Звёзды над Парижем

Глава 18. О пределе честности и других неприятностях (Колетт и Антуан)

В городе зима, улицы, дома.
Снова будут ждать тепла.
Хоть и рядом ты, но в снегу цветы,
Нам с тобой любовь — лгала.
Меряли минутами, верили кому-то мы,
Верили — откружат метели
Как в любовь мы падали, думали: «А надо ли?»,
Надо ли друг друга терять?
(Love story)

Тикающие часы давили на голову. Каждый звук вообще казался адом. Словно она перепила, и сейчас испытывает острый похмельный синдром. Колетт старалась отвлечься, только — куда там? Все её мысли крутились возле одного человека — Эго.

— Извини меня… за это… недоразумение…

Колетт хотелось бы сказать, что «всё нормально», но это было бы самой большой ложью. Ни черта не было нормально. И вообще — неясно, будет ли.

Эго со стуком вошел в комнату, где Тату отходила от того, что вынуждена была лицезреть. Ей хотелось бы спросить, ушел ли Сорель, но она поняла — раз Эго здесь, значит, ушел. Ибо он не стал бы оставлять столь важного «гостя» в одиночестве.

— …черт знает что — как он вообще здесь оказался?! Розенкранца я точно уволю — никакого соображения нет, — закончил мысль Эго. — Тоже мне… дворецкий… да сонная муха и то пошустрее!

— Он не виноват, Антуан, — глухо сказала Колетт. — У Сореля были ключи.

— Ключи? — Эго будто не знал — удивился весьма натурально. Колетт глянула на него, чуть повернув голову. Тот нахмурился и вздохнул. — Я не мог и представить, что он сделает дубликат… когда мы… расходились, то… в общем, прости меня…

Колетт прикрыла глаза — у неё было чувство, что он не перед ней извиняется, а сам для себя лазейку ищет. И вообще — чувство недоговорённости посвило между ними как топор. Тяжелый топор палача. Становилось всё хуже — Колетт не знала, как теперь начать разговор. А ведь Розенкранц советовал ей просто сказать правду. Но что она скажет? Что она с ума может сойти от одной только мысли, что Эго вернется к прошлым однополым отношениям?

— Сорель… он… перебрал… я его в таком состоянии вижу, в лучшем случае, второй-третий раз за очень длительный промежуток времени. Так что — если он тебе что-то наплел, то… не обращай внимания.

Колетт усмехнулась, закатывая глаза.

— Куда важнее, что он тебе наплел, — сказала она, внутреннее ругая себя — ну, кто её за язык вечно тянет. Можно сделать только хуже. — Так, Антуан?

— Ты о чем? — Эго сделал ещё один большой шаг и оказался рядом с кроватью, на которой сидела Колетт, отвернувшись, поджав под себя ноги. — Всё, что он нёс — пьяный бред. Не больше.

Колетт поняла, что больше так продолжаться не может.

— Антуан, я про вас знаю…

Эго моментально застыл. Колетт даже спиной чувствовала, как его будто током шибануло. Его тяжелый взгляд уже мог бы прожечь дыру в ней. Плечи напряглись, и он сам стал похожим на тугую струну. Только тронь — и порвешь. Колетт не стала считать на этот раз, сколько прошло времени, прежде чем Антуан отмер. И пошевелился.

— Что именно ты… знаешь? — с трудом выдавил Эго.

— Я знаю, что Сорель — твой любовник. Что вы жили вместе. Что у вас были… серьезные отношения… что три года назад от него забеременела какая-то из девчонок, потом… вы расстались, — коротко, но всё же — смогла пересказать Колетт. — И да: я видела его ещё раньше, чем ты об этом узнал… он здесь, наверное, уже больше недели — мы встретились на стадионе, когда я свалилась… он мне помог… представился… я тогда ещё ничего не знала, но мы… с Франсом… случайно… разговорились и он… в общем, черт возьми… как это всё… выматывает… я пыталась не думать, но… не выходит…

— Вот, откуда ноги растут, — хмыкнул Эго, тоже садясь на кровать, и почти соприкасаясь своей спиной со спиной Колетт. — От Байо. Знаешь, я всё чаще ловлю себя на мысли, что хочу его убить. Хоть я и не люблю любую физическую силу и тем более — оружие… но его бы… я… запытал… до смерти… и кайфанул бы… после.

— За что ты его так ненавидишь? — переключилась на защиту друга Колетт, хоть и понимала — она снова уходит от важного разговора. — За то, что он… украл у тебя деньги? Антуан… дело ведь не в этом, правда? Или ты возненавидел его за то, что… сам втянул в эту… вашу… историю, когда понял, что нужно отпускать Сореля?

Эго дернулся.

— Он же давал мне слово, что будет… молчать.

Колетт пожала плечами.

— Всё вышло случайно — я же говорю. Я рассказала о слежке, а Франс вдруг переспросил имя того, что кто помог мне, но… если бы… не Сорель, то… наверное, меня бы ещё тогда похитили.

— Что? — Антуан чуть переместился и обернулся, стараясь посмотреть Колетт в глаза. — Можешь ещё раз?

— Говорю, что твой Сорель вынырнул как из-под земли. Меня занесло на мотоцикле, когда я увидела человека, который за мной следил. На трибунах. Потом — провал. И, если бы не Сорель, который спугнул людей Де-троя, то… меня бы могли… принять тёпленькой… я без сознания — место безлюдное — увози, куда хочешь…

— Так ему надо было «спасибо» сказать, выходит? — рассеянно проронил Эго, снимая очки и вертя их в руке.

Колетт разозлилась. Хотела сказать одно, а вышло — другое.