадет — там и сватайтесь.
Под взглядами всех бояр и царевичей ларец был открыт и все увидели три стрелы, светящиеся от магии в них. Братья сразу почувствовали как мороз прошёлся по их спинам. Елисей улыбнулся шире, снова помахал рукой, жестом приказывая двигаться. Получили так братья каждый по стреле. Да не по простой — по зачарованной, к которой прилагался брачный магический контракт. И суть его в том, что первая незамужняя девица, что возьмёт стрелу в руки — связывается с запустившим стрелу царевичем узами магии. Берендей, когда перед ним появился приближённый с ларцом – отступил на шаг. Филипп, с натянутой улыбкой, смотрел на батюшку, в надежде, что тот передумает. Только Иван, как дурак, смело схватил стрелу и первый вышел из зала, поклонившись. Бояре, дюже любопытные, последовали за ним. Видя что выбора нет – Филипп неуверенно взял стрелу под отцовским взглядом и поспешил за братом. Остались Елисей, да Берендей вдвоем.
— Бери стрелу.
— Дюже не хочется, батюшка, — ответил старший царевич, но под сердитым взглядом смирившись взял стрелу и вышел последним из зала, следуя за братьями. По пути вынул он зеркало небольшое серебряное, дабы связаться с боевой подругой.
Поднялись все трое царевичей на крепостную стену вокруг столичного Славграда, натянули тугие луки и выстрелили. Пустил стрелу старший брат. Улетела стрела куда-то далеко, скрываясь между облаков, да только обошёл он магию стрелы тайком — направил её избраннице своей – Марье Искуснице. Объединил с ней силы и чары стрелы переборол. Пустил стрелу средний брат — направил её в башню, да только полетела стрела, огибая препятствия, так и скрылась вдали. Повезло Филиппу куда меньше, чем старшему брату. Пытался он запустить стрелу в стену, дабы никто её взять не мог, да не вышло. Не хватило ему сил без магии. Стрела угодила куда-то за колючий терновник. Посмотрев, куда снесло стрелу старшего брата, Иван закручинился, так как стрелял Филипп лучше, а магию стрелы побороть не смог. Без силы колдовской тайком ничего не сделать. Так Иван снова смирился, наложил стрелу на тетиву, натянул и отпустил не глядя. Отправленная им стрела полетела прямо в топкое болото за городом.
Вздохнул Иван, пришлось ему идти. Да не по дороге, а буреломами пробираться, следуя за волшебной алой нитью, которая была привязана к мизинцу царевича. Долго не мог он найти цель своего пути. Два дня ходил по лесам и по горам, хотя рядом со Славградом гор-то и не было отродясь. Брёл Иван-Царевич по болоту без сна — опасался уснуть в проклятом месте, да не проснуться. Переживал, что проклятая стрела приведёт его к избушке в лесу — все знали, что живёт там Баба-Яга. Жениться на старухе не хотелось, однако живая баба была предпочтительнее мавки-утопленницы или русалки-самоубийцы. Так все три дня Иван гадал на растущих тут и там ромашках и пытался решить, что хуже – старая ведьма или мёртвая девка, жрущая мужиков. Однако вывела его алая нить к дороге из указующих светлячков, что все знали – вели к Бабе-Яге. Расстроился Иван, но покорно пошёл вперёд, не разбирая уже дороги, да не глядя под ноги.
И вдруг остановил его голос:
— Квуда прёшь, ква, совсем дурак? Кто в своём уме за болотными огоньками ходит?
Иван замер с занесённой ногой, огляделся и никого не увидел. Рукой сразу схватился за меч, готовый биться с тварью неведомой.
— Я тут, справа, ква — Иван посмотрел в указанную сторону и снова никого не увидел, тогда голос устало вздохнул и добавил, — Внизу. По квасной нити сматви своей.
