Звёзды подскажут

Глава 7. Мифы и легенды

Я смотрела на него как на друга, пока не поняла, что люблю его.
Лидия Мартин

      Прошло две недели, промелькнувшие в одно мгновение. Конечно же, так вышло для Стайлза лишь по той причине, что абсолютно никаких новых дел или же улик не было обнаружено. Казалось, таинственный убийца полностью спрятал свой хвост в нору, решая не показываться на публике детективного характера.

       Впрочем, нельзя сказать, что это было время абсолютного безделья: как раз с конца сентября начались семинары, увидев вопросы на которые половина студентов тут же забилась в дальний угол кабинета, в то время, как вторая половина беспощадно боролась за баллы, начисляемые за правильные ответы и активность.

       Стайлз прекрасно помнил каждый из семинаров. Мало того, он даже готовился к каждому из семи устных тестов, так что теперь уж точно ни за что не перепутает психоаналитические направления или же принципы работы психики. Казалось бы, вот зачем стажеру-полицейскому вообще подобные знания? Первое время и Стайлз задавался вопросом, на кой-ему знать разницу между психологическим консультированием, психотерапией и клинической психотерапией. Всё изменилось ровно в тот момент, когда парень действительно в это втянулся. В целом, ведь именно в этом-то и заключается принцип обучения в высшем учебном заведении: если тебе нравится, то ты будешь учиться и сам, а если нет — то никакие преподаватели не помогут.

       Итак, на каждом из семинаров была какая-то интересность. Самой главной из них, разумеется, был сам преподаватель — Ян Асеев. Уж кто-то, а он был неординарной личностью на все сто процентов. Внешность мужчины средних лет была более чем примечательна: лишь от одной его прически, где патлы порою падали на широкий лоб, создавалось впечатление, что он никто иной, как художник или волшебник. Сама же манера ведения лекции-беседы попросту обескураживала: этот преподаватель мог за мгновение перейти от обычной речи на шепот, а потом весело рассмеяться. Также во время ответов студентов от до безумия любил говорить своё фирменное: «Та-а-ак», заставлявшее слушавших поёжиться.

      На первом семинаре Лидия молчала, пытаясь понять, что такое, собственно говоря, семинар.
       Стайлз говорил, отвечая практически на все вопросы. Втянулся, что уж тут.

       На втором девушка отвечала мало, в сравнении с остальными, но достаточно ёмко и верно, чем сумела заслужить хороший балл.
       Стайлз ответил на два вопроса, после чего начал думать о своей непосредственной работе, в виде поимки преступника. Ничего существенного и нового придумано не было. Жаль.

       Третий семинар порадовал Лидию тем, что тема, посвященная психологической помощи, была ей куда более интересна, чем предыдущие. В этот день Мартин получила первую пятерку за семинар, наконец-таки влившись в русло.
      Стайлз скучал, вновь пытаясь прокручивать в голове улики и подробности убийства: «А вдруг убитый — вовсе не преподаватель философии, а труп из медицинского университета, который был разодран еще давно?»

      Четвёртый же семинар ознаменовался одним интересным событием: на нем начали выказывать своё негативное отношение к тем, кто был очень активен. Нет, не подумайте, что отличников били в коридорах или писали какие-то гадости на партах, хотя, последнее не исключено, дело в том, что на четвертом — серединном — семинаре все убедились, что в группе есть девушка, знающая ответы на все вопросы и постоянно отвечающая в разы больше, чем остальные. У кого-то это вызывало восхищение и желание равняться на девушку с короткой прической и Зигмундом Фрейдом в кармане, у определенных же лиц подобное поведение вызывало зависть и неприязнь. Как пример можно привести случай, когда преподаватель задал вопрос на счет организации деятельности психолога. Понятное дело, поднятых рук было множество: человек восемь, если не больше. Преподаватель же выбрал Энн, возможно, даже чуть улыбнувшись. В то время, как Энн начала говорить про то, что в качестве психолога выступает лицо, имеющее специальное психологическое образование, а в качестве результатов исследования выступает теоретический, методический и экспериментальный материал, зафиксированный в форме отчетных документов, Стайлз заметил, как на среднем ряду, с протяжным вздохом закатывая глаза, плюхнулась на парту не столь далекая студентка, то ли блондинка, то ли брюнетка, а больше «зебра», что-то буркнув себе под нос.

       Про остальные три семинара говорить столь подробно не будем. В принципе, на них не было абсолютно ничего интересного и запоминающегося. Нет, работа в учреждении, а также общение с клиентами, родителями и администрацией это, конечно, интересно, но вот смотреть, как одни отвечают, а другие закатывают глаза не совсем то занятие, где происходит что-то из ряда вон.

       Ещё одним немаловажным заданием по введению в специальность, являлось написание эссе, из текста которого будет понятно, кто готов быть психологом, а кто за прошедший месяц так и не понял, чего от него хотят в работе по данному направлению. Эссе Лидии было кратким, но ёмким. Работа Стайлза писалась одним из сотрудников ФБР, а именно психологом экстренных ситуаций. Сам парень написал в своём эссе пару предложений в самом начале, да вывод в конце, нарочно пропустив одну запятую.

       Впрочем, эссе мало волновало Стилински, думавшего лишь над проблемой таинственного убийцы, оставившего ранения, схожие с когтями дикого животного.

