Звезда Огня в созвездии Сердца

Глава 1 Канга и ветер

***

Собиратель цветов под кровавым дождем, глава Призрачного города, непревзойденный князь демонов в одеждах краснее клена, с кожей белее снега Хуа Чэн слов на ветер никогда не бросал. Именно поэтому юный бог войны западных земель на самом деле так никогда и не узнал никакого настоящего способа взращивания погибшей души. Да, и что уж там, ведь, если душа погибла, то, что же взращивать? А если есть, что взращивать, значит, – душа не погибла.

К тому же лишь завидев своего шиди Циина издали, Инь Юю, однажды низвергнутому с небес и в итоге погибшему под действием проклятой канги, всякий раз хотелось бежать без оглядки и чем дальше, тем лучше. Яснее ясного, что, находясь рядом с таким человеком, душа Инь Юя ни в коем случае не решилась бы вернуться в пределы материального бытия.

Проклятую кангу, забравшую кровь и душу Инь Юя, нашёл и подобрал Се Лянь, когда они вместе с Хуа Чэном осматривали руины столицы Бессмертных в поисках Цзюнь У. Забрав с собой, в бурной череде последовавших событий принц позабыл о ней, но не потерял и не выбросил.

Исследовать кангу в одиночку у Се Ляня не было никаких моральных сил. А, когда Хуа Чэн вернулся, совершенно не хотелось напоминать ему. Ведь демон отдал все свои силы и после исчез с лица земли как раз потому что помог принцу разбить такой же смертельно опасный артефакт, обручем охватывавший его шею, сковывающий духовные силы.

И все же Се Лянь не мог не переживать об участи Инь Юя. Поскольку его душа застряла в напившейся кровью канге, необходимо было помочь ей если не возродиться, то успокоиться. Поэтому принц собрался с духом и в конце концов показал демону напившийся крови артефакт. Хуа Чэн не был бы собой, если бы не вознамерился вернуть Инь Юя к жизни. Ведь однажды демон уже спасал Инь Юя и вовсе не хотел мириться с тем, что кто-то сгубил его старания. Пусть даже это был единственный тысячелетний бог войны Цзюнь У. Он ведь всего-то прожил чуть дольше.

"Канга, Канга, отдай, что взяла." Вот бы все оказалось так просто. Ан, нет! Хуа Чэн и Се Лянь, оба, сломали головы над тем, как вскрыть артефакт, не повредив содержимое.

– Может быть, это поможет? - предложил Се Лянь.

Они уже множество раз подступались к хитровыделанному зловредному изобретению самого долгоживущего бога войны. Вскоре после едва не загубленного принцем, но все же спасенного самим демоном собственного дня рождения, оба вернулись к никак не поддающейся решению задаче.

Хуа Чэн опустил взгляд на чуть дрожащую руку принца и, поддавшись порыву, поспешил заключить его в объятия. Се Лянь не ожидал подобной реакции и неловко уткнулся демону в грудь.

Хуа Чэн конечно же знал, что на Се Ляне не осталось ни одной проклятой канги. Ту, что сдерживала духовные силы, он сломал лично. Вторая отпустила принца сама собой, когда Се Лянь тяжело ранил и поверг тысячелетнего бога войны Цзюнь У, эти самые канги на него надевшего. Только Хуа Чэн совершенно не предполагал, что принц сохранит сдерживающий артефакт при себе.

Именно его Се Лянь и протянул демону теперь на раскрытой, немного дрожащей ладони.

– Гэгэ, – позвал Хуа Чэн, прижимая принца к себе, чувствуя, как бешено колотится его сердце. – Гэгэ, не нужно бояться. Мы впредь ни за что не разлучимся. И больно тебе больше никогда не будет.

– И тебе тоже. Ладно? – попросил Се Лянь.

– Хорошо. Конечно, – сразу согласился Хуа Чэн.

Что лишь доказывало, князь демонов тоже крайне взволнован. Иначе ни в коем случае не произнес бы вслух таких слов как "никогда" и "ни за что".

Когда Хуа Чэн быстрым движением привлек его к себе, Се Лянь инстинктивно вскинул руки и, без малейшего сопротивления, положил их демону на грудь. Слушая слова Хуа Чэна, принц опустил одну руку и обнял его, прижимаясь крепче.

Продолжая говорить, Хуа Чэн забрал из другой руки Се Ляня проклятую кангу.

– Больно больше не будет, – повторил он.

Его голос звучал по-прежнему тихо, но мягкость сменилась угрожающим холодом.

Се Лянь сразу же потянулся освободившейся рукой к плечу демона и принялся гладить его со словами:

– Сань Лан, Сань Лан, не надо, не сердись. Что ты?

Се Лянь опасался, что Хуа Чэн нечаянно сотрет проклятую кангу в порошок, как на днях сделал это со злосчастным замком долголетия, поэтому поднял голову и снова позвал:

– Сань Лан.

Привстав на мысочки, принц поднял руки, обнял в ладонях лицо Хуа Чэна и встретил тот самый взгляд, пронизывающий одновременно и жаром и холодом.

– Сань Лан, послушай, всё ведь позади. Прошло. Скоро уж три года как. Теперь всё в порядке. Всё хорошо.

Постепенно взгляд Хуа Чэна прояснился, ярко блеснул и снова стал осмысленным. Он быстрым движением опустил кангу в рукав и приподнял уголок губ. Вышло немного неестественно. Но Се Лянь легко исправил это, вытянувшись еще чуть-чуть и одарив легким поцелуем этот самый приподнятый уголок губ князя демонов.

До наступления следующего дня о проклятых кангах, пустой и полной крови, ни один из них больше и не вспоминал.

***

Утро же началось с того, что мощный порыв ветра сорвал с Се Ляня и Хуа Чэна одеяло. Демон, по сути неживой и не ощущающий дискомфорта ни от холода ни от жары, среагировал первым, резко сев и вскинув руку. И все же схватил лишь воздух. Одеяло, подобно журавлю стремительно взмыло к солнцу. Да, именно к солнцу. Час был уже далеко не ранний. Дневное светило давно хозяйничало на небосводе, и помещение монастыря Водных каштанов целиком заливали его яркие лучи. Все потому, что ворвавшийся вихрь не только увлек с собой одеяло, но и на пару чжанов приподнял крышу монастыря.

Оказавшийся в четырех стенах, ветер закрутился воронкой, затягивая и унося немногочисленную утварь: переносной очаг и сковороду с остатками ужина, пиалы и палочки для еды, подушечки для сидения, мешочки с травами, верхние одеяния, чайничек и курильницу. Ножки стола уже тоже отрывались от пола. Соломенная шляпа доули порхала, зацепленная шейной веревочкой за изголовье кушетки. Ящик для подношений еще держался. Но даже статуя Наследного принца под маской бога покачивалась, будто намеревалась сойти с пьедестала, перешагнуть алтарь и восвояси удалиться.