Опустив взгляд, Иван обмер, открыв рот. Перед ним сидела зелёная лягушка с ярко-красными глазами и в золотой короне. Перед лягушкой в землю была воткнута стрела, от которой шли золотые нити, они опутывали одну из лягушиных лапок. Алая же нить сворачивалась кольцами рядом. Хотя Иван не был уверен — но ему почудилось, будто бы лягушка смотрела на него с осуждением.
Следующая её реплика развеяла его неуверенность — она и правда его осуждала:
— Т-квоя стрела? Не пробовал смотреть, квуда стреляешь?
Иван стушевался, но не отступил, а присел на корточки перед лягушкой и выдернул стрелу. Золотой шнур дёрнул лягушку следом, та выругалась:
— Ой, двурень, ты что, ква, делаешь?!
Ивана тоже дёрнуло, из-за чего он ударился о землю коленом, рухнув вперёд. Не подставил бы свободную руку – может бы и лбом приложился о землю. Мнение о нём у лягушки упало ещё ниже. Дабы реабилитироваться царевич попытался выпрямить спину и сделать вид, что так и планировалось. Лягушка сердито глянула на него. По зелёной маловыразительной морде было очевидно, что улучшить первое впечатление уже не выйдет. Царевич протянул к «невесте» ладонь, спросил с надеждой:
— Ты околдованная?
— Ну квак же ж ты догадался-то — фыркнула в ответ лягушка. Несмотря на полную неприспособленность лягушачьей анатомии к фырканью – у неё получилось. Была бы человеком — глаза бы рукой прикрыла, а в нынешней форме – лапки не дотягиваются. Умом по её предвзятому мнению Иван не отличался. Сам царевич только горестно вздохнул и сел, где был. И без того мокрые штаны стали ещё более сырыми.
Лягушка подёргала обвязанной лапкой, потом подняла взгляд на царевича. Был он так выразителен, что Иван послушно начал объяснять:
— Батенька повелел брак заключить с той, кто стрелу поднимет.
— Да я её даже не квогала! — Возмутилась лягушка и сразу попыталась отпрыгнуть в сторону от стрелы и царевича. Ничего не вышло, золотая волшебная нить её надёжно держала. Стоило выйти за пределы не большого расстояния дозволенного чарами стрелы – как её сразу дёрнуло назад. — Вот же... кваа!
— Магия стрелы так просто никого не отпускает, — грустно вздохнув сказал Иван
— Возьмёшь меня в жёны, царевич, жалеть всю жизнь будешь!
— Ну, может, я с тебя проклятие сниму, зато? Не мечтаешь же ты лягушкой всю жизнь прожить.
Та отвлеклась от попытки отойти подальше от держащего стрелу Ивана, подняла на него голову и снова пожалела о том, как не выразительна жизнь лягушки. В ответ на выжидающий взгляд царевича она помахала лапкой рядом с головой, намекая, что жизнь лягушки не так уж и плоха. Или что Иван – дурак. Или оба. Она сама не определилась.
— Стрела с волшебным контрактом всё равно, — добил её царевич, глухо вздыхая и подхватывая лягушку свободной рукой. Та задёргала лапками, но быстро угомонилась. У неё всегда была возможность — если что пойдёт хуже — превратиться в девицу и всё же сбежать — как минимум пока Иван был в шоке. Даже если стрела её какой-то магией удерживает – можно дурного парня оглушить и дотащить до дома Бабы-Яги. С дугой стороны не на болоте ж ей продолжать жить. Надо и Кощею отомстить ещё, а Бабки всё равно нету осенью в домике. Она к зиме всегда отправляется в путешествие на юг. Так что в избушке ни ступы, ни зеркал волшебных, ни даже обычных.
Сам царевич старался держаться и не слишком грубить будущей жене. Все проклятия — как он знал со времён обучения — снимались поцелуем прекрасного принца, поцелуем Истинной Любви или просто поцелуем любимого человека. Сам царевич пока подходил только под первый вариант, во втором сильно сомневался и был уверен в несущественности третьего, так как они только встретились. Иван уверенно направился в ту сторону, с которой пришёл, надеясь, что сможет выйти той же дорогой. Отмечать как-то свой путь он не догадался, а магия стрелы его вела только в одну сторону.
