Звёздное небо

Звёздное небо

Андрей панически боялся высоты. Любой. Даже встать на табурет и вкрутить лампочку для него было проблемой. А ещё, сколько себя помнил, неприятно холодел при любом упоминании о пари из серии «а слабо тебе...». Нет, он не был патологическим трусом, и как всякий успешный бизнесмен решения принимал уверенно и быстро. Но этот его двойной страх был корнями из далёкого детства.

Однажды, много лет назад, когда стайка мальчишек, и Андрей в том числе, играли возле заброшенных гаражей, разгорелся нешуточный спор. Их друг Борька всегда гордился своим отцом-капитаном дальнего плавания, и при любом удобном случае хвалился тем, какой тот умный, отважный, сколько разных случаев было в его нелёгкой служебной практике, и как интересно он о них рассказывал сыну. А большинство ребят росли без отцов, или их папаши крепко выпивали, какой уж тут интерес... В общем, многие мальчишки завидовали Борьке. И тут Митяй, самый старший из компании, возьми и предложи:

— Вот ты, Борька, всё отцом хвалишься... А сам-то ты что можешь? На что способен? Слабо тебе, например, перепрыгнуть с этого гаража на тот? Докажи, что ты не хуже своего отца!

Митяй хитро прищурился. Он знал, что парень особой смелостью не отличался. Борька посмотрел в сторону гаражей. У него кровь отхлынула от лица, но он согласился. Сколько раз потом Андрей мысленно возвращался к той минуте и кричал «Стой, не надо!»

А тогда Борька, насколько мог, разбежался и прыгнул, но ему, конечно, не хватило сил и умения, и он, неловко цепляясь за стену гаража, рухнул на асфальт. Вроде бы и высота была небольшая, но он, видимо, упал очень неудачно, потому что лежал неподвижно в неестественной позе, и лицо его стремительно бледнело.

Ребятня в страхе разбежалась, кто куда, а Андрей, не мог сдвинуться с места и, словно завороженный, смотрел на лежащего друга. Никогда прежде он не видел такого лица, никогда не сталкивался с тем, чтобы человек вот только что был жив-здоров, бегал, разговаривал, а через несколько минут уже лежал, не шевелясь, словно нечто неживое, чуждое, незнакомое. Именно в эти мгновения Андрей впервые осознал, насколько хрупка грань между жизнью и смертью, и насколько уязвимо человеческое существо.

Тогда, наверное, кто-то из ребят всё-таки позвал взрослых, потому что вскоре вокруг Борьки началась суета, и незнакомый мужчина увёл с места происшествия впавшего в ступор Андрея. С тех пор он всякий раз вздрагивал, когда слышал «а слабо тебе?», и любой высоты боялся до умопомрачения. Даже самолётом почти никогда не летал.

А Борька, слава Богу, остался жив, но оказался в инвалидном кресле — после той тяжелейшей травмы он не смог ходить. Для него и его родителей с того дня начался новый отсчёт времени, наполненный ежедневной борьбой за восстановление здоровья, которое тот так нелепо потерял.

Поскольку Андрей с Борькой жили в одном доме, то Андрею приходилось периодически сталкиваться и с самим пострадавшим, и с его близкими, и каждый раз он опускал глаза и старался побыстрее проскочить мимо, как бы чувствуя себя виноватым в случившемся, хотя, если разобраться, какая тут могла быть вина у девятилетнего мальчишки.

Но долгие годы он жил с этим грузом, избегая общения с другом детства. А тот был молодцом, смотрел бодро, перенёс несколько операций и непрерывно занимался восстановлением, в чём здорово преуспел, и потом даже смог самостоятельно передвигаться, опираясь на палку. Но, конечно, всё это было совсем не то, что могло быть, не случись того глупого спора...

Потом Андрей повзрослел и начал работать. Его дела резко пошли в гору, он переехал в другой район, и жизнь завертелась-закрутилась, так что особенно некогда было предаваться воспоминаниям. Но всё же Борька оставался где-то в потаённом уголке его души.

Андрей вынырнул из грустного воспоминания детства. Сегодня канун Нового года, а он под Новый год почему-то всегда вспоминал старого друга. Думы думами, а надо бы продуктов принести, ведь в доме перед праздником хоть шаром покати. Он быстро накинул куртку и побежал в ближайший магазин. Впереди какой-то парень развлекал девицу весьма сомнительной внешности, которая показалась Андрею смутно знакомой.

— А я ему и говорю — самый глупый заяц тот, кто думает, что, если хорошо себя вести, то волки не посмеют его съесть... — долетел до него обрывок разговора.

У девицы пряди волос, окрашенные во все цвета радуги, торчали в разные стороны, и эта конструкция венчалась розовой шапкой с помпоном. Образ дополняли короткая курточка цвета хаки и широкая юбка, из-под которой выглядывали ноги в колготках неопределённого цвета, а довершали картину грубые ботинки на «тракторной» подошве. «Во даёт!» — подумал Андрей и невольно поморщился — ему такое смешение стилей казалось явным перебором.

Девчонка веселилась от души, и смех её звучал неожиданно приятным серебристым колокольчиком, а в профиль под немыслимой розовой шапкой мелькал вполне себе милый, остренький носик. Спутник её — длинноволосый парень с причёской «конский хвост» — тоже хохотал над собственными же шутками, и так они вошли в магазин аккурат перед носом Андрея, который уже про себя не раз чертыхнулся от такого соседства.

И, надо же, в очереди в кассу он опять оказался за ними. «Это судьба!» — Андрей скрежетал зубами, но делать было нечего: в маленьком магазинчике была только одна касса. И тем не менее он успел заметить, что у экстравагантной девушки выразительные глаза светло-каштанового цвета. «Вот ведь как, вроде бы и девица ничего себе, а выглядит, как чучело», — неприязненно подумал он, но тут же забыл об этой парочке, которая расплатилась и убралась восвояси.

Дома Андрей принялся названивать своим подругам, прикидывая, с кем можно было бы встретить Новый год, так как его постоянная спутница, похоже, всерьёз на него надулась. Он обещал ей новогоднюю поездку в Таиланд, но в последний момент всё сорвалось, а встречать праздник в «этой жуткой» Москве Регина никак не желала.

Ну и ладно, подумаешь! В клуб ехать не хотелось, и Андрей методично набирал номер за номером, но у девушек либо уже были свои планы, либо «абонент был недоступен». «Надо же, похоже, первый раз в жизни придётся встречать Новый год одному...» — удивлённо подумал он, глядя в окно.