Зверь

ЗВЕРЬ

ЗВЕРЬ
Дед Халиф умел рассказывать, а ещё он умел нагнать жути, да так, что приезжие никогда не ходили к лесу. Это его так прозвали - Халиф, потому что фамилия такая Халифов, а имя, вполне обычное - Пётр Сергеевич. Он работал на местной станции, мимо которой раз в день проходило три поезда - два грузовых и один пассажирский. Последний выплёвывал на станцию кучку народа. Эта кучка начинала судорожно дымить сигаретами, смеяться и бродить по узкому перрону. Когда толстая проводница в очках и с огромными кудрями кричала: "По местам!", люди заваливались в вагоны, и через минуту станция снова пустела. Редко, очень редко, кто-то оставался. 
 Дед Халиф, сухой, как палка, с красной бородой и в железнодорожной синей форме с нашивками на плечах, постоянно смотрел, как они курят. Иногда, он подходил к какому-нибудь мужику и начинал разговор. Его сухое лицо с крючковатым носом и густыми бровями разглаживалось, и смотритель выслушивал какую-нибудь историю от путника. Дед говорил мало, в основном слушал. 
 Когда история путника заканчивалась (случалось это аккурат с выкуренной сигаретой), дед Халиф говорил: 
 - А у нас тут женщина в лесу живёт.
 Путники косились на него, будто только в тогда поняв, что старик тронулся умом. Но, соблюдая вежливость, все кивали, мол, да-да, живёт...
 Халиф продолжал:
 - Зверя родила и людей убивает. Понимаешь?
 Тогда звучал свисток проводницы, и люди тянулись к вагону. Обрадованный таким поворотом событий путник, к которому пристал дед Халиф, кидался к вагону, на ходу кивая. Через минуту воздух сотрясал протяжный гудок, и состав трогался. А дед Халиф провожал его взглядом. Он стоял на перроне совсем один, полы его пальто развевались от порывов ветра, а маленькие глазки провожали отходящий поезд. 
 Но, иногда ему и везло. 
 Как-то, может, через пару дней после, или до, кто его разберёт, на станции остановился поезд. Снова вынырнула толпа, и дед Халиф уже был тут как тут, выглядывая жертву для своего рассказа. 
 Он подошёл к небольшому, лысенькому пареньку. Тот был одет в растянутые кальсоны и майку, которая только подчёркивала его худобу и висела на нём обвисшей желтоватой тканью. Без сомнения, когда-то давно, майка имела белоснежный цвет, но со временем превратилась лимонную кожуру. 
 Парнишка поднял красные от усталости глаза и прошипилявил:
 - Чего тебе, дед?
 Но деда Халифа просто так не проведёшь. То была не усталость, а ужасное похмелье. Парнишка пошатывался. 
 - Плохо тебе, да?
 Парень оглянулся. Вокруг смеялись и просто разговаривали пассажиры. До отправления поезда со станции оставалось три минуты.
 - Тебе ли не по...й? - с трудом напрягая свинцовые веки и поднимая глаза на деда, спросил пассажир.
 - Могу похмелить. 
 - Бесплатно? - парнишка улыбнулся, показывая миру кривые жёлтые зубы. 
 - Первая рюмка - за счёт железной дороги! - дед Халиф развёл руки в стороны и добродушно улыбнулся.
 До отправления оставалось три с половиной минуты. 
 - Ну, дед... - парень оглянулся, посмотрел на проводницу, которая курила у входа в вагон. - Сколько до отправления?
 - Да четыре минуты у тебя ещё есть, парень! 
 - А с чего такая доброта?
 Они уже шли к белоснежному зданию станции, мимо кустиков шиповника и сирени. 
 - Дак, тут три поезда в сутки проходит. Один из них пассажирский, и два грузовых. Мне ж надо с кем-то говорить! А говорить с человеком лучше, когда он довольный. А у тебя вон, какая морда уставшая...
 - Ты на свою морду глянь, базаришь тут!
 Дед Халиф усмехнулся. 
 Они вошли в помещение, совсем тесное, пахнущее краской. Внутри был стол и лежанка, какие-то пульты и прочий хлам, непонятный обычному обывателю. 
 Дед Халиф достал из шкафчика толстый графин, начислил парню в гранёный стакан мутной жидкости. 
 - Самогон?
 - А ты думал! - улыбнулся дед, почёсывая бороду. 
 - А ты, разве, не станешь? - парень замер со стаканом у рта.
 - Работа, сынок. Проверка за проверкой. Я лучше вечерком, за твоё здоровье. 
 Лысый кивнул и приложился к стакану. Пока его кадык ходил вверх-вниз, а до отправления поезда оставалось две минуты, дед Халиф сказал:
 - Знаешь, что у нас тут баба в лесу живёт? Прямо в лесу, понимаешь?
 Парень моргнул, делая последние глотки.
 - Зверя, говорят родила, и людей убивает!
 Лысый поперхнулся, шлёпнул стакан о стол. 
 - Ты больной, дед?
 Паренёк преображался на глазах. Мешки разгладились, щёки порозовели, а руки перестали трястись.
 - Всё. Спасибо, старый, за бухло. Счастливо оставаться!
 - Без второй пойдёшь? Полторы минуты, успеешь.
 Парень повернулся и увидел улыбающегося деда. 

