Звезда любви

Глава 14

На следующее утро его сиятельство князь Горчаков проснулся позже обычного и, дернув сонетку, велел камердинеру приготовить одежду к выходу, а не домашнюю. Ночью у него было предостаточно времени подумать над тем, что же в действительности произошло на тёмной террасе особняка князя Вяземского. Вчера он поначалу был взволнован нежданной встречей с Полиной, а потом взбешён одиозностью ситуации. Как же, его, князя Горчакова, принудили делать предложение! И потому не обратил должного внимания на слова Анатоля. Только много позже, уже дома, вытянувшись во весь рост на широченной постели, Мишель, раз за разом вспоминая слова Вяземского о некой особе по имени Ольга, уже улыбался, а не исходил злобой. И если вчера ему хотелось кого-нибудь придушить, то нынче - расцеловать сестру в обе щёки. «Ну, Оленька, ну сестрица, ну удружила!»

Сразу после завтрака Мишель отправился на Фонтанку, где был расположен дом графа Чернышёва, супруга его второй сестры. По дороге к Чернышёвым Михаил сделал довольно большой крюк и заехал на Садовую к Эйлерсу, где приобрел два роскошных букета. Один он собирался преподнести сестре в знак того, что не сердится на неё за вчерашнюю авантюру, а ко второму приложил небольшой конверт с короткой запиской для Полин и попросил доставить его на Екатерингофскую, где снимал апартаменты Кошелев.

Едва только Ольге доложили о визитёре, она тотчас поняла, по какому поводу её обожаемый младший брат пожелал её видеть. Подавив тяжёлый вздох, графиня Чернышёва нацепила на лицо приветливую улыбку и поспешила спуститься в салон. Оленька, в отличие от Мишеля и Катиш, отличавшихся высоким ростом, была миниатюрной блондинкой, практически точной копией их рано ушедшей из жизни маменьки, и в свои тридцать два года выглядела юной девушкой. Граф свою жену обожал, хотя они были женаты уже более десяти лет, и у них подрастали двое неугомонных отпрысков, племянников Михаила. Семья Чернышёвых была счастливым исключением из общего ряда аристократических семейств столицы. Супруги не скрывали своего нежного отношения друг к другу. Втайне Мишель даже завидовал Александру, своему зятю, мечтая, что когда-нибудь и он тоже встретит ту, что станет для него женой, подругой, любовницей, – всем тем, кем была Ольга для своего супруга.

Приготовившись к упрёкам и обвинениям, Ольга распахнула двери в салон и угодила в объятия брата. Мишель расцеловал её в обе щёки и вручил роскошный букет её любимых тёмно-красных роз.

- Оленька, душа моя, - улыбнулся Мишель, - я явился нынче от всего сердца поблагодарить тебя за оказанную услугу.

- Я-то думала, ты будешь меня отчитывать, - с видимым облегчением рассмеялась в ответ Ольга, - знаю ведь, что ты бесишься, когда мы с Катиш вмешиваемся в твои дела.

- За то, что ты приложила все усилия, чтобы устроить моё счастье? – усмехнулся Мишель. – Да, ты верно угадала мои чувства: я влюблен в mademoiselle Кошелеву, к чему теперь скрывать очевидное, но сам вряд ли бы так скоро решился. Отправив на террасу Вяземского, ты не дала мне ни времени на бесполезные, как я сейчас понимаю, раздумья, ни возможности передумать.

Но чего никак не ожидал Мишель, так это театрального появления Катиш: двери в малый салон распахнулись, и графиня Баранцова величественно вплыла в комнату.

- Михаил Алексеевич, потрудитесь объяснить, что происходит? Утром меня посетили с визитом княгиня Оболенская с дочерью. Мне весьма странно было услышать о вашей, милостивый государь, помолвке не от членов семьи, а от людей в общем-то посторонних.

Мишель улыбнулся:

- Ну, Ольга Алексеевна, вы эту помолвку устроили, стало быть, вам и рассказывать!

После того, как Ольга поведала изумлённой Катиш о том, что произошло на вечере у Вяземских, сестры ещё долго предавалась воспоминаниям о всех ухищрениях младшего брата, который был весьма изобретателен в своём стремлении не позволить милым родственницам навязать ему очередную их протеже. Михаил изумлённо слушал шутливую перепалку, то и дело покачивая головой: неужели его, как ему казалось, осторожные манёвры не составляли секрета для Ольги и Катерины? Вздохнув, Горчаков прервал их милую беседу и вернулся к делам насущным.

- Я ещё не имел возможности попросить руки Полины Львовны у её брата, но надеюсь это сделать в самое ближайшее время. Насколько мне известно, Сергей Львович находится на пути в столицу. О помолвке мне бы хотелось объявить, как можно скорее, чтобы не раздувать скандала, потому я попрошу вас мне помочь.

- После Рождества мы с супругом даем бал, - задумчиво отозвалась Ольга, мысленно внося изменения в меню и прикидывая, кому ещё необходимо срочно отправить приглашения. Времени было предостаточно, и Ольга не сомневалась, что успеет к задуманному сроку. – Потому я думаю, можно было бы объявить о помолвке у нас.

В то же самое время, когда графиня Баранцова и графиня Чернышёва со знанием дела обсуждали организацию бала, Полин с бьющимся сердцем вскрыла конверт, вложенный в только что доставленный от князя Горчакова букет. «Полина Львовна, позвольте мне вместе с этими цветами принести Вам мои глубочайшие извинения за нелепые подозрения. Покорнейше прошу простить меня и надеюсь на Ваше снисхождение и доброту. С мыслями о Вас с нетерпением буду ждать возвращения Сергея Львовича, чтобы просить у него Вашей руки по всем правилам. Ваш М.». Счастливо улыбаясь и не выпуская из рук письма Мишеля, Полина закружилась по комнате.

***

За день до Рождества денщик Шеховского принёс небольшую ель.

- Вот, барышня, насилу нашёл, - улыбнулся он, устанавливая ёлку в гостиной.

- Спасибо, - не сдержала ответной улыбки Жюли.

Вспомнилось детство, Рождество в Кузьминках, когда был ещё жив отец. Пройдя в гардеробную, Жюли нашла коробку, в которой у неё хранились ленты и кружева. Когда-то она вместе с Полин и Ларисой Афанасьевной мастерили игрушки для ёлки из разноцветных лоскутков и бумаги. С задумчивой улыбкой она принялась украшать ёлку, погрузившись в детские воспоминания. Она так увлеклась, что не услышала ни нетерпеливого стука во входную дверь, ни шагов за своей спиной, и только когда сильные руки сомкнулись у неё на талии, она испугано охнула от неожиданности. Догадавшись, кто обнимает её так крепко, будто имеет на это полное право, Жюли развернулась в кольце мужских рук и, вскинув руки на шею мужу, приникла к нему всем телом.