Звезды. Траектория любви

Первая глава

Звезды мерцали. Пульсировали сталью серебра, холодом лазурита, теплом золота и кровью рубина. Они загорались, чтобы погаснуть. Вспыхивали яркими точками и медленно умирали. А еще они пели. Без слов. Длинные пронзительные звуки, то нарастали, то на время затихали, давая перерыв утомленному мозгу.

Иногда в круговерть небесных огней вплетались другие звуки и образы. Он слышал голоса друзей, родных, их смех, и тогда боль отступала, забирая с собой одиночество. Когда же тени прошлого уходили, звезды начинали терзать его измученную душу с удвоенной силой.

Говорят, самый страшный ад создаем мы сами. И нет от него спасения. Нельзя спрятаться от внутренней боли, укрыться от серой тоски и уныния, забыть... Память невозможно стереть одним движением, она всегда с тобой, наглая, невоспитанная, лезущая с ненужными воспоминаниями.

Время лечит? А если нет лекарства? Если вокруг лишь звезды - холодные и равнодушные к страданиям одной маленькой души?

Любовь? Это чувство ему знакомо. Он помнил его сладкий вкус, учащенное сердцебиение, радостное ожидание встречи ... Воспоминания. В них осталось сокрыто много драгоценного, но прошлое не лечит, когда оно перемешано с болью. Настоящего у него нет. Тени и звезды, вот что осталось.

Громкость назойливых звуков нарастала. Сегодня, хотя, что такое сегодня в его вечности, они стали еще агрессивнее, злее и пронзительней. Беспощадно вгрызались в мозг, заполняя собой всю его внутреннюю сущность, дотягиваясь до каждого укромного уголка. Не спрятаться, не скрыться. В монотонности их повторений не было ни малейшего шанса на милосердие. Это - конец! Наконец-то! Он так устал существовать в своей собственной вселенной.

Внезапно в привычном порядке звуков возник некий диссонанс. Словно легкий ветер, врывающийся в сонную долину, он порвал ткань безысходности, растревожил оцепеневшую душу. Надежда, давно забытая надежда мигом проснулась, прильнув к сердцу, уговаривая его не сдаваться, подождать. Что-то происходит, что-то важное. Прочь смерть. Долой уныние. Мы еще повоюем, да?

- Эл дихстаг лагдавр тур таллану!

Донеслись до него чудные слова. Первые человеческие слова в его вселенной. Он не сразу их перевел. А когда с трудом все же вспомнил этот язык... Лучше бы он умер. Зачем? Почему? Разве мало он страдал? Разве не отдал жизнь за родной мир? Так что же еще и это?

Мучавшие его звуки, наконец, смолки. Тишина оглушала, словно после взрыва, повредились барабанные перепонки. Тело мигом напомнило о своей беспомощности. Ведь он уже не один. Не успел умереть. Звуки, слишком слабые, чтобы их идентифицировать. Чье-то сопение? Бормотание? Скрежет металла, шаги?

Чужое тело, он давно не ощущал его своим, грубо встряхнули и куда-то поволокли. Кажется, он потерял сознание после десятого по счету тычка. Транспортировали его небрежно. Так тащат труп из любопытства или из жадности, не заботясь о сохранности. Жаль, что он не успел умереть.

Очнулся он сам. Наверное, от удивления. Как странно, тишина его снова баловала. Память услужливо подкинула последние события. Удивление сменилось яростью - враг! А затем отчаяньем - он беспомощен, словно новорожденный ребенок, и до сих пор жив.

- Как тут поживает наша находка? - слова врага легко ложились на встревоженную память, и не нужно было гадать об их смысле, - Смотри-ка дышит? А издалека мертвяк, мертвяком. Правда, Луций? Да, не лезь ты под руку! Сколько раз говорила. Принесли лучше вон то лезвие. Надо снять с него комбинезон.

Чьи-то руки бесцеремонно ощупали его плечи, провели по животу.

- Умеют делать, сволочи, - завистливо вздохнули рядом. Затем затрещала вспарываемая ткань. Его тормошили, переваливали из стороны в стороны. А он наслаждался этими неумелыми прикосновениями, пробуждающими в нем жизнь. Наконец, его оставили в покое, и он опять погрузился в тяжкую дрему полусна.

Очнулся от странных звуков - кто-то пел. Без слов выводя мотив. Попытался повернуть голову на звук, но чужая голова не желала повиноваться. Открыть глаза ему так же не удалось. Дрянное тело! Когда оно ему так нужно, просто делает вид, что его не существует, а вокруг души деревянная коробка, а не живая плоть.

И все же его попытки не остались незамеченными.

- Проснулся? Отлично. У меня и ужин поспел. Не знаю, как ты справишься, но извини, медицинской камеры нет. То есть, она есть, но в таком состоянии, что даже крысу не вылечит. А починить, запчастей нет. Так, что лечить тебя некому. Либо ешь, либо дохнешь. Ясно? Мне тут возиться с тобой некогда.

Сильные руки приподняли голову, пальцы, не церемонясь, открыли рот.

- Начнем с бульона, - проговорил враг, вливая теплую жидкость в рот.