 В следующий раз дед Халиф пристал к молоденькой девушке. Выглядела она не очень: синяки под глазами, сигарета красного "Максима" в зубах, на тощем теле развевалась на ветру растянутая кофта, ноги в жёлтых гематомах, коротенькое платьице. 
 - Закурить не будет, красавица? - дед Халиф улыбнулся, его рыжая борода шевельнулась, в глазах играли весёлые огоньки.
 - Нету раздавать, старичок.
 Сначала дед подумал, что это она его так величает по возрасту, но мимо них пронёсся какой-то оголтелый малыш, и дамочка крикнула ребёнку:
 - Аккуратней надо, старичок!
 У неё все старички, понял дед Халиф. 
 - Покупай. Сигарета - сотня, - сказала девушка
 Она рассмеялась, кивая на закрытый ларёк. Она просто не могла знать, что продавщица пропала, и вот уже как три года её не могут найти. Вот как три года ларёк закрыт на вечную ревизию. 
 - Что скажешь? С куревом туго, да?
 Дамочка хихикала и всё больше веселилась. Дед Халиф состряпал жалостную гримасу, опустил голову. 
 - Твоя правда. Давай, куплю парочку?
 Дама перестал ржать и посмотрела на смотрителя станции. 
 - Три тогда, - сказала она.
 До отправления поезда оставалось две минуты. 
 Они вошли в здание. Старик начал копаться в столе, потом пробормотал что-то типа:
 - Да где ж он...
 И полез в большую чёрную сумку. 
 - Бабка зараза...
 - Старик, ты, если мозги собрался мне пудрить... - начала говорить дамочка.
 Дед Халиф улыбнулся ей и кивнул.
 - Вот.
 Он держал в руках помятые сотки. Девушка схватила деньги, кинула на стол три сигареты, две из которых упали на пол. Она развернулась, чтобы уйти, но старик окликнул её.
 - Подождёшь минуту, куплю... сколько у тебя?
 Она глянула в окно, где топталась кучка пассажиров, а потом открыла красную пачку. 
 - Штук десять.
 - Покупаю за штуку все, если немного обождёшь.
 Дед Халиф улыбнулся.
 До отправления состава оставалось полминуты.
 - У меня поезд тронется, батя, - сказала она, но по лицу было видно, что перспектива заработать целую тысячу ей очень нравится.
 - Ну, так что?- напирал дед Халиф.
 - А... давай быстрей! - взвизгнула дама, изнемогая от сложного выбора.
 Старик скрылся в дальней каморке. Оттуда он говорил:
 - У нас тут баба в лесу живёт... Говорят, зверя родила и людей теперь убивает.
 Девушка нахмурилась, нервно вглядываясь в окно. Старика всё не было...