Зови меня Баламут

Зови меня Баламут

Баламут сидел на краю огромного каменного балкона необъятных чертогов Пресветлых и всматривался в плывущие под его ногами облака. Сегодня они были такими пушистыми и плотными, что казалось, устилали всё небо мягким ковром. Вот только он знал, что ступив на облачный ворс непременно перестанет быть тем, кто он есть, и превратится в очередную дарованную душу какого-то из магов-диалов, живущих в нижнем мире. Забудет о том, что видел, слышал и чувствовал, и сможет вновь стать собой, лишь прожив отведённый ему среди смертных срок.

Так уж повелось, что в чертоги попадали все души, но некоторые не покидали их никогда. Цикл жизни душ диалов придуман не им, и низший Бог никак не мог на него повлиять. Зато ему было подвластно нечто иное.

Баламут отвечал за очень важный артефакт – великую книгу, которая служила средством связи Пресветлых с дочерьми самых достойных из вверенных их заботам диалов. Девушкам не полагалось владеть магией, как их братьям. Волшебная сила передавалась только по мужской линии. Но как бы в извинение за это мироздание даровало им иную возможность – творить чудеса.

Пока юные леди оставались чисты и душой, и телом, их мольбы могли слышать сами Боги. И не только. Им очень нравилось, когда к ним обращались за помощью, и Пресветлые с радостью исполняли желания красавиц.

Не все просьбы слышали всесильные мира сего. Нельзя было пожелать чего-то для самой себя или ближайшего родственника. Это являлось проявлением эгоизма и очень сурово каралось.

Дочери диалов приходили в храмы, возносили молитвы, и самые искренние просьбы тут же появлялись на страницах той самой книги, за которую отвечал молодой Бог.

Его делом было заметить появление в книге новой просьбы и сообщить о ней старшим, а потом записать их ответ, чтобы там в мире смертных его прочли. Исполнять её или нет – решать было не ему, и воплощать в жизнь желание девушки тоже.

Но сегодня всё шло наперекосяк. Священный артефакт впервые за долгое время молчал. Обычно, стоило первым лучам солнца озарить небосвод, как на его страницах начинали появляться разномастные просьбы. Иногда их было много, иногда мало, но без них не проходило ни дня. Этот, по всех видимости, стал исключением.

Конечно же, молодой Бог сообщил старшим, и они приняли решение закрыть артефакт на сутки и проверить его на следующий день. Вот только не мог Баламут усидеть на месте. Его так и тянуло заглянуть на волшебные страницы. Поэтому бросив рассматривать облака, он медленным, но уверенным шагом направился к вверенному ему предмету.

Конечно же, книгу он открыл и даже перелистал несколько страниц, но все они были пусты. Раздосадованный, он уже хотел закрыть фолиант, как вдруг заметил на одной из них надпись. Мелкими ровными буквами (что говорило о юном возрасте просящей) на ней вырисовывалось прошение:

“Пусть сын плотника поправится, чтобы помогать своему отцу. У них больше никого нет. Прошу, не забирайте у мастера его последнюю надежду”.

Не помня себя от радости, Баламут бросился в главный зал и рассказал об увиденном собратьям. Но когда один из них проверил артефакт, тот снова был пуст. Естественно, этот факт не обрадовал старшего, и Баламуту досталось так, как не доставалось ещё никогда.

Поэтому в следующий раз, едва заметив уже знакомые мелкие буквы, он не стал спешить и решил впервые на своей памяти сам попробовать исполнить желание просящей.

Щелчок пальцами и книгу окутало волшебным сиянием. Просьба не изменилась и не исчезла. Молодой Бог вывел на той же странице ответ юной дочери диала, сообщив, что её пожелание услышано и будет исполнено. Сам же стал ждать того, что произойдёт.

А дальше всё пошло своим чередом. На следующий день книга снова стала показывать прошения как и прежде, но не было среди них больше пожеланий от той самой девушки. Как ни всматривался Баламут в золотые вензельки, не мог увидеть среди них знакомых букв.

По его подсчётам в мире смертных прошло около пяти лет к тому моменту, когда та, чью очередную просьбу так жаждал увидеть Бог, снова обратилась к Пресветлым.

“Вот оно! Дождался!” – воскликнул он и даже подпрыгнул от счастья.

“Прошу вас, о, всесильные! Пошлите нашей стране самого лучшего правителя, а ему – добрую и понимающую супругу, чтобы их союз принёс нашему народу счастье и процветание. И чтобы между ними царило взаимопонимание и связывала их неугасаемая и вечная любовь”.

И было это пожелание таким искренним, что Баламут смог увидеть не только золотые строки на волшебной странице, но и саму девушку, что от чистого сердца просила счастья посторонним людям. Юная ,черноволосая, неимоверной красоты она, казалось, смотрела своими большими карими глазами прямо ему в душу. Не раздумывая, Бог щёлкнул пальцами, исполняя просьбу дочери диала, но ни привычного сияния, ни каких-либо перемен не заметил.

“Показалось, наверное. Напишу красавице, что исполнится её просьба и дело с концом,” – решил он, да так и сделал.

И всё бы ничего, но с того самого дня Баламута стало тянуть к той девушке. Он то и дело рисовал в воображении её образ, думал о ней, желая узнать, осуществилось ли её пожелание, довольна ли красавица и всё ли у неё хорошо. Беспокоился, так как больше в храм она не приходила и ничего не просила. Ему бы забыть о ней и дело с концом, но что-то не давало молодому Богу покоя.

Не проходило ни дня, чтобы он не думал о чаровнице, что завладела его душой. Пресветлого то и дело преследовала навязчивая мысль хоть ненадолго спуститься в мир смертных, чтобы взглянуть на неё, прикоснуться к мягким волосам, ощутить её запах и услышать звонкий голосок. Это чувство сводило его с ума, не давая сосредоточиться на других делах.

И вот, в один прекрасным день, не справившись с усилившимся беспокойством за девушку и переступив через запреты верхнего мира, Баламут взобрался на балкон и шагнул с него на пушистый ковёр из облаков, думая, что забудет себя и потеряет всяческую связь со своим прошлым.

– Ваше Высочество! – раздался приятный голос где-то совсем рядом. – О, Пресветлые! Да что же это такое? Есть здесь кто-нибудь? Помогите! Наследному принцу плохо!