Звездочка в ладошке

I

Давным-давно, когда Лиза была маленькой девочкой, родители на день рождения подарили ей большого плюшевого медведя. Тогда девочка не представляла, чего стоило им купить такую дорогую игрушку. Об этом она подумала потом, уже став достаточно взрослой. А в тот день она крепко обняла мягкого друга и сказала:

- Я никогда с тобой не расстанусь.

Смелое заявление для ребенка пяти лет, конечно. Но когда, как не в детстве, верить в постоянство и вечность жизни? Вот Лиза и верила. Верила, что всегда будет любимой маминой и папиной дочкой, что всегда будет рядом с родителями и любимыми игрушками.

Медвежонок, которому она дала имя Банди, был рядом с нею всегда. Вначале она с ним не расставалась ни на минуту. Он был главным действующим лицом в ее играх. Она усаживала его за стол во время обеда и подносила ложку по очереди то к его, то к своему рту. И спать ложилась с ним, накрывала своим одеяльцем, пела ему колыбельную, гладила по большой, немного кривоватой, голове.

Потом, когда повзрослела, посадила на полку рядом с любимыми книгами. Он уже не казался ей огромным. Но продолжал быть другом. Колыбельные песенки не напевала, зато делилась своими девичьими, самыми тайными и казавшимися такими важными, секретами.

Лиза и в Москву его взяла, дала же слово никогда не расставаться.

И вот пришло время нарушить клятву. Она сама так решила, и ничто не могло изменить это, совсем нелегкое для нее, решение.

Стараясь быть спокойной, слез еще не хватало, Лиза посадила Банди на стол и уселась напротив. На всякий случай, скорее по привычке, оглянулась в сторону комнаты Даши. Тишина. В квартире никого, никто не помешает их прощанию. Хотя присутствие постороннего вряд ли изменило бы ее решение. Пришло время последнего разговора, последних слов.

Лиза прижалась носом к лохматой рыжей грудке медведя и зашептала быстро-быстро:

- Прости меня, Банди, прости. Но понимаешь, я должна так поступить. Обязана. Для себя, для тебя. Тебе же самому будет лучше. Понимаешь?

Слова лились быстрым ручейком. Она спешила высказать все, что накопилось в душе за последнее время, торопилась вымолить у игрушки прощение за свой поступок, который собиралась совершить.

Потом, смахнув слезу, все-таки набежали нежданные, достала из-за шкафа большую спортивную сумку, расстегнула молнию и засунула медвежонка вовнутрь, чмокнув перед этим в черный пластмассовый нос. Потом быстро, боясь передумать, задернула молнию.

Василию Дымову определенно повезло. Получить работу консьержа в четырехэтажном, спокойном доме, совсем рядом со станцией Сокольники. Вход со двора, рядом знаменитый парк, о котором Вася еще в детстве много слышал. Не каждому выпадает такая удача. Это тебе не метлой на улице махать. Каждый день. И в жару, и в холод.

А другой работы Василию в Москве не светило. На хорошие работы самих москвичей хватает. А таким, как он, «понаехавшим», работа дворником самое то. Или еще курьером пиццу развозить. Что Васе с его зрением минус четыре совсем не подходило.

Экзамены в Суриковский Вася провалил. Вернее, даже до экзаменов не дошел. Первое вступительное испытание в виде собеседования не прошел.

Не тот уровень. Это у себя в Кондопоге он был звездой. Его картины, которые занимали почетное место в фойе Дворца искусств, показывали порой наезжающим знаменитым гостям города. А все жители города и так знали Василия Дымова, знали, что он талант. И в местной газете писали о нем, называли «самородком».

Вот самородок после окончания школы и рванул в Москву. И не куда-нибудь, а в Московский государственный академический художественный институт имени В. И. Сурикова.

Самоуверенный дурак, которого остановили еще на подходе.

Домой возвращаться было стыдно. Еще не забылись мамины слова «И куда надумал? Москвы ему захотелось. Не про нас она, эта Москва».

Не послушался, поехал. Спасибо бабка денег дала на дорогу. Поэтому и перед ней было стыдно. Ведь только бабуля и верила, что Вася все сможет.

Не смог.

Но сдаваться не собирался. За год набьет руку на рисунке, и вперед.

И работа консьержа идеальна для этой цели. Сиди в своей каморке и рисуй.

За две недели работы Василий хорошо изучил привычки и нравы жильцов. Интеллигентные, благовоспитанные люди, от которых консьержу никаких хлопот. И гости их такие же. Тихо приходят, тихо уходят. А то, что иногда Васе и кивка не подарят, так что ж. Он знает свое место. Консьерж – это почти часть интерьера в таких домах. На него внимание обращать не нужно.

Чаще всего гости приходят к жильцам четвертого этажа. Его занимает семья адвоката Баркова. Подумать только – целый этаж захватили. Конечно, Вася в их квартире не был. Рылом, как говорится, не вышел. Но воображение у него хорошее. Представлял, какие хоромы Барковы занимают. А семья-то из двух человек состоит.

Самому хозяину уже под пятьдесят. Хорошая практика, богатые клиенты. Удачливость в карьере наложила на него свой отпечаток. Костюмчик дорогой, рубашечка без складочки. А галстук, скорее всего, в полмесячный оклад Васи.

Сноб – так его называет про себя Василий. На консьержа и внимания не обращает, Проходит словно мимо пустого места. Ни кивка головой, ни доброго взгляда.