«Кто мог оставить подобные ранения?» — думал Стилински, смотря на собственное эссе, — «Оборотень. Но Скотт говорил, что никто из его стаи не был в этом замешан, а других оборотней здесь в то время не было. А что, если это Скотт? Перестарался с силой или не сумел себя контролировать, поэтому и молчит? Было не полнолуние… »

«Возможно, это Кира? Кира, хитрая лиса, сказавшая, что идет на юриспруденцию, а до этого убившая философа?»

«Или это с таким же успехом может быть и Дерек. Или Малия. Или тот новенький, из стаи МакКолла.»

«Если же на секунду отвлечься от ранений и подумать о мотиве… Кто мог желать смерти преподавателю по философии с кафедры психологии?

 — Конкуренты, не желавшие, чтоб его научная работа была опубликована.- один из ответов на вопрос, учтиво дающийся сознанием, а может подсознанием — Стайлз так и не разобрался.

Или это всё же труп из медицинского или какой-то больницы, а сам философ отдыхает где-то на Канарах или Мальдивах. Кто знает, что в голове у этих философов?»

       Что происходит в голове у философов вам могут ответить только сами философы, но учтите, что их ответ будет столь замысловат и длинен, что вы всё равно ничего не поймёте.

      А теперь, давайте посмотрим, как проходит сдвоенная пара по общей психологии, которую ведет бойкая женщина преклонного возраста, чьи волосы всегда затянуты в тугую гульку на затылке. Начнём, пожалуй, с того, что сдвоенные пары на этот предмет поставили намеренно: на первых полутора часах мозг студентов взрывается или превращается в месиво; половина курса хочет перевестись куда-то в другое место и поскорее забрать документы, ведь, поверьте, в первые полтора часа вам не будет понятно абсолютно ничего и вы будете чувствовать себя, как гуманитарий в окружении матриц и интегралов.

       — Итак, психика — это свойство высокоорганизованной материи мозга отражать действительность в виде целостной, субъективной картины действительности, в виде образов, для осуществления ориентированной деятельности в этом мире. — диктовала преподавательница студентам.

       Не знаю, как там Лидия, а вот мозг Стайлза пребывал длительное время в режиме загрузки, после подобных терминов. Нет, вы только вслушайтесь: «отражать действительность в виде целостной, субъективной картины действительности, в виде образов»… Кто не захотел выйти из окна или вскрыть вены, после таких вот формулировок — тот молодец!

       В целом же пары общей психологии были весьма интересны, особенно на второй из сдвоенных пар, где, будто бы по применению магического НЛП — нейролингвистического программирования, всё становилось на свои места и раскладывалось на нужных полочках в левом полушарии мозга. Почему в левом? Да потому, что оно отвечает за сознательный, последовательный анализ вербально- логической и абстрактно-схематической информации. Вот видите, на этих парах пока дойдёт, что хотел сказать препод, уже звонок прозвенит! Зато потом море свободного времени на обдумывание сказанного.

       Так вот, на одной из подобных пар, где темой была как раз «асимметрия головного мозга», речь зашла о функциях и свойствах психики. История из жизни, рассказанная преподавателем, поразила Лидию до глубины души:

 — Во время Второй Мировой войны был один солдат. Это был сильный и крепкий мужчина, отправившийся на фронт в качестве добровольца в первые дни войны. Во время одной из атак в него попала пуля. Она пронзила бедро, отчего мужчина едва не лишился чувств от боли, но не прошла на вылет, а застряла в ноге. Дикая боль при ходьбе, каждый шаг отдавался в мозг новым выстрелом, хотя, как вы знаете, нервные клетки не чувствуют боль, но остальные — чувствуют и очень даже. Итак, мужчину привезли в госпиталь, дали водки, иной анестезии попросту не было, и начали берендить рану. Врач, надевший стерильные перчатки, начал по одному засовывать свои пальцы в рану пациента, пытаясь извлечь пулю. Получалось из рук вон плохо, так как мужчина протяжно кричал, вопил, до боли сжимал кулаки, из-за чего на его ладони появились струйки крови от проколов ногтями…

       На мгновение Лидия представила, как она сама, сжимая пальцы в кулак, давит на ладонь со столь огромной силой, что на ладони появляются порезы из-за острых ногтей. На миг девушке почудилось, что правая рука и впрямь кровоточит, а по ладони текут струйки багряной крови.

 — Смотри, — обратился к мужчине врач госпиталя, — пациенту, что лежит на соседней койке повезло куда меньше твоего: в его гнойной ране на ляжке огромное воспаление. Его ногу ампутируют завтра у самого основания. Ампутируют обычной пилой. Будут долго отпиливать конечность, а пациент будет корчиться от боли, ведь из обезболивающего у нас есть лишь алкоголь, а чересчур большие дозы давать нельзя. Он останется инвалидом. От его ноги останется живое мясо, а кровь будет литься ручьями, так что завтра у сестер-хозяек будет много работы. Только представь это гноение и гной, вытекающий из раны сейчас, эту желто-зелёную субстанцию, несущую смерть. А завтра… Представь, как врачи пилят ногу, будто кусок дерева. Представь, что пила, пусть и острая, медленно работает даже в руках хирургов.

Пациент и сам не заметил, как из него вынули пулю, а рану заштопали хирургическими нитями.

У отличных писателей и художников, когда они описывают подобные сцены с ранениями, действительно начинает болеть то место, в котором у персонажа рана. — как ни в чем ни бывало завершила преподавательница, в то время, как глаза Лидии были полны ужаса, а девушка невольно держала себя за бедро.