Звезда любви

Глава 22

Шеховской не собирался задерживаться в Иркутске надолго, но передышка после трудного пути была ему совершенно необходима. На следующий день после приезда сразу после завтрака Поль взялся изучать черновик карты Амурского лимана, который любезно предоставил в его распоряжение Геннадий Иванович. Однако в картографии Павел был не силён, и он уже подумывал о том, что придётся попросить Невельского разъяснить ему суть нанесённых капитаном на карту отметок и линий, как сам Геннадий Иванович явился в дом генерал-губернатора с тем, чтобы передать князю приглашение от Зариных на музыкальный вечер.

- Я понимаю, что вам сейчас не до того, - смущённо улыбнулся Геннадий Иванович, - но вчера меня забросали вопросами о моём пребывании в Петербурге, и я рассказал в числе прочего, что имел счастие свести знакомство с вами. Екатерина Ивановна и её сестра Александра весьма желают познакомиться с вами.

- Я буду, - улыбнулся в ответ Павел. – Непременно буду.

Вечером, облачившись в парадный вицмундир, Шеховской отправился к Зариным. Рано осиротевших Сашеньку и Катеньку Ельчаниновых после окончания Смольного института забрал к себе дядюшка. У Варвары Григорьевны и Владимира Николаевича Зариных собственных детей не было, и потому две осиротевшие племянницы нашли в их лице любящую семью. Девушкам ни в чём не отказывали, стараясь исполнить любой каприз: модные парижские туалеты, купленные на сибирское золото, шляпки, ленты, кружева. Не у всякой столичной модницы в гардеробе было такое изобилие. Сёстры покорили сердца всех молодых людей в округе, и в доме Зариных по вечерам часто собиралась весёлая молодежь, играли и пели, устраивали танцы.

Так было и в этот вечер. Младшая, Катенька, давшая согласие Геннадию Ивановичу Невельскому стать его супругой, нынче воспринималась едва ли не как замужняя дама, а вот Сашенька по-прежнему была окружена сонмом поклонников. Весь цвет молодёжи Иркутска был у её ног. Окруженная толпой поклонников Александра обвела молодые веселые лица снисходительным взглядом и улыбнулась, полная сознания своей неотразимости и привлекательности, но услышав, что пожаловал ещё кто-то из припозднившихся гостей, невольно перевела взгляд ко входу в гостиную. Едва только её взор встретился со взглядом молодого офицера, впервые пожаловавшего в их дом, как у девушки перехватило дыхание и отчаянно забилось сердце. Так вот каков, его сиятельство князь Шеховской! С трудом сглотнув ком в горле и справившись с волнением, Сашенька отвела глаза и продолжила начатый разговор. Краем глаза она успела заметить, как Невельской поспешил навстречу гостю с радостной улыбкой на лице. Заметив, что Геннадий Иванович вместе с Шеховским направился к их тесному кружку, Александра отчаянно вцепилась в веер, чтобы не дрожали руки.

- Екатерина Ивановна, Александра Ивановна, позвольте представить вам Павла Николаевича Шеховского, - обратился к ним Невельской.

- Весьма рад знакомству, mesdames, - улыбнулся Павел, поднося к губам затянутую в перчатку руку Кати, - весьма наслышан о вас!

Катя опустила ресниицы и залилась очаровательным румянцем.

- Ах! Геннадий Иванович, - бросила она смущённый взгляд Невельскому, - право, мне неловко!

- Уверяю, что слышал о вас только хорошее, - усмехнулся Павел её смущению.

Шеховской, привычный к салонному флирту, едва ли не скучая прошёл весь церемониал знакомства, но, когда его губы коснулись руки Александры, он ощутил, как вздрогнула девичья рука в его ладони.  Подняв голову, он удивлёно взглянул в смущённо потупленные голубые глаза. Павел ничего не сказал, лишь поспешно отпустил руку Александры, и только едва заметная морщинка, пересекшая высокий лоб, выдала его растерянность. Он ведь не за этим пришёл сюда, - нахмурился Шеховской, - ему вовсе не нужна любовь восторженной провинциальной девицы на выданье!

Веселье продолжалось, и только Шеховской был как бы в стороне от всего. Он о чём-то долго беседовал с Невельским и отвлёкся от разговора только тогда, когда Катенька, поддавшись на уговоры молодых людей, села к роялю, и, взяв несколько аккордов, запела. Знакомые слова любимого романса Жюли ворвались в сознание: «Гори, гори моя звезда…». Князь переменился в лице, сердце стиснуло болью такой силы, что Павел, держась рукой за стену, медленно опустился на оказавшийся поблизости стул. Он снова словно бы перенёсся в тот вечер в доме Радзинских, когда волнующий голос юной певицы совершенно заворожил его, а потом он, обнимая тонкий стан, кружил её в вальсе и тонул в омуте чёрных глаз.

- Красивый романс, не правда ли? – услышал он девичий голос у себя над ухом.

Повернув голову, Павел встретился глазами с незаметно подошедшей к нему Александрой.

- Да, - отозвался он. – Моей жене он тоже очень нравился.

- Ваша жена тоже поёт? – с вымученной улыбкой поинтересовалась Александра.

- Пела, - ответил Шеховской. – Она умерла.

- О, простите, Бога ради! - смутилась Сашенька.

- Не стоит извинений, откуда вам было знать, - ответил Павел.

Саша не могла придумать, как продолжить разговор, а стоять рядом с князем и молчать было попросту неприлично, но сам Павел ничего не сделал, чтобы облегчить ей задачу. В эту минуту Шеховской мыслями был далек от Иркутска. Внезапно поднявшись со стула, князь разыскал Невельского глазами и направился к нему, оставив Александру в одиночестве. Переговорив с Геннадием Ивановичем, Шеховской торопливо простился с Владимиром Николаевичем и Варварой Григорьевной и покинул гостеприимный дом Зариных.

Наутро он принял решение без промедлений, пока держится зимник, отправляться в Якутск. С началом марта потеплело. Еще пару недель назад в Иркутске стояли сухие трескучие Сибирские морозы, а ныче, в преддверии близкой весны, с юга потянуло влажным ветром. Днём на солнце санный путь подтаивал, а ночью вновь покрывался тонкой коркой льда.

Ямщик спешил, то и дело подгоняя резвую тройку, что как птица летела по укатанному тракту. Шеховской зябко кутался в меховую полость, пряча лицо от обжигающего ветра в воротник бобровой шубы. Прохор, сидевший рядом, с утра приложился к дорожной фляге со спиртом и теперь клевал носом.