Спустя полчаса пути царевич вспомнил о том, что не представился:
— Царевич Иван, младший сын царя Елисея.
— Это у кваторого наследник — Берендей? — вместо того чтобы представиться в ответ спросила лягушка. Иван в ответ кивнул, та ничего больше спрашивать не стала, и они продолжили путь молча. Иван кусал губы, думая, как бы спросить у невесты имя. И предложить опробовать поцелуй. Тащить лягушку в руках ему не хотелось. Спустя ещё какое-то количество времени он снова заговорил:
— Может, хоть представишься?
После некоторой паузы лягушка со смирением назвала своё имя, но другие попытки настроить диалог не поддержала. Они снова погрузились в тишину. Лягушка явно старалась следить за тем, чтобы стрела не оказывалась к ней слишком близко. Она её не трогала и планировала, что так и останется. Кто его знает, может, так можно будет работать против магического брачного договора. Мало ей было собственной семьи с их матримониальными планами на Кощея.
Через какое-то время, когда начало смеркаться, у околдованной девицы возник резонный вопрос, и она таки заговорила:
— Ты вообще знаешь, квуда идёшь?
Иван в ответ почесал стрелой затылок — он её так и не убрал — и улыбнулся светло:
— Честно говоря — нет.
Лягушка, наплевав на лягушачью анатомию, закатила глаза и перебралась на его плечо:
— Значит, слушай внимательно, а то ты нас с болот никогда не выведешь, а наоборот ещё и в Тёмные топи отконвоируешь.
Тёмные топи, конечно, были очень далеко, и чтобы до них добраться ещё надо было пересечь вполне обычный лес – но Иван мог оказаться талантливым. Царевич в ответ обиженно насупился, но идти стал туда, куда ему указывала невеста. В конце концов он до этого умудрился полдня идти по каким-то горам. На тракт ни вышли всего спустя ещё три часа. Ещё даже не стемнело полностью. Недовольная лягушка перебралась за пазуху царевича со словами:
— Надеюсь, что дальше ты, ква, сумеешь сам дорогу найти, чай не маленький. Славград на юге. Юг справа.
Путь до лягушки — по болоту — у Ивана занял трое полных суток, а вот дорога домой — после того как лягушка его на тракт вывела — ещё всего ничего и к ночи вышли они к городским воротам. Иван обиженно покосился на стрелу, которая вела его, судя по всему, не самым кратким путём. Стрела, как ожидаемо, ничего не ответила. В Славград они попали легко и без задержек. Стражники на воротах без каких-то проблем узнали в грязном и неприятно пахнущем пешем путнике младшего царевича, поприветствовали его, похлопали по плечам и пропустили. Горожане, те что ещё не заперлись на ночь, провожали его улыбками. Лягушка задумалась над тем, чем вообще обычно Иван занимался, если никто особо не удивился его замызганному виду. Спрашивать не стала. Спряталась снова, пока Иван не добрался до Царских палат. Там ему преградили путь Стражники. Наконец-то кто-то не признал младшего царевича.
— Стой, кто идёт!
Царевич осуждающе поджал губы и посмотрел в лица стражников, явно вспоминая имена, и с наигранным возмущением буркнул:
— Ждан! Кондрат!
— Царевич! Не признали сразу! — Стражники отступили в сторону, тоже хлопнули Ивана по плечам и тот поспешил дальше, пересёк двор, отмахнулся от ещё пары Стражей и вбежал по лестнице. Белокаменные полы за его спиной оставались грязными. Лягушка с любопытством высунула нос из кармана, оглядывая царский дворец. На вид ничего особенного. Не замок кощея и не прадедушкины императорские палаты, но и не совсем дыра.