Звезда любви

Глава 21

Как ни старался Шеховской избегать общества, но всё же сделаться затворником окончательно было никак невозможно: полгода официального траура истекли, а столь явную демонстрацию чувств в свете сочли бы mauvais ton (дурной тон). Впрочем, на всевозможных раутах и суаре князь по-прежнему почти не появлялся. После памятного разговора с Михаилом он изредка бывал в клубе, в основном по приглашению Горчакова, но в последнее время стал часто замечать на себе странные сочувствующие взгляды. Однако каждый, с кем бы ни встретился он взглядом, тотчас стремился отвести глаза.

Шеховской воспринимал всё это спокойно, относя на счёт недавней трагедии. Но когда при его появлении, куда бы он ни вошёл – в светскую ли гостиную, в штаб полка или в клуб - стали враз смолкать все разговоры, отметил про себя, что подобное может быть связанно только с какой-нибудь скандальной новостью, а он никакого скандала за собой не знал.

- Может, хоть ты мне пояснишь, mon ami, что сие означает? – обратился он к Михаилу, когда после ужина у Катенина заехали к Мишелю на Литейный. Полина поспешила удалиться в свои покои, а друзья,  устроившись с бренди у камина в библиотеке, продолжили разговор, начатый ещё у Катенина.

- Что ты имеешь в виду? Настоятельное приглашение Катенина? 

- Нет! - отрезал Шеховской. – С этим-то как раз всё ясно, - уже тише добавил он.

- Тогда что? – Мишель изумлённо приподнял брови.

- Все эти разговоры, шепотки, которые тотчас умолкают, стоит мне появиться где бы то ни было.

- Il te semblait. (Тебе показалось), - буркнул Горчаков.

- Pas du tout. (Вовсе нет).

- Пустое, - нарочито вздохнул Мишель.

- Мишель! – Шеховской укоризненно покачал головой, не отводя пытливого взора.

- Проклятая баба! - пробормотал себе под нос Михаил.

- О ком же столь неласково?! – Павел удивлённо воззрился на Горчакова.

- Да всё кузина твоя, - раздражённо ответил Мишель. – Язык без костей, вот и болтает что ни попадя.

- Мари? – предчувствие чего-то дурного ледяной дланью сжало сердце. - И что же успела наболтать моя ненаглядная родственница? – процедил Павел.

Горчаков вздохнул, едва заметно покачал головой, отказываясь говорить, но, наткнувшись на непреклонный взгляд, вынужден был продолжить.

- Mademoiselle Валевская высказала совершенно невероятное предположение, что твоя супруга не утонула, а попросту сбежала, - выпалил он.

Павел отставил в сторону недопитый бокал с бренди.

 - Сбежала!? – не поверил он своим ушам. – Это невозможно! Поплавский сознался во всем, - гневно добавил он.

- Поговаривают, что ему некто хорошо заплатил за молчание, - неопределённо махнул рукой Михаил. - Глупости всё это! - тут же зло заметил он. – Ни за какие деньги, даже имея на совести убийство, человек не станет так оговаривать себя.

- И всё же… - побуждая его продолжить, протянул Поль.

- Мари весьма правдоподобно расписала, что молодой Левашов увлёкся Юлией Львовной. - Перед мысленным взором Шеховского вновь всплыло видение: Жюли в ярко-красном платье с обворожительной улыбкой кружится в вальсе в объятьях Сержа на балу в доме Чернышёвых. - Да что греха таить, многие замечали, что он увлечён твоей женой, а Мари, сплетничая, лишь подлила масла в огонь. Помнишь бал-маскарад у Шуваловых…

- И что с того? Бал у Шуваловых был на Новый год, Жюли пропала на Пасху. Да и Левашов, поди, давно уже опроверг эти слухи, - ответил Павел, уставившись в пространство.

- Может, и опроверг бы, будь он в Петербурге, - неохотно отозвался Мишель. – Ты разве не знаешь?

- Не знаю чего? – поинтересовался Павел.

- Левашов вместе с дипломатической миссией ещё в мае отбыл в Париж с каким-то поручением самого Государя.

- В мае? – эхом отозвался Поль. – Быть того не может!

Друзья замолчали, только дрова потрескивали в камине.

- О чём вы говорили с Катениным? – прервал затянувшееся молчание Михаил.

- К Александру Андреевичу обратился с просьбой порекомендовать толкового офицера для особых поручений генерал-губернатор Восточной Сибири. Если это предложение меня заинтересует, он с удовольствием рекомендовал бы меня Муравьёву. Мне же он настоятельно советовал не отказываться от такого предложения.

- Ну, а ты сам-то, что думаешь по сему поводу? – поинтересовался Горчаков.

- Час назад я ещё раздумывал, соглашаться ли, а теперь точно соглашусь: уж лучше в Сибирь, чем оставаться в этом гадюшнике, именуемом светом. Пойду я, пора бы и честь знать! – Павел поднялся с кресла, улыбнулся улыбкой, не затронувшей взгляда, и, кивнув на прощание, исчез за дверью гостиной.

«Как бы ни было невероятно предположение Мари, но тело так и не нашли», - терзался сомнениями Шеховской, возвращаясь на Сергиевскую. Шеховской тряхнул головой, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей, но они тотчас возвращались и продолжали назойливо кружить в голове. Жюли пропала в конце апреля, в мае Левашов уехал в Париж. Может ли это быть простым совпадением? Поль глубоко вздохнул, чтобы унять боль, что вдруг с чудовищной силой стиснула сердце. «Не смей даже думать о ней так! - приказал он себе. – Что, уж лучше думать, что она мертва? – тотчас возразил внутренний голос. - Господи! Я с ума схожу! Говорю сам с собой», - спешиваясь, недовольно нахмурился он. Передав поводья груму, Павел направился к дому. И если ранее он бы непременно впал в состоянии жгучей ярости, то ныне эта гнусная клевета не вызвала ничего, кроме тянущей щемящей боли. «А может, и не клевета вовсе? - лёжа ночью без сна, спорил он сам с собою. - О Боже, насколько легче считать её умершей, чем смириться с подобным предательством! - Шеховской со стоном перевернулся. - Нет, не могла! Не такова она, чтобы сбежать с любовником, инсценировав собственную смерть. Но откуда тебе знать? Ведь почему-то же отец считал её авантюристкой, охотницей за состоянием и титулом. И уж точно Жюли не такова, какой кажется на первый взгляд». Интуитивно Павел чувствовал в ней скрытый огонь, который словно дремлет и только и ждёт случая, чтобы прорваться наружу, и горе тому неосторожному, кто окажется рядом.  Горькие размышления лишили сна. Невыносимо думать о том, но ещё более невыносимо стать объектом сплетен, насмешек и домыслов.