Звезда любви

Глава 13

После завтрака Горчаков, весьма довольный тем, что сможет в самом ближайшем будущем вернуться к привычной холостяцкой жизни, взялся исполнить данное Жюли обещание и встретиться с Катениным. Он вернулся во второй половине дня. Юная княгиня Шеховская в ожидании хозяина особняка то и дело выглядывала в окно гостиной, и едва завидев знакомый экипаж, поспешила спуститься. Остановившись на верхней ступеньке лестницы, она видела, как Мишель вошёл в вестибюль, отряхнул снег с воротника роскошной бобровой шубы и, скинув её на руки подбежавшему лакею, направился в свой кабинет.

- Михаил Алексеевич, - окликнула она его, и князь остановился. – Есть ли у вас новости? – продолжила она, спускаясь вниз.

- Боюсь, что мне нечем вас обрадовать, Юлия Львовна, - вздохнул он. – Уж не знаю, чем так прогневил Катенина ваш супруг, но Александр Андреевич категорически отказался переменить своё решение и сократить срок ареста, и потому  увидим мы его не ранее Рождества, – он помолчал некоторое время, а потом поинтересовался. - Ваш багаж уже упаковали? Если желаете, мы можем поехать прямо сейчас.

Юленька только кивнула головой, не в силах вымолвить ни слова, настолько её расстроили полученные известия.

- Тогда я распоряжусь, чтобы подали экипаж, - поспешил отдать распоряжение Горчаков.

Стоя у окна, Жюли безучастно взирала на то, как суетятся слуги, укладывая в экипаж Горчакова вещи её и супруга. Снег всё продолжал идти, укрывая мостовую пушистыми белыми сугробами. Девушка водила тонким пальчиком по стеклу, когда дверь за её спиной открылась и вошла Тася.

- Барыня, всё уж готово, ехать пора, - обратилась она к ней.

- Скажи, что я уже иду, - повернулась к ней Жюли.

Поездка была недолгой. Мишель сам проводил Жюли и по приезде на квартиру и открыл перед ней двери, поднявшись на нужный этаж. Квартира представляла собой весьма просторные апартаменты, хотя и несколько запущенные и нуждающиеся в уборке. Жюли неспешно прошлась по комнатам, остановилась в роскошной гостиной и, проведя затянутым в тонкую лайковую перчатку пальцем по каминной полке, глянула на след, оставленный её пальцем в толстом слое пыли, лежащей на гладкой поверхности мрамора. Следом за ней вошла Тася и, застав свою хозяйку стоящей в полной задумчивости у камина, тихо застыла в дверях, ожидая указаний.

- Прибраться бы надо, - рассеяно бросила Жюли, оглядываясь по сторонам.

- Это я мигом, барыня, не извольте беспокоиться, - отозвалась Тася, присев в книксене. – Сейчас и камин, и печи растопим, а то холодно тут, как в погребе, - засуетилась она. – Сейчас, только Прохора за дровами пошлю.

Тася и ещё две горничных, присланные ей в помощь Горчаковым, занялись уборкой, а Жюли, ещё раз обойдя квартиру, попыталась было устроится в кресле у камина с книгой, но буквы прыгали перед глазами и никак не желали складываться в слова, имеющие хоть какой-нибудь смысл. Оставив сие бессмысленное занятие, она отложила книгу в сторону и, откинувшись на спинку кресла, просто прикрыла глаза. Прохор, что-то ворча себе под нос, сначала растопил печи, а теперь возился с камином, и вскоре в нём пылало яркое пламя и весело потрескивали сухие поленья. Обернувшись, денщик князя сочувственно вздохнул, глядя на молодую женщину:

- Да вы не переживайте, барышня, всё уладится, - тихо произнес он.

Услышав его слова, Тася хотела было поправить его, что никакая, мол, не барышня перед ним, а как есть барыня и его хозяйка, но ощутив, как Жюли несильно дёрнула её за руку и покачала головой, призывая к молчанию, не произнесла ни слова. Поздним вечером, когда Тася помогала хозяйке приготовиться ко сну, Жюли сама завела разговор об этом недоразумении.

- Не надобно пока никому знать, что я замужем за князем, - тихо произнесла она. – Даже денщику его. Вернётся Павел Николаевич, сочтёт нужным – сам расскажет.

- Как скажете, барыня, - кивнула головой горничная, подивившись про себя странным причудам господ.

Дни в ожидании супруга потянулись однообразно и уныло. Сидеть в четырёх стенах было невыносимо, и, проснувшись как-то ясным морозным декабрьским утром, Жюли решилась развлечь себя хотя бы прогулкой по Михайловскому парку. Добравшись до места, девушка отпустила крытый возок и вместе со своей горничной ступила на заснеженную аллею. Тася держалась немного позади барыни, стараясь не нарушать её уединения и задумчивости. Юленька медленно брела по аллее, глядя себе под ноги, пряча горящие от мороза щёки в роскошном лисьем воротнике нового салопа. Знакомый голос, раздавшийся вдруг за её спиной, заставил её вздрогнуть.

- Юлия Львовна, голубушка, неужто вы? 

Остановившись, Жюли нехотя обернулась и выдавила из себя вымученную улыбку.

- Добро утро, Александр Михайлович!

- Боже! Это и в самом деле вы. А я уж думал привиделось мне, - искренне обрадовался встрече Гедеонов. – Но куда же вы пропали? Хотя не будем о том - весьма, весьма огорчился, прослышав про ваши неприятности.

- Ну, так или иначе, мои дела устроились, - вздохнула Жюли, опираясь на предложенную руку и продолжая прогулку в обществе директора императорских театров.

- Так это правда? – тихо спросил Гедеонов.

- Что именно? – вскинулась Юленька.

- Поговаривают, что вы приняли предложение князя Шеховского, - заметил Александр Михайлович.

- Предложение? – похолодела Жюли. Неужели кому-то стало известно обо всем?

- Предложение о покровительстве? – вопросительно приподнял бровь Гедеонов.

- Ах, вы об этом! - облегчённо выдохнула девушка. – Да, мы с Павлом Николаевичем пришли к соглашению.

- Вы не собираетесь вернуться на сцену? – поинтересовался Александр Михайлович.

- Увы, нет, - грустно улыбнулась Юленька, - Павел Николаевич весьма решительно настаивал, чтобы я оставила актёрство.